– Ладно, нет так нет. Пойду, соседу твоему предложу, – потянулся за зеркалом ведун.
– Хорошо, четыре! – выдохнул купец. – Больше четырех тебе никто в Перми не заплатит, можешь и не надеяться!
– Эх, разорение одно с вами… – закручинился ведун. – Твое счастье, деньги нужны сильно. Причем здесь, а не на Ильмене. Бери за десять.
– Ты шутишь, ратник! И так двойную цену плачу! Хорошо, пять. Но уже себе в убыток.
Сторговались на шести. Каковых, впрочем, у купца все равно не набралось, и опять пришлось брать плату арабским и персидским серебром по весу, новгородским золотом по счету, плюс кольцами и ожерельями да янтарными бусами. Недостающие рубли мужичок додал «честным словом» – под которое в ближних лавках Снежане купили горностаевую шубу, соболью шапку, синие сапожки, шитые серебром, и еще изрядную охапку ленточек, платочков, шелков, отрезов и прочего тряпья, в надобность которого ведун особо не вникал.
Слух об иноземном богаче, невесть откуда взявшемся в городе, молниеносно разлетелся по Перми, и от лавки к лавке стала собираться толпа любопытных, издалека наблюдающих за загулом нищей прачки, без счета сорящей серебром. Олегу все это не нравилось – но поделать ничего он не мог, радуясь лишь тому, что не поленился надеть броню и прихватить саблю.
В Пскове его маленькая торговая авантюра такого внимания не привлекла. Но Пермь, увы, – городок маленький. Отсюда с шестью гривнами незаметно не уйдешь.
Снежана же тем временем завернула в лавку со сластями, набрав изрядно и пастилы, и смоквы, похожей на мармелад, но с ягодными косточками, и цукатов – уже без косточек, и левашей, и медовых пряников…
– Деточка, нам столько будет не унести, – не выдержал Середин. – Давай, милая, к дому поворачивать.
– Идем, чудище неведомое, – счастливо улыбнулась прачка. – Токмо не сразу домой! В святилище нужно зайти обязательно, богине поклониться, за милость поблагодарить.
Девушка, похоже, даже не заметила, что от лавки вслед за ней и Олегом двинулось полтора десятка мужчин и женщин, пусть и удерживаясь в полусотне шагов позади.
Пермское святилище, на взгляд ведуна, ничем особенным от прочих славянских не отличалось. Тот же частокол, похожие идолы. А то, что в числе самых главных не оказалось ни Трояна, ни Карачуна – так в разных местах разных богов за старших почитают. У Балтики, например, кое-где таковым даже Перун оказывается! А на юге – Сварог. Причем Велесу некоторые там и вовсе не молятся.
– Низкий поклон тебе, добрая и великая Магура, – повернув влево, опустилась на колени перед самым маленьким божком Снежана. – Благодарю тебя, могучая, за милость, за щедрость, за спасение. Прими за сие подарок из рук моих и чудища, тобою спасенного. Угостись, порадуйся вместе с нами. Да пребудет сила с тобою, великая Магура. Не забывай о преданной служанке своей!
Девушка надела на грубо вырезанную шею идола янтарное ожерелье, вызвав у других молящихся тихое изумление, разложила изрядное количество сластей, несколько раз коснулась лбом земли.
– Благодарю тебя, великая Магура, – Олег на колени опускаться не стал, поклонился стоя. – За милость, за исцеление, за внимание.
– В гости ко мне не зайдешь, добрый молодец? – неожиданно спросила его в самое ухо подкравшаяся горожанка, укутанная в заячью шубейку и красный набивной платок.
Ведун от неожиданности шарахнулся, поманил Снежану:
– Ну хватит, пойдем…
– А зовут-то тебя как, молодец? – спросила молодая упитанная деваха из глубины святилища.
– Устал небось с дороги, путник? – устремилась следом горожанка в шубе. – Пойдем, обогрею!
– Ко мне иди, у меня баня истоплена! – ринулась наперерез другая.
– Ко мне! Я всяко помоложе и красивше буду! – заявила четвертая.
– Электрическая сила! – Олег схватил Снежану за руку, потянул в ворота. – Кажется, пора драпать. Сабля тут не спасет…
– Как тебя зовут, молодец? Ко мне иди, приголублю! Меня приголубь!
Первые из горожанок, решившиеся подойти, стали чем-то вроде спускового крючка. Женщины и девки, толкаясь, ринулись к Олегу. Он, торопливо пятясь, отпихивался, выворачивался, стряхивал с себя руки – но горожанки лезли и лезли, толкаясь и затевая драки. Когда ведуна дважды попытались поцеловать, он отпихнул Снежану, крикнул: «Беги!» – и тут же на шее у Середина повисла толстуха лет сорока, жадно впившись губами в его рот. Ведун упал набок, но тут женщину оттащил за ворот чернобородый мужик:
– Милана, ты чего, взбеленилась?
– Уйди, постылый! Его хочу любить!
– Ко мне иди, любый! – хватала Олег уже другая баба.
– Электрическая сила! – ведун бессильно брыкался, разрываемый на части и покрываемый поцелуями. – Пустите!
Помощь пришла, откуда не ждали: сильные руки оторвали его от земли, поставили ровно:
– Ты пошто жену мою охмурил, нежить иноземная?!
Могучая оплеуха сбила ведуна с ног. Олег даже не понял, кто это с ним сотворил. Он лишь ощутил, что на миг оказался свободен, перевернулся на живот, поднялся и, не оглядываясь, со всех ног задал стрекача.
Снежану ведун догнал уже возле избы, влетел в дверь первым, затянул девушку, захлопнул дверь, наложил засов:
– Хозяйка, лавки тащи! Заложить нужно, выбьют!
– Чего у вас случилось, оглашенные?! – выглянула в сени знахарка.
– Зелье отворотное есть?! Хотя, как их выпить заставишь… Лавки тащи!
– Бабы на чудище наше кидаться вдруг стали, теть Зорь, – девушка скинула шапку. Она тоже была изрядно напугана. – Тискают, целуют, к себе тащат. Любить, кричали, жаждут. Иные прямо от мужей набежали.
– Это Полель! – тяжело дыша, объяснил Олег. – Кто еще, кроме него, безумие подобное сотворить способен? Меня предупреждали, что он зуб на меня затаил! И чего мне теперь делать? Не могу же я саблей от них отмахиваться!
Изба затряслась. Десятки кулаков били в двери и в стену, требуя открыть.
– Сперва они тебя затискают, а опосля мужья их забьют, – предсказала знахарка.
– Вот это попал! – согласился Середин. – Электрическая сила, с танками и пулеметами проще управиться.
– Открывай! – требовали женские голоса. – Выходи, молодец! Выбирай суженую!
– Плащ! – встрепенулся ведун. – Тенями уйду, никто и не заметит. Вам они ничего не сделают, Полель на меня томление направил. Если исчезну, тем буча и закончится. Теть Зорь, среди вещей моих сетка такая была невзрачная. Я, как очнулся, найти ее так и не смог!
– Че за сетка-то?
– То не сетка на самом деле. То плащ Чернобога, тенями ходить. Карачуна, иначе говоря, бога мрака, зимы и холода.
– Так это Карачун приходил?! – округлились глаза женщины. – Свят-свят! Ужас какой!