А реальность попахивает забористым порохом. У вас, помнится, Болонья с Моденой двадцать два года из-за одного ушата рубились, а подобное-то оскорбление и на полвека войны свободно потянет.
Это ж надо было вспомнить! И впрямь, было такое рубилово два с половиной века тому назад. Солдат один из Болоньи в Модену перебежал, да и какого-то рожна прихватил с собой ушат, из которого на службе поил коня. Болонья вслед беглецу прислала гневное письмо: мол, дезертира оставьте себе, а ушат верните – он у нас по описи значится. Муниципальная собственность! А Модена им в ответ: «Вот вам полфунта фиг и четверть фунта масла в качестве достойной компенсации. А ушат не вернем – это наш боевой трофей». С того все и началось.
Но только случай этот Алине все равно не помог. Граф как услышал, аж пятнами весь пошел:
– Не надо меня держать за дурака! Или вы думаете, я не догадался, кто в замке эту вонищу развел, кто подпоил котов? План, может, и не глупый, но со мной такое не пройдет!
Ну, Алина и тут не плошает, еще больше завелась. Руки в боки уперла и давай:
– Ни за какого дурака я тебя, графская морда, не держу! Сам тут развел в замке антисанитарию, а на меня сваливаешь, пока мой дорогой муж по твоим лесам демонов гоняет! Ваших, между прочим, демонов. Нашел себе развлечение, честную девушку ужасами всякими стращать! А сам только и смотришь, как мне за корсаж лапищи свои запустить. Думаешь, не вижу?! Думаешь, смолчу?! Вот герцог приедет, все ему досконально изложу!
Сказала, и тут же язык себе прикусила. Вмиг сообразила, что ежели сейчас граф раздухарится и впрямь начнет руки распускать, то аккурат за корсажем ответ на свои вопросы и найдет. Тут уж не отвертишься, мол, подложила, чтобы грудь выше казалась.
Однако же мессира Констана ее слова вдруг несколько остудили. Не то чтоб он сильно испугался Алининых угроз, но, как говорится, всему свое время. Если уж хватать гуральскую принцессу да сажать ее в застенок, то уж лучше, когда все трое чужаков в замке будут. Не ровен час – кто-то из них на свободе останется, расскажет герцогу о самоуправствах, творимых в этих стенах. Оно бы так и не особо опасно, граф де Монсени в здешних местах первейший из первых, ему веры больше, чем любому чужаку, но пока суд да дело, время уйдет. Если же герцог на Алину взглянет, может пожелать все разбирательство в свои руки забрать и, между прочим, с задуманной охотой повременить. Да и что в результате получится – гадательно.
А потому граф де Монсени лишь вызвал капитана замкового гарнизона, велел тому сопроводить ее высочество в отведенные ей покои и выставить стражу, дабы сия почтенная дама без надзору не была и единого мига.
– Я под арестом?! – возмутилась Алина.
– Называйте, как пожелаете. Лучше всего – особой заботой о вашей безопасности, – отмахнулся граф, отсылая старого рыцаря. – Покуда я не получу известия о том, что вы и впрямь гуральская принцесса, в моих глазах вы – ловкая мошенница, которая пользуется своей красотой, чтобы втираться в доверие, а затем обирать простаков, очарованных вашей внешностью. Герцогу же я скажу, что вы подстроили всю ночную сутолоку, чтобы похитить драгоценности моей несчастной супруги.
– Вы не посмеете! Вы же знаете, что это не так! – непритворно возмутилась Алина.
– Сударыня, что за наивность? Еще как посмею, – тихо, с нажимом, заверил он. – Вы сами не оставляете мне иного выбора. Сейчас в покоях мадам Сильвии обнаружат пропажу множества драгоценных украшений моей бедной супруги, кузины нашего доброго повелителя. И часа не пройдет, как вы окажетесь в цепях, в тюремном подвале, среди крыс и мокриц. Вряд ли такое соседство пойдет на пользу вашей несравненной красоте.
Но есть другой путь: вы сознаетесь, что и зачем искали в покоях моей супруги. Если нашли – отдаете и, при условии вашего молчания, я даю слово дворянина, что тоже буду молчать о ваших с мужем шалостях. При этих условиях вы будете свободны, как вольный ветер, и сможете тихо убраться, куда вам будет угодно.
В этот миг в двери часовни постучал, вернее поскребся, давешний капитан замкового гарнизона.
– Прошу извинить, ваше сиятельство, но вы приказали сообщать немедленно. По дороге к замку движется маркиз де Караба.
– Вместе с Рене?
– Нет, один.
– Вот даже как? – обтянутые скулы мессира Констана еще более обострились. – Что ж, следует его встретить.
– А мадам? – он с опаской, хорошо читаемой на суровом лице, указал на раскрасневшуюся от гнева Алину.
– Отконвоируйте в ее апартаменты. Вплоть до особого распоряжения.
Прямо скажу, уж в ком, в ком, а в Алексе с этой ночи я не сомневался. Не знаю, чьим он там был сыном, но в свое время папаша на славу потрудился над воспитанием отпрыска. Мозги, да и мускулы у него что надо. И потому мне оставалось лишь пожалеть, что я даже глазком не могу увидеть встречу моего господина и маркиза де Караба. Но, как было сказано, оттуда, где я находился, замка и в самую большую зрительную трубу было не разглядеть. Стало быть, увы, остается довольствоваться рассказом самого Алекса. Хотя, честно сказать, кое-какие моменты тому, кто хорошо знает монсеньора графа, могут показаться откровенным бахвальством. Ну, да отчего ж не прихвастнуть после успешного-то окончания дела? Поэтому кое-что я домыслил, но лишь затем, чтобы быть ближе к правде жизни.
Должно быть, дело было примерно так: Констан де Монсени встретил Алекса в воротах и, едва привратник захлопнул калитку за Командором, обратился к нему встревоженным голосом:
– Друг мой, что бы сие значило? Мне говорили, что вы отправились искать демона вместе с моим ловчим. Однако я не вижу здесь Рене. Что-то случилось?
Алекс, конечно, понятия не имел, что в этот момент сквозь темные бойницы в своде арки ворот на него глядят в ожидании команды три арбалета. Но, похоже, чувствовал опасность, как сам он выражался, «задничным мозгом». Показное дружелюбие графа могло обмануть лишь жареного каплуна, да и то пока его не начали есть.
– О да, ваше сиятельство, мессир Констан! – старательно закивал маркиз, скорбно хмуря чело. – Вам сказали истинную правду. Но я спешил, чтобы сообщить вам куда больше: ваш славный ловчий поведал мне, что у него есть подозрения относительно старой заброшенной башни, той, что таится в местной чащобе. Он подозревал, что там обитает ведьма, но я по опыту знаю – такие глухие места вполне могут оказаться чем-то большим, чем притон безбожной колдуньи. Ваш Рене – отъявленный смельчак, он согласился провести меня туда этой ночью.
– Это весьма неосторожно с его стороны, – с деланым сочувствием покачал головой мой господин.
– Согласен, – вздохнул, разведя руками, маркиз де Караба. – Но как же иначе отыскать гнездилище демонической твари, если не выслеживать ее ночью, когда силы зла властвуют безраздельно? Лучше, конечно, на болотах, но это лишь когда расцветают орхидеи. А тут – уж чем богаты.
Глубоко за полночь, – продолжал Алекс драматически понижая голос, – мы украдкой вошли в мрачную безжизненную руину, полную уныния и адского холода. Духи тех, кто пал в этих стенах, тихо стонали, взывая к милосердию Творца Небесного. Мы таились в ночи, чтобы не спугнуть врага. Ничто не предвещало грозы, – тоном Гомера, повествующего о победе эллинов в Троянской войне, распространялся Командор. – И ее не было…