— Уже нормально, — ответила я, — но в магазин заходить не хочется. Можете вынести мне пакет молока и нарезной батон? Вот деньги.
— Покупка за счет заведения! — воскликнула Валя и юркнула в дверь.
* * *
К офису Зуевых я подъехала с небольшим опозданием и приготовилась извиняться перед Ниной Феликсовной, но, к моему удивлению, дверь конторы оказалась запертой. Я посмотрела на часы, вернулась в машину и, не спуская глаз с входной двери, позвонила Елене.
— Что‑то разузнала? — воскликнула Гвоздева, забыв поздороваться.
— Настя вела дневник. Где он? — спросила я.
— Ты ошибаешься, девочка не любит писать, — возразила Лена. — Ее даже в школе нельзя было заставить упражнение по русскому сделать или сочинение накропать.
— Тем не менее существует тетрадка, с которой Анастасия делилась своими мыслями, поищи ее, — попросила я. — Думаю, у нее в комнате есть тайник. Посмотри под матрасом, в шкафу, на полках с бельем‑чулками, выдвинь самый нижний ящик стола, пошарь под ковром.
— Разберу комнату на молекулы, — пообещала Лена. — Но ты не права. Настена из‑под палки за ручку берется.
— Ноутбук! — осенило меня. — У нее же есть компьютер?
— А как же. Я подарила ей на день рождения самый навороченный, — похвасталась Елена.
— Поройся в нем, — сказала я. — Хотя мне говорили про обычную тетрадь. Но, может, Настя печатала текст и сохраняла его в электронном виде? Умеешь обращаться с чудом техники?
— Я что, похожа на двухсотлетнюю бабку, которая боится электричества? — обиделась Гвоздева. — Я активный пользователь и с компом на «ты».
— Молодец, действуй, — скомандовала я.
Отсоединившись, я посмотрела на часы. Интересно, куда подевались Зуевы?
Мобильный зазвонил, я увидела на экране надпись «Вадим» и обрадовалась. Наверное, сейчас услышу сообщение о том, что дизайнеры застряли в пробке.
— Лампа, ты где? — спросил парень.
— Около офиса, — смиренно ответила я, — приехала к началу рабочего дня.
— У нас тут форс‑мажор, — без привычного оптимизма произнес Вадим. — Анюта пропала.
— Кто? — не поняла я.
— Одна из тех, кто находится под эгидой фонда. Аня Кузнецова не пришла вчера в указанное время в общежитие, — пояснил сын Нины Феликсовны. — Для бывших заключенных введен «комендантский час» — ровно в двадцать тридцать они должны вернуться домой, а еще обязательно смотреть программу «Время». Анюта не появилась.
— В советские годы у нас в симфоническом оркестре раз в неделю устраивали так называемую политинформацию, — невежливо перебила я Вадима. — Оркестранты усаживались в кабинете, а один из членов коллектива докладывал, что случилось в мире и стране. Хорошо помню, что на всем земном шаре постоянно происходили несчастья: войны, ураганы, засуха, наводнение, голод, а в СССР все было распрекрасно. Присутствующие просто умирали от скуки. Наверное, Анюте надоел «ужастик» под названием «новости», вот она и решила скосячить.
Вадим кашлянул.
— Нина Феликсовна считает, и я с ней совершенно солидарен, что человек должен быть социально активным и заботиться не только о себе. У наших подопечных мир сужен до сугубо личных дел, вращается исключительно вокруг их собственной персоны, у них нет семей, не развито чувство ответственности за другого человека и отсутствует интерес к общественной жизни. Поэтому мы стараемся их расшевелить, воспитать, велим смотреть программу «Время», чтобы подопечные знали, чем живет Россия. Еще поощряем милосердие. Анюта ездила в дом престарелых, помогала старикам. Кузнецова хороший человек, мы с мамой за нее спокойны. Она никогда не нарушает режим, мечтает о крепкой семье, детях, одновременно учится и работает. Но вчера не явилась к ужину и не ночевала дома. Мы пытаемся выяснить, куда делась девушка. Мама едет в общежитие, я уже тут.
— Сейчас я тоже прикачу, — пообещала я. Затем включила громкую связь, поставила телефон в держатель и, заводя мотор, спросила: — У Ани есть подруги?
— Не знаю, — раздалось в ответ. — Может, в салоне, где она работает?
— Позвоните туда, — посоветовала я. — Вероятно, там знают, где Кузнецова. Предположим, сотрудницы парикмахерской вчера отправились погулять, погода‑то хорошая, неожиданно теплая для Москвы, впереди несколько праздничных дней… Ну, глотнула Анюта шампанского, забыла про комендантский час, с кем не случается, и сейчас мирно спит у кого‑то в квартире. Проснется и бросится к телефону.
— Ты гений! — воскликнул Вадим. — Почему мы не подумали о таком развитии событий? Спасибо.
Телефон замолчал, потом из него вдруг послышался шорох, попискивание и совершенно неожиданно раздался незнакомый женский голос:
— Вадик?
— Доброе утро, Регина, — ответил Зуев.
— В семь часов мне звонила обеспокоенная Нина, она тревожится за твое здоровье.
— У мамы нет ни малейшего повода для волнения.
Я поняла, что моя трубка после разговора с Зуевым не отключилась и теперь транслирует через громкую связь чужую беседу. Почему это случилось, непонятно, я впервые столкнулась с таким явлением и решила как можно быстрее отсоединиться. Я потянулась к держателю, взяла мобильный, и в этот момент впереди идущая машина резко затормозила. Меня нельзя назвать самым умелым водителем, передний и задний бамперы моей «букашки» могут рассказать парочку печальных историй, но сегодня я оказалась на высоте. Схватила руль обеими руками, крутанула его, нажала на газ, и моя таратайка, благополучно избежав столкновения, полетела вперед в скоростном ряду, куда я без особой необходимости стараюсь не соваться. Из груди вырвался стон: фу, Лампудель, ты просто молодец!
Вот только чтобы осуществить маневр, пришлось выпустить из рук сотовый. Он отлетел под сиденье, а остановиться и поднять его я не могу — еду по третьему транспортному кольцу, не имею возможности временно припарковаться, вот и приходится невольно слушать чужой разговор.
— Нина говорит, что пятна на руках не прошли.
— Ну да, — неохотно подтвердил Вадим. — Вчера в районе обеда, как всегда после приема лекарства, они поблекли, но сегодня утром начали зудеть снова.
— Нехорошо. Мама беспокоится.
— Наверное, надо еще раз…
— Нет! Лекарство нельзя принимать бесконтрольно и часто. Только под моим наблюдением. Немедленно приезжай.
— Не могу, у нас форс‑мажор, пропала одна из воспитанниц.
— Вадим, бросай все. Через полчаса жду тебя.
— Но дела совсем не так плохи, Регина. Я держусь.
— Вадик! Сейчас же! Ты понимаешь, что может случиться, если ты будешь применять лекарство сам? Если тебе плевать на себя, подумай о матери, которая без памяти любит тебя и готова ради сына на безумные поступки.