– Карачун приходил?! – подступил к ней ведун. – Когда?
– Когда ты в беспамятстве лежал, дед могучий явился. Сам выше потолка, морозом во все стороны так и дышал. Велел передать, недоволен он тобой остался. Книгу ты не прочитал, идола золотого упустил. Сказал, подарки свои забирает.
– Доквакался! – схватился за голову Олег, привалился спиной к стене и сполз вниз. – Вот теперь я точно влип…
Снаружи стало чуть тише. Потом дверь опять затряслась:
– Зоряна! Открой!
– Это Седоглас! – обрадовалась знахарка и устремилась в сени. – Он умный, он ныне все выправит…
Женщина разгребла лавки, тут же хлопнула дверь.
– Ты чего опять натворила, ведьма старая?
– Это кто тут старый?! – моментально взъярилась женщина. – Как под юбку лезть, так лелечка-малелечка, а как сам нужен, так сразу старая?!
– Какая «лелечка», дура?! Ты знаешь, что мужики вас с племянницей запалить собрались? Сжечь вместе с домом и порчей всей, и мороками черными!
Волхв выглядел лет на пятьдесят, был лыс, бороду имел узкую и куцую и, несмотря на холод, носил длинную суконную рубаху на голое тело. Во всяком случае, ребра и бедра его костлявого тела явственно выпирали наружу.
– Это Полель балует, – вышел в сени Олег. – Нужно как-то порчу эту с женщин со всех снять. Вот только я таких наговоров не знаю.
– Значит, есть все же молодец? – указал на него пальцем волхв.
– Он не мой, щуренок! – отмахнулась знахарка. – То Снежанка бродяжку подобрала.
– Бродяжку с мешком золота?! И мороком приворотным?!
– Я же не приворотилась, щуренок? – знахарка поймала лицо волхва в ладони. – Нешто ты ревнуешь?
– Правильно вас сжечь решили!
– Щуренок, но ты же их разгонишь?
– Порчу надо с женщин снять, – повторил Середин. – Тогда все само рассосется.
– Такая порча вожжами с первого раза снимается, – смачно просветил его Седоглас. – Но вот мужики жен беглых тебе точно не забудут!
– Я же ни одной даже не коснулся!
– Ладно, сидите, – хмуро потер нос волхв. – Авось, отболтаю. И носу отсюда не высовывайте!
– Он у меня умница, он смердов охмурит, – знахарка вернулась в горницу, облегченно вздохнула и потянулась к мешкам племянницы: – Ну, чего вы там понакупали?
– Да нет там ничего толком, – махнул рукой Олег. – Немножко сластей, немного тряпок, немного денег.
– Целый день ходили, и ничего не… – знахарка подняла голову и всплеснула руками: – Племяшка, какая же ты красивая! О, боги! Эта шуба, верно, рублей пять стоит!
Середин приподнял мешок, тут же уронил его обратно на пол. Тяжело звякнуло серебро.
– Пять рублей – это пустяк. Я обещал Снежане приданое – оно ваше. Теперь мне хорошо бы унести отсюда ноги. Туда, где нет ни одной женщины. Никогда не думал, что Полель может быть столь опасен.
– В этом мире женщины есть везде! – злорадно ухмыльнулась знахарка. – Разве токмо ты уйдешь в лес за великие болота, выроешь берлогу и никогда из нее не вылезешь. Но коли женишься на моей племяннице, я сделаю для тебя такой сильный амулет, что все бабы на версту вокруг будут разбегаться от тебя прочь. Ради Снежаны я уж постараюсь, можешь не сомневаться!
– Ничего. Я знаю место, где сила Полеля не так уж и велика, – сказал Олег. – И знаю женщину, шутить с которой он не рискнет.
– Синий атлас! Светится, что серебро! – женщина, которая во время разговора не переставала разбирать мешки, достала отрез ткани.
– Это я себе сарафан сшить хотела, теть Зорь! – торопливо подскочила девушка. – Чтобы сапогам и шубе в один цвет совпадало. А тебе зеленый и малиновый купила, и шелк, и полотно. Мы сможем перешить себе всю одежду!
– Да… – стала доставать ткани женщина.
– И еще я купила ленты, тетя Зоря. Я ведь могу теперь вплести ленту в косу? Я теперь на выданье?
– Полагаю, деточка… – Женщина заглянула в мешок. – Полагаю, теперь и без моего сундука ты знатная невеста выходишь.
В дом больше никто не ломился, но Олег предпочитал не рисковать и наружу не выглядывать. Он пытался вспомнить хоть один заговор, оберегающий от женской благосклонности. И не мог вспомнить ничего. Обычно мужчины стремились к прямо противоположному.
Наконец в дверь постучали.
– Зоряна, выходите!
– Ага, вот и Седоглас!
Олег вышел вместе со знахаркой и невольно схватился за саблю: на утоптанной широко вокруг дома площадке стояли два десятка ратников с копьями и щитами, за ними – несколько мужиков. Зато не было женщин – сейчас они пугали ведуна куда сильнее воинов.
– Князь призывает вас на суд! – торжественно провозгласил волхв. – Только он и никто иной имеет право решать в сих землях, кого карать, а кого миловать!
Похоже, «щуренок» заполучил воинов, надавив на самолюбие здешнего правителя. Дружинники разогнали толпу, но теперь за эту помощь придется платить.
– Ладно, пошли, – не стал спорить ведун. – Покончим с этим, и я завтра же унесу отсюда ноги.
Тронный зал пермского князя находился на верхнем этаже его дворца, под самой кровлей. Хотя, возможно, это был пиршественный зал или еще какой, на время освобожденный и украшенный одним-единственным креслом, покрытым вычурной резьбой. Главное, здесь вмещалось больше трех сотен людей – и княжеских ратников, и горожан. Суд должен был быть прилюдным и справедливым, и получить общее одобрение.
Властитель города произвел на Олега хорошее впечатление: мужчина лет сорока в меховом плаще, черноволосый, скуластый, с короткой острой бородкой. Наборный пояс, широкий меч, кожаная куртка с позолоченными пластинами на груди, скорее декоративными, чем защитными. В таком возрасте мужи уже набираются опыта и не совершают глупостей, не поддаются страху и эмоциям.
Стража зашла за трон, выстроилась там полукругом. Олега и женщин волхв отвел к наружной стене, вблизи поражающей своей монументальностью. Середин даже примерно не мог себе представить, как такие громадные бревна удалось поднять на подобную высоту.
– Подойдите ближе, – подманил всех четверых князь. – Ответь мне, женщина, как и откуда в твоем доме взялся этот мужчина?
– Он пришел в наш город, княже, и попросил ночлега.
– Когда он пришел, женщина?
– Двадцать дней назад, княже.
– Откуда?
– Я не спрашивала, княже.
– Теперь ты, девица. Ты знаешь, когда появился в городе этот муж и откуда он пришел?
– Я не спрашивала, княже. Он попросил истопить баню, чтобы попариться, и я…
– Достаточно! – вскинул руку князь. – Я спрошу у него самого. Итак, гость, поведай нам, кто ты таков, откуда держишь путь, куда направляешься и когда пришел в наш город?