Алину распирало от желания с кем-нибудь поболтать, и если, хоть и с немалым трудом, ей удавалось сдерживать себя, чтобы не выдать открывшуюся ей тайну, то все остальные имевшиеся в наличии слова следовало высказать немедленно. Тайна закипала внутри нее, так что для терпения и благоразумия попросту не оставалось места. Наконец, сообразив, что в замке имеется пара свободных ушей, которым поневоле придется ее выслушать, она бросилась к замершему в углу комнаты солдату.

– Я требую отвести меня в церковь!

– Не велено! – стараясь рассмотреть сквозь одежду, да простят меня святые угодники, формы очаровательной принцессы, пробубнил солдат.

– Ты смеешь отказывать доброй христианке в духовном утешении?! – яростно завопила Алина, радуясь удобному поводу устроить тарарам. – Как твое имя, несчастный? Я незамедлительно сообщу его святейшему Папе! Какое неслыханное кощунство! Да ты еретик! По тебе инквизиция плачет! Но смотри же, она скоро утешится. И петух не пропоет трижды, как сам ты станешь проливать слезы, молить о пощаде! Но будет поздно.

Решительный тон девушки изрядно насторожил караульщика. Тот не посылал гонцов ни в Париж, ни в гуральский Лемберг и потому видел перед собой не просто красотку, выдающую себя за знатную даму, а самую что ни на есть настоящую принцессу, которой дано накоротке общаться с королями и самим Папой Римским. А раз так – с суровостью чересчур усердствовать не след. Не ровен час, против тебя же обратится. Завтра ее распря с графом благополучно забудется, ее высочество отбудет в Рим и, уж конечно, пожелает ознаменовать приезд в Вечный город радостным праздником вроде образцово-показательной казни еретика. Тут-то ему с этим дурацким «не велено» конец и настанет.

– С позволения вашего высочества, – немного запинаясь от волнения и страха перед расправой, заговорил страж, – я не могу отвести вас в часовню. Однако, если пожелаете, призову сюда фра Анжело, нашего капеллана.

– Веди, – согласилась Алина. – И пусть прихватит с собой нюхательных солей. Мне тут душно до одури, я в любой миг могу упасть в обморок.

Как потом утверждала Алина, тогда она брякнула это для пущего эффекта, ни в какой обморок падать, естественно, не собиралась, но, как оказалось, сказала она это вполне к месту. Часовой подошел к двери и постучал, требуя открыть.

– Ее высочество призывает к себе господина капеллана, – сообщил он второму караульному, охраняющему вход в покои мадам принцессы.

– И что теперь? – поинтересовался второй.

– Чего теперь? Сходи и позови.

– Как же, сходи! – хмыкнул охранник за дверью. – А не приведи господь, капитан пожалует или, того хуже, – сам граф?

– Монсеньор Констан с маркизом уехали Рене искать, я сам видел, – обнадежил первый часовой.

– А не ровен час, вернется? Сам знаешь, как оно случается. А так – я на своем посту стою и никуда ни-ни.

– Послушай, – зашептал первый, – господа между собой не сегодня-завтра помирятся, а на нас с тобой потом отыграются. Что нам с того за прибыль? Не благое дело – отказать христианке в исповеди.

– Давай так, – отвечал ему часовой у двери. – Я останусь тут, а ты мчи стрелой к фра Анжело, только ж не задерживайся. Если капитан пройдет, скажу, мол, все нормально, авось внутрь не глянет.

Стражник в покоях через плечо посмотрел на ее высочество.

– А она-то как?

– Ну, чай, девица не горлица – не упорхнет.

– Ох, как-то оно боязно! – сознался страж.

– Бог вас наградит, – проворковала Алина. – И я тоже не забуду.

– Ладно, давай, – согласился он. – Если вдруг что, покашляй, чтоб нос к носу не столкнуться…

– Только ж одна нога там, другая – здесь, – напомнил страж у двери.

Алина внутренне ликовала, стараясь не выдать себя и обдумывая, как лучше использовать передышку. «Срочно надо куда-то перепрятать бумаги. Но куда? Хозяин, конечно, знает эти комнаты лучше меня.

Спрашивается, почему тут нет вентиляционных шахт? Всякому, кто хоть раз смотрел боевики, известно, что никто и никогда, естественно, кроме главных героев, не обращает внимания на вентиляционные шахты, а пролезть там может даже худощавый слон».

Взор ее метался по комнате в поисках надежного укрытия для бесценного трофея, когда внезапно нечто белое и пушистое ткнулось в ее руку и произнесло: «Мяу». На белом и пушистом красовался изящный розовый бант.

Конечно, вы догадались, друзья мои, что это была несравненная Беллуча, любимая кошка моей бедной госпожи. Пока испуганные стражники пререкались, кому идти за капелланом, невозмутимая кошка гордо прошествовала мимо них с видом, исполненным воистину королевского величия.

Едва оставшись наедине с пленницей, Беллуча начала усердно тереться о руку ее высочества, стараясь, чтобы краешек записки показался из-под скрывавшей ее широкой ленты. Наконец ей это удалось. Алина выдернула послание, медленно, но со все возрастающей радостью проковыляла взглядом строчку иероглифов, которые Пусик числил кириллицей, и, на каком-то нечеловеческом интуитивном уровне поняв, о чем речь, начала тискать бедное животное, как будто то было тряпичной куклой. Однако белошерстной бестии подобное выражение радости, похоже, даже нравилось. Она замурчала и от полноты чувств лизнула Алину в ровный точеный носик.

– Кисонька, милая, хорошая моя, ты могла бы передать Мурзику, что мне срочно нужно скинуть ему чрезвычайно важную информацию?

Беллуча округлила глаза, точно спрашивая, что же такое она должна передать?

– Ну, информацию скинуть, понимаешь, в окно?

Спустя несколько минут стражник вернулся с сообщением, что фра Анжело немедленно прибудет, едва закончит свои духовные занятия и оденется соответствующим образом.

– Скорее бы, – закатывая глаза, скорбно простонала Алина, обмахиваясь концом шали, наброшенной на плечи. – О, как мне дурно. Я задыхаюсь, здесь нечем дышать. Сейчас же откройте окно!

Глава 15

Вы, может быть, думаете, почтеннейшие мои читатели, что, отправив меня в замок, граф де Монсени сразу устремился навстречу государю, как велит долг почтительного и смиренного верноподданного? Отнюдь нет. Убедившись, что меня и след простыл, он тут же обернулся к маркизу де Караба и заговорил с той притворной сладостью, которую немедленно хочется заесть соленой рыбой и запить уксусом.

– Благодарю вас, мой благородный друг, вы не только спасли славного Рене, но и помогли отыскать его. Вот мне хороший урок впредь, чего можно добиться, владея чародейскими силами.

– Пустое, – небрежно отмахнулся Алекс. – На моем месте так поступил бы каждый. Должен уточнить, что я добрый христианин и вовсе не обладаю сверхъестественными умениями. Все, что я делаю, свершается лишь по воле Божьей и с благословения иерархов матери нашей, церкви, а не какими-нибудь там злокозненными магическими заклинаниями.