— Странно. А почему — не самый первый боевой вылет? Где тут логика?
— Тут не логика, тут целая военная тайна скрыта. Которую я просто не имею права разглашать, да и тебе не советую с вопросами лезть к кураторам, их дело — обучить вас, а дальше… Ничего, скоро всё сам узнаешь. А насчёт маджонга… Вот что я скажу, почему-то многие не хотят понять одной очевидной вещи — не стали бы столько времени и внимания уделять на курсах этой игре, если бы оно того не стоило. «Глаз орла» даёт нашим пилотам неоспоримое преимущество в бою перед врагом, а знаешь, как выбирают ведущих и ведомых? Нет?
— Неужели и тут маджонг замешан?
— Угу, — вкрадчиво поощрил его фантазию пилот.
— Выкидывают, наверное, фишки. У кого драконы, или, там, времена года, тот и ведущий. Вроде как — зачем нам несчастливые ведущие? Только это проще было бы делать с покерной колодой. У кого джокер — тот и босс. Остальные — ведомые. Пока джокера не научатся вытягивать.
Спенсер расхохотался в очередной раз. Его позабавила шутка курсанта.
— Почти угадал!
— Как это? — опешил Джокарт, вконец запутавшись в откровениях пилота.
— А увидишь… Через три месяца, это по новой учебной программе, вы начнёте полёты. Это будут истребители, побывавшие в боях, с изношенными движками и отработавшими все ресурсы механизмами, переделанные под учебные. Советую выбрать машину с максимально возможным количеством дефектов.
— Зачем? — Глаза курсанта непроизвольно округлились.
— Чтобы потом полёт на нормальном, полностью отлаженном истребителе показался раем! Шутка.
— Тьфу, а я поверил, — прямодушно признался Джокарт.
— Выбирать вам не придётся, что дадут, то дадут. И это будут вполне нормальные «Зигзаги»… Разве что с некоторыми ограничениями возможностей, по скорости и вооружению.
— Почему же? Чтоб какой-нибудь дурак не разнёс случайно всю крепость?
— И это тоже. Хотя крепость мало чем прошибёшь. Тут действительно целая группа мониторов постараться должна. Как-то курсант решил полихачить на первом же вылете, забыл, идиот, взглянуть на бортовой грависканер, втопил сразу до половины световой и угодил в спорадический прилив.
— А что дальше?
— А ничего. Пеленг он тоже сразу не включил, поэтому и не нашелся. Так что первые полёты будете делать на учебных. Это займёт месяца два. Потом — первый боевой. Что это такое — не спрашивай. Не скажу, сам узнаешь. И только потом, за маджонг столом вас будут делить на ведомых и ведущих. Причем тоже ожидаются сюрпризы, не спрашивай какие.
— Ну ладно. Если вы считаете, что о некоторых вещах мне стоит узнать, когда придёт время — поверю вам на слово. Но всё же я не согласен, вернее, не понимаю, почему нас с первого дня не обучают полётам? Шахматы, ралли, вооружение, тактика, маджонг, другие прикладные предметы… Это понятно, а летать — в самом конце обучения. И это — по сокращенной программе!
— Мой дорогой! Ты сам не знаешь, о чём говоришь. Но это пока. Я тоже так размышлял, и не только я один. Но когда мне впервые довелось сесть в истребитель, и совершить самостоятельный вылет, то я понял, что — готов. Откуда нам знать, может быть, в той серии инъекций, прививок, вливаний в кровь всевозможных сывороток была и такая штука, что учит быть пилотом изнутри? По крайней мере, лично я так считаю. Здешние медики все, как один, исполнители. Дипломированные сиделки, которые используют то, что предписано и так, как предписано Все эти медикаменты готовят в сверхсекретных лабораториях Земли. Доставляют в крепость и другие места базирования флота и пехоты в условиях величайшей тайны. Их используют так, что никакой, даже самый тщательный анализ не сможет указать на все составляющие специнъекций и технологию их изготовления. Насчёт полётов с первого дня обучения — есть и такая программа. Для подготовки пилотов «карманных» истребителей Большого флота. Ведь для «Блох» и «Вариоров» достаточно пилота, который умеет носиться вблизи базового корабля и прикрывать его. Пилот «Зигзага» — это штучный товар. Дороже любого офицера-штурмовика или флотского офицера, проходящего службу на линкоре. Так что если говорить об оружии, мы и есть самое надёжное оружие Солнечной. Два в одном — тактика и стратегия. Все остальные корабли — чистая тактика. Их используют для решения каких-то конкретных задач, мы же — всепогодные.
— Ага. — Джокарту вспомнилась старая шутка: — Вольный народ, куда нас пошлют, туда мы и хотим.
— Хотим — не хотим. Зря ты так. — Похоже было, пилота задела небольшая доза язвительности в голосе курсанта. — Хотим мы все одного — жить и оставить после себя жизнь. Не мы полезли к червям войной, так что теперь выбирать не приходится… Да, кстати! — Решив свернуть тему и явно опаздывая на скромный банкет по поводу счастливого — нулевого, как называлось это на языке пилотов — вылета, Спенсер заговорил о другом: — Видался недавно с Балу, он тебя хорошо помнит и шлёт кучу приветов. Занят он сейчас всё время — гоняет молодое пополнение в СВЗ, до дрожи в коленках. А правду он мне сказал, что ты с Лиин… Что у тебя…
— У нас, — поправил его Джокарт, — правда. И спасибо ему огромное, даже не знаю, кого или что мне ещё благодарить за знакомство с Балу.
— Ну молодец. Смотри только, осторожнее с ней… Очень уж непредсказуемая тебе девушка досталась, все так считают.
— Это точно, что непредсказуемая, но…
— По самые уши? — спросил об очевидном пилот, одновременно выставляя перед собой обе руки, давая понять, что эта тема касается только Джокарта и Лиин.
— Ага, — улыбаясь во всю ширь покрасневшего лица, признался Джокарт.
— Ну тогда успеха тебе! То есть вам, — поправился Спенсер, пожал Джокарту руку и убежал.
Джокарт же так и остался стоять, улыбаясь. Ужесточенная программа обучения позволяла ему встречаться с Лиин только один день в неделю, и сегодня был именно такой день.
— С нулевым вылетом! — запоздало выкрикнул он поздравление удаляющемуся пилоту.
За прошедшее время из сознания как-то выветрились слова-предостережения относительно неизбежных потерь среди курсантов до окончания обучения. Загадочный первый боевой должен был произойти почти через полгода, и больше всего переживаний было именно по поводу этого вылета, травмы, случавшиеся с курсантами на занятиях с СВЗ и, ещё чаще, при вождении гравискутеров, как правило, не являлись фатальными. Трое курсантов получили баротравмы в «Чёрном колодце», но скоро их возвратили в строй.
Потом наступила «проклятая пятница», как окрестили её между собой курсанты. День, когда выбыло сразу двое. Безвозвратно.
Первое несчастье произошло во время огневой подготовки: бракованный заряд разорвался в стволе «Леборейтора». Один на миллиард, скажут позже специалисты-оружейники, а тогда, на огневом рубеже, Джокарт запомнил бьющееся в конвульсиях тело курсанта, которому куском металла пробило насквозь голову. Команда реаниматоров добиралась до стрельбища целую вечность, — у них оказалось много работы после принудительного возвращения сразу четырёх сбитых истребителей. Потом все скорбно качали головами, повторяя одно лишь слово: «Пантеон». Но старший среди реаниматоров махнул рукой: «Безнадёжно, уничтожены оба мозговых полушария…»