— Что вы сделали в тронном зале? — послышался ворчливый голос.
Олловейн неохотно открыл глаза. Рядом с ним стояла лисьеголовая черноглазая дама в платье цвета красного мака. Ее макушка едва доставала эльфу до колен, но глядела незнакомка на мастера меча сверкающими от ярости глазами.
— Прошу… Оставь меня, лутинка, я в печали, — негромко произнес он.
— А я в ярости, — едко сообщила она. — Для тебя существует лишь один способ избавиться от меня. Ответь на вопрос!
Мастер меча вздохнул. Лутины считались самым взбалмошным народцем среди кобольдов. Он никогда не понимал, почему Эмерелль позволяла некоторым из них занимать придворные посты. С ними сплошные неприятности. Вот и эта лисьехвостая мучительница здесь неспроста, в явлении рыжей злюки наверняка что-то кроется. Вряд ли это простое невезение. Должно быть, встречу устроила королева. Но какую цель она преследовала?
— Тролли открыли врата на звезде в тронном зале. Эмерелль прогнала их. Вот что случилось, — коротко ответил Олловейн.
— Помолчи-ка и послушай! — Лутинка уперла руки в бока и уставилась на эльфа так, словно собиралась вызвать на дуэль. — Что ты слышишь?
— Знаешь, это уже действительно…
— Что ты слышишь? — не отставала рыжая нахалка.
— Ветер в ветвях.
— А еще?
Олловейн пожал плечами. Он догадывался, к чему клонит лутинка, но не хотел говорить о тишине.
— Ничего.
Она широким жестом указала на парк.
— Там должны петь свою весеннюю песню сверчки. Летучие мыши должны носиться вокруг башен замка, а светлячки — плясать в ветвях плодовых деревьев. Но там ничего нет. В траве я нашла сотни мертвых сверчков. Маленькие птицы сбежали. Вчера ночью я была у одной луговой феи. Я присутствовала при том, как у нее родился мертвый ребенок. Целую ночь говорила я с ней. Когда сегодня утром я ненадолго отлучилась, фея убежала на озеро и утопилась. — Голос лутинки срывался от ярости. — Ты скажешь мне, какую цену заплатила Эмерелль за то, чтобы прогнать троллей, мастер меча. Что она впустила в Сердце Страны? — Лисьехвостая угрожающе подняла указательный палец. — И лучше тебе не уходить от ответа, не то я превращу тебя в личинку и раздавлю!
Я… — начал Олловейн.
Пожалуй, лучше отвечу я. — Из тени на террасу вышла Эмерелль.
Олловейн не слышал, как пришла королева, лутинка тоже казалась удивленной, когда внезапно увидела перед собой повелительницу Альвенмарка. Впрочем, маленькая девушка-кобольд даже не пыталась проявить подобающую вежливость.
— И прекрасно! Ты наверняка ответишь лучше, чем этот тупой любитель помахать мечом. Что ты сделала, Эмерелль?
Олловейн наклонился, намереваясь схватить лутинку и вышвырнуть прочь. Никто не может столь дерзко разговаривать с королевой! Неотесанный мужлан Мандред не понимал, что делает, но лисьехвостая прекрасно сознавала, что говорить с королевой словно с себе подобной — оскорбление.
— Не смей, непоседа с мечом! — Лутинка щелкнула пальцами, и в ее правой лапке появился крохотный, закрученный спиралью ясеневый посох.
— Оставь, Олловейн. Ганда имеет право задавать мне вопросы. Ты пыталась прогнать тени, не так ли?
Крохотная кобольдесса опустила волшебный посох.
— Да. Я целую ночь сражалась у ложа Лунного Цветка. Она так хотела ребенка. Ты ведь знаешь, в последние дни зимы сойка унесла ее возлюбленного. Она хотела… — На глаза лутинки навернулись слезы. — Я владею множеством изгоняющих заклинаний, но это существо прогнать не смогла. Будто пыталась поймать руками тень. Она была там целую ночь. Лунный Цветок испугалась до смерти. Она утверждала, что тень говорит с ней. Я ничего не слышала. Но она наверняка не придумала это. Я думаю, что страх убил ее ребенка. И было холодно. Так холодно, словно вернулась зима. Что ты сделала, Эмерелль? Почему должны были умереть Лунный Цветок и ее дитя? Почему молчат птицы на ветвях и сверчки в траве? Кого ты вызвала, чтобы защитить Сердце Страны от троллей?
Эмерелль тяжело вздохнула.
— Мудрость должна была бы руководить всеми моими поступками. Не гнев и не любовь. Поэтому я многим при дворе кажусь холодной, даже несправедливой; Справедливость может стать слабостью, Ганда. Это один из самых горьких уроков, которые я выучила, став королевой. Несправедливо то, что случилось с Лунным Цветком, и я всем сердцем хотела бы, чтобы этого никогда не произошло. Я до последнего не хотела верить в то, что тролли еще раз решат злоупотребить тропами альвов для военных целей. В гневе и отчаянии я решилась на разрушение тропы. Только так я могла спасти Сердце Страны.
— Ты не спасла его! — гневно ответила Ганда. — Уж лучше бы сюда пришли тролли. С ними я знала бы, что сделать. — Она коснулась маленького белого пятна на лбу. — Ты уничтожила заклинание альвов, — очень тихо произнесла кобольдша. — Их тропы — это сухожилия, соединяющие между собой миры.
— Троп альвов сотни, — вмешался Олловейн.
— В твоем никудышном теле тоже сотни сухожилий. И если я перережу одно из них, это может означать, что ты никогда больше не сможешь согнуть большой палец. И как ты будешь держать меч? Все, чему ты учился за свою долгую жизнь, может быть разрушено одним-единственным движением. Вот так «не важно» перерезать сухожилия. — Ганда уставилась на Эмерелль. — Сюда ворвались ингиз, верно? Пожиратели душ из Ничто?
— Они не могут принять здесь материальную форму, — заметила Эмерелль. — Могут лишь пытаться запугать нас. И они несут холод.
— А если кто-то окажется достаточно глуп и поможет им обрести тело? Что тогда? Ты должна прогнать их, Эмерелль. Немедленно!
— Они уходят от моей магии. Я так же ничего не могу поделать с ними, как и ты прошлой ночью. Даже альвы не могли уничтожить их, поэтому и изгнали их тени во тьму.
— Значит, ты тоже должна прогнать их обратно! — упрямо гнула свое Ганда.
Эмерелль беспомощно развела руками.
— Я пыталась. Поверь! Всеми силами! Но мне не удалось. Они слишком не от мира сего. Поэтому я позвала тебя, Ганда. Мне нужна твоя помощь.
Олловейн не поверил своим ушам. Он догадывался, что лутинка не случайно появилась среди ночи на дворцовой террасе. Но что ему делать с этой склочной лисьехвостой волшебницей? И что надеется получить от нее Эмерелль?
От слов королевы Ганда лишилась дара речи. Она недоверчиво пялилась на эльфийку.
— Есть место, где можно найти ответ на все вопросы, по крайней мере так говорят. Когда я еще не заняла трон Альвенмарка, я много раз бывала там и никогда не разочаровывалась. Библиотека Искендрии. Если где-то и можно узнать, что сделать, чтобы прогнать тени обратно в Ничто, то только там.
Ганда решительно покачала головой.
— Это не для меня. Нет! Я не мудра. У меня не хватит терпения отсиживать задницу на жестких стульях и копаться в книгах, которые написаны настолько запутанно, что каждое предложение приходится читать трижды, прежде чем поймешь, о чем речь. Пошли одного из своих советников. Ведь есть много ученых, чье предназначение в том, чтобы записывать всякие штуки, которые понимают только им подобные. А я за практику. Презираю остроумно-глупую болтовню. Позволь мне возиться с кровью и дерьмом, пошли целительницей на поле битвы — и ты не будешь разочарована. Но в Искендрии мне нет места. Меня ведет чутье. И оно редко подводило. Из того, что продиктовано исключительно рассудком, получается слишком много зла. — Она указала на Олловейна. — Пошли его. Ведь вы, эльфы, умеете красиво говорить. Ему нетрудно будет разобраться в бормотании мудрецов. А я здесь буду искать способ победить тени. Даже если стану советовать всем оставшимся бежать!