— Нежели у вас нет приборов, которые показывают, что внутри пузыря что-то есть?
— Мы были слишком взволнованны, чтобы следить за приборами. Через полчаса после того, как ручное управление было включено, пузырь материализовался в лаборатории и был обесточен еще до того, как мы обнаружили человека внутри. Мы пытались его остановить, но он рванул в коридор, сметая нас с пути. Его лошади понесли.
— Что за повозка?
— С обоих боков надпись черными буквами, которую мы не успели прочесть.
— Дальше. Что было потом?
— Кто-то выстрелил, но промазал. Лошади вынесли его в поле. Когда мы добежали до выхода, он был уже на полпути к парку.
Рейнхарт задумался.
— Если он до сих пор там, мы его схватим, но горячиться не стоит.
Отвернувшись от Фридмана, он зашагал к выходу. Харпер бросился за ним.
Подойдя к кораблю, Рейнхарт подозвал правительственных гвардейцев.
— Поместить руководителей отдела под арест. Им будет предъявлено обвинение в измене. — Заметив, что Харпер смертельно побледнел, Рейнхарт усмехнулся. — Идет война, вам повезет, если останетесь живы.
Флаер Рейнхарта взмыл в небо, военный эскорт последовал за ним. Он летел над морем спекшегося шлака, над мертвой пустошью, над квадратиком зелени посреди серого океана, провожая его глазами, пока тот не скрылся из виду.
Центральный парк. Рейнхарт видел, как по небу рыщут полицейские флаеры. Транспортники, набитые войсками, готовились прочесать крохотный квадрат зелени. К парку подтягивались тяжелые орудия и вездеходы, черными линиями окружая беглеца со всех сторон.
Скоро они непременно найдут его. А до тех пор вычислитель, от прогнозов которого зависит исход войны, будет молчать.
К полудню повозка добралась до границы парка. Коул остановился, давая лошадям возможность пощипать травку. Молчаливая пустошь из шлака подавляла. Что тут случилось? Нигде ни шороха, ни звука. Местами окалину пробивали упрямые сорняки, но положения они не спасали — зловещая местность заставляла ежиться.
Коул медленно направил упряжку вперед, тревожно вглядываясь в небо. Теперь он был как на ладони, а вокруг простирался шлак, однообразный, как океанские волны. Если его заметят…
Рой черных точек возник на небе и быстро приблизился, но спустя некоторое время свернул направо и исчез. Снова аэропланы, железные аэропланы без крыльев. Коул смотрел им вслед, медленно правя повозкой.
Спустя полчаса вдали показались какие-то зеленые раковины, сотни раковин в несколько рядов. Шлак кончался, появилась земля, темная и влажная, а еще трава. Трава была везде. Впереди, там, где кончался шлак, виднелись какие-то дома или сараи.
Нет, все же дома. Таких домов Коулу видеть не доводилось. Все были на одно лицо. Маленькие зеленые ракушки, перед каждой — крыльцо, лужайка и чахлые кустики.
Дома-ракушки выстроились перед ним ровными рядами. Коул осторожно направил лошадок в сторону домов.
Лошадиные копыта отчетливо цокали в тишине. Въехав в пространство между домами, Коул оказался в городе, но над городом висела мертвая тишина. Кажется, здесь не любят ни детей, ни собак. Все вокруг напоминало выставочный образец. Коул занервничал.
Какой-то юнец шел по тротуару ему навстречу, от удивления разинув рот. Одет малый был более чем странно: в плащ-тогу до колен из цельного куска ткани и сандалии.
По крайней мере, похожи на сандали и, как и плащ, сшиты из полупрозрачного, слегка переливающегося на солнце материала. Скорее металла, чем ткани.
На краю лужайки женщина поливала цветы. Заслышав стук копыт, она выпрямилась. При виде повозки ее глаза округлились от изумления и страха, губы сложились в беззвучное «о», лейка выпала из рук и бесшумно покатилась по траве.
Коул покраснел и резко отвернулся. Виданное ли дело, на женщине почти не было одежды! Коул натянул поводья.
Женщина осталась позади. Коул воровато оглянулся — и тут же хриплым криком послал лошадей вперед. У него горели уши. Зрение его не подводило. На женщине были полупрозрачные шорты из той же переливчатой ткани. И только.
Коул притормозил. А ведь хорошенькая: рыжие волосы, карие глаза, алые губы. И фигурка что надо: тонкая талия, стройные голые ножки, пышная грудь… Он с усилием выкинул из головы опасные мысли. Хватит, пора работать.
Коул остановил повозку и спрыгнул на тротуар. Наугад выбрал цель, с опаской подошел к крыльцу. Красивый дом, красивый простой незатейливой красотой, но до чего же непрочный и такой похожий на соседние!
Звонка не было. Коул пошарил по двери рукой. Внезапный щелчок раздался где-то на уровне головы. Озадаченный Коул поднял глаза. Фолоэлемент скрылся в дверной панели. Кажется, его сфотографировали.
Пока он гадал, что бы это значило, дверь распахнулась, и над Коулом навис здоровяк в желто-коричневой униформе.
— Что нужно? — рявкнул хозяин.
— Я ищу работу, — пробормотал Коул. — Любую. Могу починить все, что угодно. — Коул запнулся. — Все, что захотите.
— Обращайтесь в правительственное агентство по найму рабочей силы, — заявил мужчина. — Трудотерапией ведают они. — Он смерил Коула внимательным взглядом. — А что за древнее тряпье вы нацепили?
— Какое ж оно древнее, если я…
Мужчина перевел глаза на повозку и пасущихся лошадок.
— А это что? Откуда взялись эти животные? Неужели лошади? — Здоровяк потер щеку, пристально вглядываясь в Коула. — Странно.
— Странно? — удивился Коул. — Что ж тут странного?
— Лошади исчезли сто лет назад. Вымерли во время пятой атомной. Потому и странно.
Внезапно Коул встревожился. Взгляд мужчины потяжелел. Коул спустился с крыльца. Осторожность не помешает. Что-то пошло не так.
— Пойду я, — буркнул он.
— Лошади уничтожены сто лет назад. — Мужчина шагнул к Коулу. — Кто вы? Почему так одеты? Где взяли повозку и лошадей?
— Пойду я, — повторил Коул, отступая.
Мужчина выхватил из-за пояса какой-то узкий и блестящий предмет и направил на Коула.
Предмет представлял собой скрученный в форме трубочки металлический лист. Какие-то слова, Коул не разобрал. Картинка с изображением человека, цифры, чертежи…
— Я директор Уинслоу, — заявил мужчина. — Федеральные склады. Если не заговорите по-хорошему, через пять минут здесь будут силы безопасности.
Пригнув голову, Коул выхватил у мужчины трубочку и бросился к повозке.
Внезапно его что-то ударило. Коул словно налетел на стену, осел на землю и застыл. Тело ломило, по нему пробегали волны дрожи, постепенно затихая.
Наконец Коул встал. Голова кружилась, дрожь не унималась. Мужчина в униформе шел по дорожке, направляясь прямо к нему. Коул вполз на козлы, задыхаясь и давясь рвотой. Лошадки потянули вперед. Повозку трясло, Коул боролся с тошнотой.