– Не знал, что немцы так любят арабов, – удивился просвещенный механик.

Констанция улыбнулась, посмотрев на Забубенного.

– Это не удивительно. Понимаешь, Грегор, ведь Фридрих рос с детства окруженный арабскими мудрецами. Общался с ними, спорил и многому у них научился. В нем соединились восток и запад. Но востока в нем больше. Некоторые из наших советников даже полагают, что Фридриха нельзя называть чистокровным немцем, ведь он большую часть жизни провел здесь, на Сицилии, лишь изредка выезжая в северные германские земли.

Забубенный молчал, осмысливая услышанное.

– Он вообще очень странный, – грустно добавила Констанция и повернулась в сторону носа галеры, – но ты скоро сам это увидишь. Мы прибыли.

Механик поднял голову и взглянул туда, куда указывал перст Констанции. Прямо по курсу виднелась обширная живописная гавань. Над ней возвышалась скала с красивым каменным замком на вершине. Крепостная стена опоясывала большую часть горы. У входа в широкую бухту покачивались на волнах ровным строем восемь имперских галер со спущенными парусами – охрана императора от непрошенных гостей. Еще добрый десяток военных галер виднелся у берегов бухты.

– Это и есть Бриндизи, – сообщила Констанция.

Глава семнадцатая. Сицилийские земли

Перед входом в бухту галера охранения, на которой не было ни одного тевтонца, перестроилась, встав впереди, и пошла быстрее. Ее капитан взял теперь на себя роль главы сопровождения. Таким кильватерным строем оба судна проследовали мимо вытянувшихся в ряд боевых галер в глубину бухты. Со своего места на корме механик Забубенный зорко всматривался сначала в эти корабли, а потом в сооружения на берегу бухты. На кораблях, среди вытянувшихся вдоль бортов по стойке смирно солдат, он тоже не разглядел ни одного тевтонца. А на берегу императорскую галеру уже встречала пышная, хотя и не очень большая процессия.

Пока галера королевы причаливала, Забубенный вернулся в каюту и надел, на сей раз с помощью Иблио, недостающий панцирь, опять превратившись в тевтонского рыцаря. Вернувшись на корму, он рассмотрел довольно высокий пирс Бриндизи, оборудованный множеством механизмов, которые, судя по всему, служили для спуска и подъема различных тяжестей. Сразу за пирсом виднелись вместительные амбары, закрытые на засов. У входа маячили часовые с копьями. Забубенному показалось, что это должно быть местный арсенал или купеческие склады с товарами. За амбарами виднелись ближайшие к бухте дома, а дальше город жался к склону горы, уходя вверх. Венчала все, само собой, местная крепость.

Очень скоро Григорий разглядел столпившихся на пирсе вельмож в раззолоченных плащах и длинных одеждах, немногим отличавшихся от плащей. На них были странные шляпы и береты, точь в точь как у того франта-переводчика из свиты Субурхана. На груди у каждого висели массивные золотые цепи с орденами. Рядом с вельможами стояли два знатных рыцаря в одеяниях тевтонцев. И еще несколько рыцарей незнакомого механику ордена, но, судя по выражениям лиц, это тоже были важные птицы. Да и не могли встречать жену императора простые вояки. Это ж государственное дело. За спинами вельмож виднелись простые воины из охраны. Человек тридцать.

– Держись спокойно, – посоветовала Григорию Констанция, украдкой сжав его пальцы в своей ладони, когда вся свита, отвернувшись, с радостью смотрела на родные берега, – теперь мы спасены. А до встречи с Фридрихом ты будешь играть роль рыцаря, давшего обет молчания.

– Там стоят какие-то важные тевтонцы, – усомнился рыцарь, давший обет молчания, – они же наверняка знают всех своих в лицо. А я даже по-немецки почти не говорю. Могу только пару фраз припомнить, хотя вряд ли это поможет. Они меня ведь и немого расколют.

– Не бойся, – Констанция незаметно сжала руку и посмотрела в глаза своему спасителю. – Это старшие, самые знатные из десятка тевтонских рыцарей, которые находятся здесь в Бриндизи. Тот, что повыше – Генрих Страндгот, рядом невысокий бородатый крепыш – Магнус Гампе. Оба они подчиняются Фридриху и мне, как и все тевтонцы, так что ничего страшного не случится, пока ты рядом со мной. Нам нужно только прибыть во дворец. А маскарад Фридриху мы объясним. Он оценит. Он ведь сам большой мастер выдумывать.

Галера уже уткнулась в пирс. Стоявшие на носу моряки выскочили на мокрые доски и стали привязывать швартовочные канаты. Еще двое быстро перебросили сходни.

– А это кто – слева, в дорогих шмотках и с орденами на груди? – поинтересовался Григорий, пока еще было время. – Это же не военные.

– Да, это бургомистр Бриндизи Штрой Марлихенкомпф и его печатник Шеффер с другими вельможами города.

– Какой печатник? – не понял Григорий, – секретарь что ли?

– Нет, – быстро сказала Констанция, – это хранитель городской печати.

– А остальные? – все же спросил Забубенный, глядя, как тевтонские рыцари с галеры приветствуют своих сослуживцев на берегу, странно поглядывая на корму. Как показалось Григорию, в его сторону.

– Это рыцари сицилийского королевства, – Констанция стала серьезной. – Пора сходить на берег.

И гордо подняв голову прошла к сходням в сопровождении фрейлин и пажа. Забубенный, то есть Грегор фон Крайзеншпигель, проследовал за ней на почтительном, но не слишком большом, расстоянии. Все-таки рыцарь, хотя и неизвестной породы.

При появлении Констанции в помятом платье с чужого плеча на лицах у всех присутствующих отразилось сначала недоумение, потом жалость, но спустя мгновение, все вельможи склонились в почтительном поклоне. «Ишь, как гнутся, – промелькнуло в голове у механика, – хорошо быть членом императорской фамилии, а лучше самим императором. Перед ним вообще, наверное, ломаются пополам».

В целом Забубенный справился с первыми страхами и вступал на землю сицилийского королевства уже довольно спокойно. Даже гордо подняв голову. Как-никак, спаситель жены императора. Единственное, что механика действительно беспокоило, это то, что он почти не знал ни немецкого, ни сицилийского наречия, а потому понимал далеко не все, о чем говорили.

Между тем, вельможи распрямились и приветствовали свою госпожу. Она ответила им такой же непонятной и длинной тирадой. Забубенный перевел это примерно так: «Мы бесконечно рады видеть вас, императрица, целой и невредимой после столь опасного плавания. Да, мое путешествие было долгим и опасным, – отвечала Констанция, – но, от пиратов меня спас храбрый фон Бельзиц».

Рыжебородый рыцарь, стоявший рядом, самодовольно усмехнулся и склонился в почтительном поклоне.

Пока Констанция вкратце рассказывала о своих злоключениях и напастях в Венгрии, от которых ее спас Грегор фон Крайзеншпигель, именитые тевтонцы Генрих Страндгот и бородатый крепыш Магнус Гампе с неподдельным интересом рассматривали новоявленного храбреца Крайзеншпигеля. Интерес подогревался тем, что оба именитых тевтонца много повидали на своем веку, верой и правдой служили ордену уже лет двадцать, но никогда не слышали о таком рыцаре. И вот теперь лицезрели легендарного храбреца впервые в своей жизни рядом с женой императора.