— Господи, Свен, как ты меня напугал... — безжизненно сказала Флоренс.
Батлер, приходя в себя, поспешно опустил пистолет. Действительно, в кого он собирался стрелять здесь, на этой опустошенной планете, все временное население которой составляли только они, четверо землян? Вероятно, это давили на психику темнота и тишина, царящие внутри Марсианского Сфинкса, и неожиданный скрежет за спиной спустил с цепи первобытные страхи... А это всего лишь Свен Торнссон пошире раскрыл ворота, чтобы попасть внутрь, — не мог он при своей внушительной комплекции протиснуться в узкий проем между створок.
— Как же ты меня напугал! — повторила Флоренс и нервно рассмеялась. — Стучаться надо, прежде чем входить.
— Ты еще скажи: поискать дверной колокольчик, — тяжело дыша, проворчал Свен, подходя ближе. Здесь, на фоне величественных ворот огромного зала, заполненного темнотой, он все-таки походил своими габаритами и шлемом на какого-нибудь инопланетянина-агрессора из телесериалов. — Вы что совсем с ума сошли, ребята? Это у вас называется «сейчас осмотримся — и назад»? Да, Алекс?
— А в чем, собственно, дело? — недоуменно спросил ареолог, пряча пистолет в кобуру. — Мы только что вошли и ничего еще не увидели.
Он вдруг замер, расширившимися глазами глядя на Свена, а потом медленно произнес:
— А вообще, как ты здесь оказался? Ты же всего пять минут назад говорил с нами из лагеря! Или морочил нам голову, а сам шел следом за нами? Не утерпел?
Теперь пришла очередь Торнссона вытаращить глаза.
— Ты что, Алекс? — тихо, почти вкрадчиво, но очень внятно сказал он, словно растолковывая что-то ребенку или не очень сильному умом взрослому. — Какие пять минут? Час я отпустил на то, чтобы вы здесь побродили. Потом пытался связаться с вами, но вы не отвечали: ни ты, ни Фло. «Хорошо, Свен, — сказал я себе. — Обе рации одновременно выйти из строя вряд ли могли, лохнесских чудовищ здесь, как утверждают яйцеголовые, вроде бы не должно быть — значит, этим новым колумбам упало на головы что-то тяжелое или же они провалились в какую-то яму и лежат без сознания». Мы, помнится, говорили про ловушки... Но поскольку думать так плохо мне вовсе не хотелось, я успокоил Лео и решил, что вы попали в какую-то мертвую зону — в смысле, для связи мертвую. И потому мы с Лео еще с полчаса добросовестно трудились, но настроение у нас, сами понимаете...
Алекс Батлер и Флоренс слушали пилота, буквально раскрыв рты, словно не Свен Торнссон это был, а сам старик Гомер, декламирующий свои бессмертные творения.
— Так вот, — продолжал Торнссон, попеременно глядя то на ареолога, то на Флоренс, — мысли наши были уже далеко от золота, от погрузки, и тут я еще Раз подумал о ловушках. Возможно, это была неудачная мысль, но я все-таки напомнил Лео, что по инструкции один из нас должен оставаться в лагере, и со всех ног бросился сюда. И обнаружил, что вы, слава Господу, живы и здоровы, но с вами здесь действительно что-то произошло. Сдается мне, что вы просто потеряли чувство времени. Возможно, здесь какая-то аномалия, какая-то патогенная зона, влияющая на восприятие. Так что убраться надо бы отсюда поскорее — вот что я обо всем этом думаю.
— Возможно, — задумчиво сказал Алекс Батлер. Флоренс, встрепенувшись, взглянула на него. — Только дело, похоже, вовсе не в нашем восприятии, то есть не в наших субъективных ощущениях. Взгляни. — Он поднял руку, чтобы пилот смог увидеть прозрачный «глазок» с вмонтированными часами. — Четырнадцать семнадцать. А последний сеанс связи у нас с тобой был в четырнадцать ноль восемь. Сколько на твоих, Фло?
— Четырнадцать... семнадцать, — срывающимся голосом ответила нанотехнолог. — То же самое...
— А на твоих, Свен?
Пилот уставился на зеленые светящиеся цифры своего табло, где быстро сменяли друг друга секунды.
— Шестнадцать двадцать восемь, все правильно! У вас что-то с часами!
— Неужели непонятно? — воскликнул ареолог, возбужденно переминаясь с ноги на ногу. — Там, за воротами, со времени нашего сеанса прошло два часа с лишним, а здесь — всего лишь десяток минут, не более! Дело не в нас, не в нашем восприятии, а во времени. Тут, внутри этой штуковины, время течет иначе, гораздо медленнее, чем снаружи! Я не знаю: причина этого в аномалии, неизвестной нашей науке, — гравитации-то повышенной здесь не наблюдается, — или же до сих пор тут работает какая-то хроноустановка марсиан, я точно знаю другое: если мы пробудем здесь еще несколько минут, сюда, наплевав на все инструкции, примчится ошалевший Лео, потому что для него там, в лагере, прошло уже часа два с тех пор, как ты бросился нас спасать. Если мои подсчеты верны. Так что можно представить его состояние.
— Хроноустановка марсиан — это ты сильно сказал, — заметил Свен Торнссон. — А Лео успокоить не проблема: нужно просто выйти за ворота и связаться с ним, там-то связь проходит.
— Светлая голова... — как-то рассеянно отозвался Алекс Батлер. — Так иди и свяжись.
— Может, пусть лучше Фло? А то я здесь еще ничего не видел, только на вас, ненаглядных, и смотрел.
Ареолог вновь ответил, словно размышляя о чем-то другом:
— Не слишком много ты здесь и увидишь: темно и пусто, как в желудке у нашего Лео без куска обожаемой им ветчины и пива. Если здесь когда-либо что-то и бы... Есть! Наконец-то подсчитал!
— Что? — чуть ли не в один голос спросили Флоренс и пилот.
— Время здесь, внутри Сфинкса, течет раз в тринадцать-четырнадцать медленнее, чем снаружи, за воротами. По известной гипотезе Паттена и Уиндзора, Цивилизация на Марсе могла погибнуть пять тысяч лет назад от бомбардировки осколками Астры — развалившегося небесного тела, планетоида... Хроноустановка до сих пор работает... предположим... Здесь, Внутри, прошло что-то около трехсот шестидесяти лет... А что, если средний возраст марсиан был не семьдесят — семьдесят пять, как у нас, землян, а раз в пять больше? Или пусть даже и меньше — все равно тут могло выжить не одно поколение уцелевших!
Ареолог замолчал, и вновь наступила тишина, а теперь она казалась несколько иной...
— Ты хочешь сказать, что тут могут быть марсине? — почти шепотом спросила Флоренс.
— Это похлеще хроноустановки, но не более чем твое предположение, Алекс, — осторожно сказал Свен Торнссон.
Ареолог резко повернулся к нему:
— Да, но, по-моему, вовсе не лишенное оснований. Это же гигантское сооружение, тут может быть столько всего... А что, если есть и какая-то не менее гигантская подземная часть, с хранилищами воды и продовольствия, — кто-то ведь им, сидонийцам, угрожал, была какая-то угроза извне! Как пить дать, на Марсе было несколько государств... Почему он в этом должен отличаться от Земли? И не всегда они ладили друг с другом, это же ясно! А здешний воздух? Уж не связана ли и эта странность с какими-то до сих пор работающими установками?
— В фантазии тебе не откажешь, Алекс, — сказал Свен Торнссон, — но сейчас все-таки неплохо бы побеспокоиться о нервах Леопольда.