— Иногда мне кажется, что лучше сдохнуть! — вдруг с яростью выпалил Зуев. — Подчас сил нет терпеть. Ну почему это происходит со мной? Чем я провинился?
— Господь всем дает крест по силам.
— Лучше б я родился без рук или ног, чем с такой хренью.
— Вадюша, ты впервые пришел ко мне на прием в возрасте пятнадцати лет, так?
— Да, прежде мама пыталась сама с моей хворью справиться, но не сумела.
— Нина прекрасный человек, но она не врач и не психолог, а мы с тобой хорошо знаем, что твоя болезнь тесно связана с душевным состоянием. Начинаешь нервничать — результат плачевный. Вспомни, кого я увидела в своем кабинете первый раз?
— Лучше забыть тот год навсегда.
— Нет, Вадюша, это нужно хранить в памяти, чтобы понимать, какой огромный путь ты прошел. Сейчас мы контролируем болезнь, она более не рушится тебе на голову, как удар молнии, ты не теряешься, готов к приступу, заранее чувствуешь его приближение и знаешь, что после приема лекарства тебе станет лучше. С шестнадцати лет у тебя ни разу не было припадка на глазах у посторонних. Мы нащупали кнопку управления болезнью, теперь не она твой хозяин, а ты ее властелин.
— Но все равно я не здоров.
— Да, Вадюша, я спорить не буду. Но ты теперь не озлоблен на весь свет из‑за небольшой неприятности…
— Хороша небольшая неприятность!
— СПИД, онкология, лихорадка Эбола, врожденные генетические уродства… Хочешь, продолжу список? Благодари бога, что ничего из перечисленного не имеет к тебе отношения. Да, именно небольшая неприятность. Во всяком случае, не полный паралич или опухоль мозга.
— Ну, если воспринимать проблему так… Вот только на свете много совсем здоровых людей. Почему я не в их числе?
— Вадюша, не смотри на тех, кому лучше, чем тебе, обрати внимание на других, которым хуже, и поймешь, что счастлив. И потом, что значит «совсем здоровые люди»? Ты ведь не видишь, какие у них под одеждой рубцы, язвы и раны, не знаешь, что за душевные проблемы их терзают. Кстати, наверняка многие смотрят на тебя и желчью от зависти исходят: черт побери, повезло парню — мать его обожает, он имеет прекрасную работу, обеспечен, нравится женщинам, но не женат, не обременен нудными семейными обязанностями. Дорогой, я чувствую, что у тебя ослабли ноги, срочно приезжай.
— Может, завтра?
— Сегодня! Сейчас! Ты опять чувствуешь приближение приступа, и мне это не нравится. У нас только что завершился один припадок, теперь должен последовать длительный период ремиссии. А у тебя вновь по рукам поползли пятна.
— Нет, не могу ехать к тебе, мама очень нервничает из‑за пропавшей воспитанницы. Знаешь же, как она к бывшим зэкам относится, пестует их, словно младенцев. И мне сейчас уже лучше, пятна не такие яркие. Ночью съел таблетку, и они почти перестали чесаться.
— Вадик, ты пил лекарство! Принял его самостоятельно! Не поставил в известность ни меня, ни Нину!
— А‑а‑а… Я понял, чего ты так испугалась и почему меня к себе зазываешь. Успокойся, я проглотил всего лишь таблетку диазолина.
— Что?
— Диазолин, — повторил Зуев, — такие круглые пилюли, я нашел их в аптечке и съел. Потом добавил еще две таблетки анальгина и одну аспирина. Можешь мне не верить, но состояние рук стало намного лучше.
— Обалдеть! Анальгин вообще нельзя принимать, а уж в комбинации с аспирином тем более. Диазолин имеет массу побочных эффектов…
— Но мне это помогло! Извини, я должен помочь маме. Сделай одолжение, не ябедничай ей, не свисти в уши об обострении моей «небольшой неприятности». А я обещаю в ближайшие дни явиться к тебе за клизмой для мозга. До свидания.
Из‑под сиденья понеслись частые гудки, потом наступила тишина.
Я повернула налево и очутилась неподалеку от дома Доброй Надежды. Похоже, у Вадима эпилепсия, которая вызывает не только приступы, но и кожные высыпания. Когда мы находились в квартире Германа Евсеевича, Зуев постоянно чесал кисти рук, покрытые красными пятнами. Вот бедняга! Что бы там ни внушала ему врач, сколько бы она ни твердила про находящуюся под контролем «небольшую неприятность», эпилепсия — тяжелое бремя для больного и его родственников.
Через пару часов я, радуясь тому, что большинство москвичей отправилось в праздники на дачи жарить шашлыки и весело проводить время, вышла из машины и позвонила в дверь. Открывать не спешили, я стояла и наслаждалась солнышком. Где я нахожусь? Около дома престарелых.
Приехав в общежитие, я застала Нину Феликсовну, Ларису и всех жильцов в состоянии крайнего нервного возбуждения. Анюта так и не появилась, ее сотовый телефон оказался выключен. Кстати, староста Кира, поняв, что ее новая знакомая не участница программы «Жизнь заново», приглашенная вместо арестованной Насти, а служащая фонда, жутко испугалась. Я даже, улучив момент, шепнула ей на ухо:
— Все в порядке. Никому и никогда не расскажу о нашей беседе в кафетерии.
Но, похоже, Киру мои слова не успокоили. Она постоянно пила воду, вытирала салфеткой лоб и выглядела не лучшим образом. Правда, никто не обратил внимания на состояние старосты, все были озабочены пропажей Анюты и на разные лады повторяли вопрос: что делать?
— Надо позвонить в полицию, — пискнула Надежда. — Человек пропал, его обязаны искать.
— Не стоит пока вмешивать в это официальных лиц, — возразила Нина Феликсовна. — У нас уже произошла скверная история с Анастасией, которая вновь очутилась на нарах. Не надо привлекать к фонду внимание журналистов.
— Мама права, лучше попробуем сами поискать девушку, — предложил Вадик. — Вот только не знаю, с чего начать. На работе понятия не имеют, куда подевалась уборщица, говорят, она ни с кем не дружила, после смены сразу домой неслась. Кто‑нибудь знает, у Анюты были подруги?
— Нам нельзя приводить сюда гостей, — напомнила Надя.
— Правилами запрещено, — подхватил незнакомый мне мужчина лет сорока.
— Верно, Леня, — кивнул Зуев. — Но, может, вы слышали ее беседы по телефону? Или видели ее с кем‑нибудь на улице?
Еще один неизвестный мне парень поднял руку.
— Говори, Антон, — обрадовался Вадим.
— Мы с Борисом перед Новым годом зашли в торговый центр и столкнулись с Нютой, — промямлил Антон. — Она маленькие свечки покупала. Верно, Боб?
— Угу, — пробурчал с дивана Борис. — А потом их всем первого января раздала.
— Спасибо, Антоша, — вздохнул Вадик.
— В магазине она не одна была, — добавил Борис, — с Настей. Ну, с той, что кольцо сперла.
— Ясно, — протянул Зуев. — Сейчас эта информация нам не поможет.
— Настька с Нютой делали вид, будто друг другу посторонние, — подала голос Кира, — но они дружили. Точно знаю, только не спрашивайте, откуда. Хитрые они очень, не хотели почему‑то, чтобы мы об их дружбе проведали. Я ничего об этом Ларисе Евгеньевне раньше не говорила, ведь корешиться‑то не запрещено.