Когда я ушла, Арсений попереживал, но попытался выспаться. Сну мешали солнце и звуки улицы. Все словно нарочно сговорились: играли вопящие цыганята, орали воробьи, гавкали собаки, на крыше предприимчивая ворона пыталась проковырять дыру в шифере.
– Поймаю – уши оборву, – заорал Арсений.
Ворона плюнула на глупую затею и улетела.
Накрыв голову подушкой, Арсений провалился в сон. Часто просыпался, но вставать не хотелось. Хотелось лежать так часами и ничего не делать, ни о чем не думать. Забыть про номер телефона.
«Проклятые бомжи. Проклятые гопники, которым не нравятся проклятые бомжи. И черт дернул ее отца выйти в такой неподходящий момент. Хотя, блин, я бы тоже не смог смотреть, как кого-то убивают. Жаль, что пистолет левый. А так – предупредительный выстрел, и все дружно побежали… Или наоборот – подбежали, отобрали пистолет. И каюк Робин Гуду. Хоть бы ее отец побыстрее поправился, и она вернулась», – подумал он и перевернулся на другой бок.
Уснул. Увидел во сне мертвую Олю. Которая тянула к нему грязные тонкие руки и шевелила лиловыми распухшими губами. Из которых вместо слов выбрались сочные белые червяки.
Долгий бесцеремонный звонок заставил его проснуться.
– Ааааа! – заорал Арсений и вскочил.
Пробуждению подверглась лишь двигательная часть его тела. Та, что заведовала мозгами, не спешила включиться в процесс. Босые ноги привели к двери, рука машинально открыла задвижку, и перед мутным взором предстал кто-то сильно смахивающий на артиста Пореченкова. Настолько сильно, что Арсений мигом стыдливо юркнул за дверь.
– В таких трусах только слепых бомжих соблазнять, – оглушительно пророкотал гость и нагло ввалился в помещение. – Ну, не дрейфь, показывай свои хоромы.
Гость уже топал по дому, а недоумевающий Арсений опрометью кинулся к двери, намереваясь закрыть ее. Пара попыток ни к чему не привела.
– Че за хрень такая? – Рассерженный Арсений привалился к двери плечом.
И тут увидел ногу, обутую в видавший виды армейский ботинок. Сначала он решил, что это я вернулась. Отвалился от двери и выглянул.
– Ты кто?
На крыльце стояла мелкая бесцветно-белобрысая девица. Из тех, на которых даже в период гона озабоченные самцы не обращают внимания. Черные потертые джинсы, покоцанная косуха, тряпочный рюкзачок за спиной. Была бы банка «Яги» в руках – вылитая говнотелка.
– Привет-привет, – резко сообщила девица, плечом оттерев Арсения.
– Эй! Где ты там запропастился?
Словно кипяток, ошпарила мысль о сокровище, необдуманно оставленном на самом виду. Арсений ломанулся в гостиную и успел сгрести телефоны и записи со стола. Пока до них не дотянулись незваные визитеры.
«Спрятать-то куда?» – самым надежным показалось нырнуть под диван, что он и сделал.
– Ты чего, малой, жопой светишь? Вот зайдешь к человеку в гости, а он зад выставляет. Наводит на размышления, как думаешь?
Арсений молча выбрался с пыльными носками в руках и принялся яростно натягивать их на ноги.
– А эту зачем пустил? – взревел гость на белобрысую в берцах.
Девица презрительно хмыкнула, но отвечать не посчитала нужным.
– Нет, ты только посмотри на него! Снова жопу нам показывает!
– Да я тут тапок ищу, – выдавил Арсений, не обращая внимания на очевидный факт присутствия тапок перед диваном.
– Ну-ну. Ищи. Может, и отыщешь пару-тройку земляных червяков.
Злясь на всю ситуацию в целом, Арсений понял – сокровище придется перепрятывать. Чуть позже, когда он выяснит причину явления гостей. И выставит их восвояси.
– А кто вы, собственно говоря, такие? – с вызовом спросил он.
– Портки надень, – девица бросила в Арсения его же шортами. – И футболку, что ли, а то с таким торсом только народ пугать.
Застегивая молнию, Арсений мелкими шажками начал отступать в угол, явно опасаясь незнакомцев.
– Вы не ответили. Кто вы и что вам от меня нужно? А может, вы просто адресом ошиблись? Вы куда шли?
Что-то было в этой парочке такое, чего стоило испугаться. Хотя оба гостя были явно сами по себе. Отдельно друг от друга. Тот, что двойник Пореченкова, при кажущемся добродушии, выглядел потенциально опасным. Он напоминал таран для вышибания крепостных ворот. Или клещи зубодерные. А девчонка, та – просто наглая сука. И им обоим что-то было нужно.
Улучив момент, Арсений резким усилием воли перенастроил зрение. То, что он увидел, привело в шок. В теории каждый из нас может увидеть своего ангела. Один раз и только перед смертью. По-честному, Арсений предполагал, что перед ним именно посланники «оттуда». И ему вскоре придется умереть. Насчет умереть вопрос оставался неясным, но гости ангелами не были. У них были обычные тела. Без признаков болезней. В остальном людьми они не были. Про такое бабка не предупреждала.
Девица подошла совсем близко. Арсений моргнул. Как в калейдоскопе, замелькали образы. Мужчин, женщин, молодых и старых. Всяких. Миллион лиц. И все они принадлежали этой белобрысой дряни. Дрянь улыбнулась и дунула Арсению в перепуганное лицо. Опомнившись, он уже более спокойно повторил свой вопрос:
– Наверное, вы ошиблись адресом?
– К тебе мы. Радуйся. Ты так не менжуйся – все пучком. Чур, это моя комната. Я первый застолбил! – оптимистично заявил кошмарный мужик.
Девица фыркнула как лошадь.
Сомнений не оставалось – эти двое приперлись именно к Арсению, что называется, по его душу. Последние слова вызвали у него приступ липкого противного потения.
– Жарковато тут, – отметила девица, раскрывая немытое окно настежь.
Между облезлыми рамами покоились сухие разнокалиберные мухи, которых тут же смело сквозняком на пол. Наступив на одну, крупную, с зеленым отливом, белобрысая дрянь медленно развернулась. Послышался хруст. Арсения чуть не вырвало.
– Летели мухи на него со всех сторон, был ритуально скушан он… – продекламировала она цитату из «Короля и шута».
– Я милицию вызову! – шепотом предупредил Арсений.
– Лучше ОМОН, – хохотнув, посоветовал бас из бабушкиной комнаты.
Там явно затеяли перестановку. Грохнули дверцы шкафа, и послышался шорох вываливаемой одежды. Спустя некоторое время в дверях показался ворох шмотья, преимущественно черного цвета.
– Куда это кинуть? – Оккупация набирала обороты, принимая необратимый характер.
– Не сметь! Не сметь трогать ее одежду! И вообще – пошел вон, козел! – разбушевавшегося Арсения мелко трясло, а последнее слово он пропищал как мышь.
– Чего он орет-то? Козлами обзывается. Давно по хрюкалу не получал. Вот народ пошел, чуть что – глотку драть. А где, спрашивается, гостеприимный, хлебосольный русский характер? Ты кто по национальности будешь? Ладно, не отвечай. Я не эмиграционная служба. Я в сотый раз спрашиваю – куда барахло убрать?