Раны ныли, но, слава Богу, все пули попали в мягкие ткани, жизненно важных центров не задев. Заживет до свадьбы.
Вспомнилась Лючия, в смысле — Люська. Вспомнилась и Галя, тоже, между прочим, симпатичная.
Вспомнилась мама. Маме он обещал появиться четырнадцатого, а сегодня уже шестнадцатое.
Не забыть бы ей позвонить завтра…
Семнадцатое января
Шепчук сидел за столом, будто лом проглотил. Также скованно вела себя и Дарья Михайловна Васильчикова, хозяйка квартиры, и только ее муж Филарет с Идеей Петровной оживленно болтали.
Вчера Георгий вместе с Розой и Ирой уговорили Идею Петровну не ехать в Питер на ночь глядя, а отложить поездку на утро. Та согласилась, как ни странно, с условием, что Шепчук переночует у них. О, женское коварство! Если бы знал Ювенальевич — ни за что бы не остался на ночь, нашел бы постоялый двор: ровно в пять утра мама Юры подняла на ноги весь дом и сказала, что пора ехать. Пока умылись, пока позавтракали, пока то да се — прошел час, за ночь дорога сильно обледенела, так что по прямой дороге добрались до Питера к восьми утра и к девяти добрались до Васильчиковых.
— Чаю? — Дарья Михайловна посмотрела на Шепчука.
— Лучше водки. — Ювенальевич был явно не в духе и жалел уже, что связался с Юриной мамой.
— С утра? — Госпожа Васильчикова округлила глаза.
— Что вы, это шутка! — замахал руками Георгий. — Я ведь за рулем.
Тут дверь в комнату распахнулась и на пороге возник Ваня. У кадетов на сегодня назначено было первенство по плаванию, в бассейн нужно было прийти к полудню, так что Иван позволил себе поваляться в постели подольше. Но едва он услышал, что кто-то с утра пришел, как поспешил встать и привести себя в порядок. Так что теперь он предстал перед гостями свежим и бодрым.
— Доброе утро, — поздоровался он.
Мужчина в очках и с бородой, казалось, где-то попадался Ивану на глаза, а вот полная пожилая женщина — Иван про себя назвал ее бабушкой — была совсем незнакомой.
— Доброе, — хором ответили взрослые.
— Это сынок ваш? — спросила бабушка у папы. — Как звать?
— Иваном. — Папа опередил маму, которая только-только собралась ответить. — Филаретыч, познакомься — это наша родственница, Идея Петровна. А это, — он обернулся в сторону полузнакомого дяденьки, — Георгий Ювенальевич Шепчук.
— Да? — Иван задохнулся. — Я вас узнал, вы про осень поете.
Шепчук не знал, куда деваться. Он по профессии был педагогом и даже некоторое время преподавал рисование в татарской деревне под Уфой, но с тех пор напрочь забыл, как общаться с незнакомыми детьми.
— Ой, что ж это я! — встрепенулась вдруг Идея Петровна. — Я фотоальбом с собой принесла, показать всех-то…
Ювенальевич готов был наброситься на бабку и задушить ее. Какого лешего он вообще поперся в этот Волхов, ведь мог просто позвонить.
Тем не менее все пересели на диван, Идея Петровна раскрыла на своих коленях потрепанный семейный альбом и начала представлять всех, начиная с двоюродного дяди Филарета Ильича — Марян-Густава Возницкого.
Шок ожидал всех на десятой странице альбома.
С фотографии улыбался щербатым ртом не кто иной, как Ваня Васильчиков.
— Мамочки, — простонала Дарья Михайловна.
— Господи, Божья твоя воля, — перекрестилась Идея Петровна.
Шепчук присвистнул. Филарет Ильич потер виски.
— А почему я без зубов? — немного обиженно спросил Ваня.
От дарения императору живого крокодила пришлось отказаться: откуда неучтенный крокодил в Питере? Кто его ввез? А лицензия где? Проверят обязательно.
Вторым затруднением являлась охрана. Вносить живого крокодила в приемный зал было бы небезопасно и трудоемко, эффект не оправдывал затраты.
Ну и, в-третьих, зачем государю живой крокодил? На цепь он его посадит, что ли?
— А чучело крокодила? — предложил чешуйчатый, разглядывая висящий на люстре муляж крокодильчика.
— Вы предлагаете вас выпотрошить и начинить тротилом? — усмехнулся Гиви Зурабович.
Крокодил пристально посмотрел ему в глаза:
— Послушайте, Муурики, почему вам доставляет такое удовольствие третировать меня?
Гиви Зурабович не смутился, хотя ничего не выражающий взгляд гада многих вводил в состояние ступора.
— А вы мне не нравитесь, — ответил он. — Особенно после того, как вы съели Никиту, а потом облажались.
— Во-первых, в истории с Никитой не я напал на него с топором, а он на меня. И во-вторых, я вам деньги плачу. Какая вам разница, удалась акция или нет? Вы не заказчик и даже не координатор — вы обеспечиваете акцию.
— Вот и не требуйте от меня больше, чем просто обеспечения. Что вы там насчет чучела говорили?
Крокодил вновь посмотрел на муляж.
— Мы подарим меня в качестве чучела. Я как следует высохну, устрою себе разгрузочную недельку, в тренажерный похожу — глядишь, скину килограммов пятьдесят.
— Вы все равно очень тяжелый.
— Мы объясним это тем, что внутри — металлический каркас.
— Да? — скептически поморщился Гиви Зурабович. — Черт с вами, звоню в посольство, авось, возьмут подарочек.
— Мне не надо авось, — поправил гад, — мне нужна стопроцентная гарантия.
— Я вам не страховая компания. Делаю, что могу.
Чертов финн, думал Крокодил, кто мне тебя сосватал?
Через пятнадцать минут Гиви Зурабович вернулся.
— Удивительно, но они согласились. Как раз, говорят, вовремя позвонили, сбились с ног, не знают, что русскому царю подарить. Двадцатого пришлют транспорт.
— Прекрасно! — Крокодил достал из жилетки трубку, забил в нее потуже несколько беломорин и начал пыхтеть. — Сегодня же надо заказать ящик длиной три метра.
— Куда такой длинный? — начал ворчать вечно недовольный Муурики.
— Это минимум, надо бы шесть… А хвост придется сложить. — Гад осклабился и добавил: — Вдвое.
Гиви Зурабович неодобрительно поцокал и вновь отправился звонить.
Фужеры еще раз звякнули, на этот раз — только два, потому что Галя уже без памяти лежала в кресле.
— Комарик, не юли! — Палец Юрана мельтешил перед носом штабс-ротмистра. — Куда царя подевали?
Витя Комарик находился уже в том состоянии опьянения, когда все кругом были такими милыми и приятными людьми, что не имело уже никакого значения, сколько у них ног и имеется ли у них хвост. Однако служба была превыше всего.
— Юран, дорогой ты мой человек! — Он ухватил кентавра за шею. — Пойми я тебя уважаю и ценю, героизм твой трудно переоценить, но не имею я права говорить тебе, где он. Это гос… пос… черт. Секрет, понимаешь?