– Дорогой мой, согласитесь, и ваша машина, и ваши документы будут работать намного эффективнее в комплекте с вами самим. Да и светлая голова ваша нам не лишней будет. А если что, ее и обменять можно.

Янчук нервно потеребил себя за гладкий розовый подборок и шлепнул пальцами по столу:

– Да пожалуйста! Похищайте, если нужно. А нам поверят?

– Об этом не беспокойтесь, – сказал доктор и решительно поднялся, держа руку в кармане плаща так, что казалось, будто у него случилась неожиданная эрекция. – Идемте же, Вадим Петрович, – вежливо качнул доктор на выход вздыбленной полой плаща.

Старинные приятели, держась под ручку и тесно прижимаясь друг к дружке, бочком сбежали со ступенек крыльца и засеменили к припаркованной у тротуара черной, бесколёсой как утюг, правительственной «Ауди», висящей в полуметре от земли. Машина гостеприимно присела и распахнула дверцу, встречая неестественно жмущихся друг к другу господ.

2

Бьешь собаку – смотри в лицо

хозяину.

Китайская пословица

В мягких тапочках Даня бесшумно прошел на кухню, освещенную только далеким мерцанием ночного города за окном, включил чайник, открыл в полумраке холодильник, достал пакетик с подушечками льда, положил его на стол, привстал на цыпочки, положил и завернул в него член.

– Так, так, хорошо, милая, – пробормотал он, слегка покачиваясь, приоткрыл рот и закатил глаза.

Сидящие за стенкой работники ГРУ озадаченно прильнули к экрану камеры ночной съемки.

– Нет, я, конечно, понимаю, по пьяни можно и голубец поиметь, – пробормотал старший из сотрудников, а младшие с интересом на него покосились, как бы узнав о начальнике что-то новое. – Но чтобы вот так, со льдом…

– Да, милая, да! Нет, нет! Подожди, подожди меня!.. Ну, куда же ты так спешишь?..

Вдруг Даня схватил шумно закипающий чайник и виртуозно, не обжегшись, залил пощелкивающий от ужаса лед. – О-о, рыбка моя! Та-ак. Та-ак…

Чекисты только переглянулись.

– Жаль, что у меня нет твоей фотографии, – посетовал Даня, вытирая стол вафельным полотенцем. – Даже фотографии футляра. Так и не сделал я ее для дока. Вот было бы здорово…

В кухне зажегся свет, Даня испуганно вскинул взгляд, суетливо запахнул и подвязал халат, повернулся к двери. Но никто не вошел. Даня забеспокоился, не глядя, выдвинул ящик стола и на ощупь вытащил массивный нож. Свет медленно померк, и Даня остался стоять во мраке с ножом в вытянутой руке.

– Кто здесь?! – задал он классический вопрос онаниста.

– Я, – протяжно ответил Вий или кто-то даже пострашней.

«Господи, если это ты, – быстро подумал про себя Даня, – то клянусь, я больше не буду». «Сколько! Сколько раз я уже это слышала?» – почти вслух откликнулась совесть, хотя к ней никто не обращался.

– Кто – «я»? – оставив ее упрек без внимания, переспросил Даня вслух.

– Даниил Матвеевич Сакулин, уроженец Екатеринбурга, образование высшее, не судим, – исчерпывающе ответил на его вопрос все тот же замогильный голос.

«Что за ерунда?» – подумал Даня. Потом понял, что его вопрос неверно истолкован и уточнил:

– Нет, я хо-хо-хотел сказать, кто ты?

– Я – сотрудник третьего отдела государственной безопасности, старший лейтенант Власов.

– До-добрый вечер.

– Какой же сейчас вечер, гражданин иностранного государства? – с укором сказал Власов. – Сейчас уже четвертый час утра.

– До-доброе утро.

– Доброе, гражданин Сакулин, – примирительно сказал голос. – А теперь идите-ка спать. Завтра у вас передача.

– Опять?

– Не опять, а снова, – бессмысленно поправил голос. – Не тратьте попусту свой пыл. Оставьте хоть немножечко для телезрителей.

Раздалось приглушенное хихиканье нескольких человек. Оскорблено вздернув нос, Даня молча удалился в спальню.

– С кем ты там? – спросила его Машенька сонным голосом.

– Утром расскажу, не поверишь, – сказал Даня, залезая на высокую кровать и укрываясь пухлым, но легким одеялом.

Маша на подробностях не настаивала, она уже снова спала.

* * *

… – А теперь мы пригласим в нашу студию скандально известных борцов за чистоту космоса Даниила Сакулина, Ивана Антисемецкого и обаятельную героиню погибшей космостанции «Русь» Марию Уткину! Встречайте!

Грянула бравурная музыка, и под гвалт аплодисментов наши герои гуськом вышли из-за кулис в ослепительный свет софитов. Их лица, пойманные объективом телекамеры, поочередно возникали на исполинском жидкокристаллическом экране, висящем над всей сценой. Когда овации стихли, ведущий объявил:

– Итак, мы приветствуем в нашей студии гостей из холодного космоса! Здравствуйте, мечтательный романтик Даниил. Здравствуйте, непоколебимый русский Иван, здравствуйте красна-девица Марья. Дайте я поцелую вашу изящную ручку. – Ведущий, одетый в строгого покроя, но кислотно-розовый костюм неожиданно подпоясанный широким кушаком, подскочил к Машеньке. – Итак, на нашей недетской передаче «Пивнев стон» мы хотели бы задать вам первый вопрос. Скажите, Мария, во сколько лет у вас был первый роман? Ну, смелее.

– Смотря, что вы называете романом, – пряча глаза, стала исповедоваться Маша. – Мой первый парень был моим учителем по физике. Он пригласил меня к себе в лабораторию, обещая показать эбонитовую палочку, а вместо этого показал черт знает что…

– Так, так, так, – довольно поддержал бедняжку ведущий, – и что же случилось затем?

– Ну, собственно говоря, потом меня вырвало, и он поставил мне двойку.

– Негодяй! Не-го-дяй!!! – в сердцах завопил ведущий. – Вот оно, истинное лицо имперского общества! Снаружи ханжески добропорядочное, а внутри – суть похоть и разврат. Ладно, ладно, не переживайте, – он погладил смущенно спрятавшую лицо в ладони Машеньку. – Ну, а что скажете вы, дорогой наш Иван, если тот же вопрос мы зададим вам?

– Моим первым парнем был мой напарник по наладке вентилей, – бодро начал делиться Ванечка. – Мы познакомились в подводной колонии. Как-то раз он случайно задел меня монтировкой, и я проломил ему череп. Сел, стал авторитетом, вышел и решил начать новую жизнь. Перебрался из-под воды в космос и до сих пор благодарен родине и царю за то, что они дали мне новый шанс. Не знаю, дадут ли еще…

– Ах, эти пустые надежды, – иронично посетовал ведущий и, явно разочарованный, перешел к Дане. – А у вас, у вас, Даниил, когда-нибудь было ЭТО? С женщиной? Не стесняйтесь, мы никому не расскажем, хе-хе.

– Ну-ну-ну, как вам сказать…

– Так прямо и скажите, – призвал розовый.

– Конечно, – только и успел сказать Даня, как аудитория ни с того ни с сего взорвалась перекрывшими его голос аплодисментами.