Жаль, что обладательницей птицы была не мисс Зеленая, а то бы… Тогда бы ее попугай был изумрудно-зеленым!
«Вот именно!» — озарила меня мысль. Ощущение от этой догадки было такое, словно я прыгнул в озеро Саксон с гранитного утеса.
Я вспомнил, что сказала мисс Гласс Голубая, когда мисс Гласс Зеленая отказалась дать ее попугаю печенье из боязни, что тот отклюет ей палец.
Всего три слова.
«Я твоего кормила…»
Кого это твоего? Попугая?
Могли сестры Гласс, всю жизнь свою проведшие в странном сочетании подражания друг другу и соперничества, одновременно завести себе по попугаю? Мог где-то в этом доме обитать второй попугай — изумрудно-зеленый и настолько же тихий, насколько был криклив голубой?
Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, мне достаточно было позвонить по телефону.
Я крепко сжал в ладони изумрудное перышко. С колотившимся сердцем я вышел из своей комнаты и направился к телефону. Нужный мне номер можно было без труда отыскать в телефонной книге.
Я едва успел найти номер сестер Гласс, когда телефон рядом с моим ухом вдруг резко зазвонил.
— Нашел! — торжествующе прошептал я и схватил трубку.
Голос, который я услышал, запомнился мне на всю жизнь.
— Кори, это миссис Коллан. Позови маму, пожалуйста.
Голос в трубке был насмерть перепуганным и дрожащим. Я сразу понял: случилось что-то ужасное и непоправимое.
— Мама! — заорал я. — Мама, к телефону! Тебя зовет миссис Коллан!
— Тише, отец спит! — шикнула мама, прежде чем взять у меня трубку, но покашливание и шорох, донесшиеся из гостиной, подсказали мне, что беспокоиться по этому поводу уже слишком поздно.
— Привет, Диана, как дела… — Неожиданно мама замолчала, и улыбка исчезла с ее губ. — Что? — выдохнула она. — О господи!
— Что такое? — спросил я. — Что случилось?
К нам подошел заспанный отец.
— Хорошо, конечно, мы приедем, — сказала в трубку мама. — Сейчас же выезжаем. Ох, Диана, господи, как же это!
Положив трубку на рычаг, мама наконец-то повернулась к нам. Я увидел, что она сильно побледнела, а глаза полны слез. Она едва держалась на ногах.
Мама посмотрела сначала на отца, а потом на меня.
— Дэви Рэй ранен, — сказала она. — Очень тяжело.
Моя ладонь раскрылась, и изумрудное перышко плавно заскользило по воздуху к полу.
Через пять минут мы все уже сидели в пикапе и ехали в больницу Юнион-Тауна, где врачи боролись за жизнь Дэви Рэя. Зажатый между родителями, я снова и снова прокручивал в голове то, что рассказала мама. Дэви с отцом отправились сегодня с утра на охоту. Дэви Рэй давно дожидался начала сезона охоты на оленей и был страшно рад, что отец взял его с собой в зимний лес. Они спускались с холма, с обыкновенного холма, как сказала миссис Коллан, но Дэви Рэй оступился — его нога попала в нору суслика, присыпанную сверху палой листвой, и он упал лицом вперед. В момент падения его ружье, оказавшееся прямо под ним, само собой выстрелило. Заряд попал Дэви в грудь. По-видимому, выстрел произошел от сотрясения в момент падения тела на землю. Мистер Коллан, немолодой мужчина, далеко не в лучшей физической форме, бегом нес своего сына на руках через лес целую милю, пока не добрался до своего пикапа.
Мама объяснила нам, что Дэви Рэй находится в реанимации хирургического отделения. Ранение очень тяжелое.
Больница в Юнион-Тауне представляла собой здание из стекла и красного камня. По моему мнению, оно было недостаточно большим для столь важного сооружения. Мы вошли через вход реанимационного отделения, где пожилая санитарка с седыми волосами объяснила, как нам пройти. В комнате ожидания с белыми стенами мы встретили родителей Дэви Рэя. На мистере Коллане все еще была охотничья одежда с камуфляжной раскраской, перепачканная кровью, увидев которую я похолодел от ужаса. На щеках и переносице мистера Коллана специальной пастой были нанесены зелено-коричневые маскировочные полоски, которые размазались и растеклись от пота и походили теперь на ужасные синяки. Было понятно, что мистер Коллан настолько потрясен случившимся, что ему даже не пришло в голову вымыть лицо, да и что значат вода и мыло по сравнению с такими субстанциями, как кровь и плоть? Под его ногтями засохла лесная грязь. Он пребывал в состоянии шока, поразившего его в момент трагедии. Мама обняла миссис Коллан, и та разразилась рыданиями. Отец отошел с мистером Колланом к окну. Энди, младшего братишки Дэви Рэя, здесь не было: его, вероятно, оставили у родственников или соседей. Он был еще слишком мал и не смог бы понять, что делает нож хирурга в груди его старшего брата.
Присев на диванчик, я взял журнал и попытался читать. Буквы на странице расплывались.
— Все случилось так быстро, — услышал я голос мистера Коллана, — так быстро.
Мама и миссис Коллан сидели рядом, взявшись за руки. Где-то в глубине больничного холла прозвенел колокольчик, и голос в динамике попросил доктора Скофилда срочно выйти. В комнату ожидания заглянул какой-то человек в голубом свитере, и все тотчас же повернули к нему головы, но он всего лишь осведомился, не мы ли Расселы, и тут же ушел на поиски какого-то другого несчастного семейства.
Пришел священник пресвитерианской церкви Юнион-Тауна и предложил нам взяться за руки и всем вместе помолиться. Именно к этой церкви принадлежало семейство Колланов. Я взял за руку мистера Коллана; он очень нервничал, его ладонь была вся мокрая от пота. Теперь, зная силу своей молитвы, я больше не мог позволить себе быть эгоистичным. Я от души желал Дэви Рэю поправиться и всем сердцем молил Господа об этом, но никоим образом не мог пожелать Дэви оставаться в том жутком состоянии полужизни-полусмерти, в котором оказался Бунтарь.
Приехали Джонни Уилсон и его родители. Мистер Уилсон, от которого Джонни унаследовал качества стоика, тихо разговаривал с мистером Колланом, не выказывая бурных эмоций. Миссис Уилсон и моя мама теперь сидели по обе стороны от миссис Коллан, которая лишь глядела в пол и беспрестанно повторяла, словно готовя себя к бесконечному спору с Господом Богом за жизнь Дэви Рэя:
— Он хороший мальчик, такой хороший мальчик.
Мы с Джонни смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Хуже этого с нами в жизни ничего не случалось. Через несколько минут после Уилсонов прибыл Бен со своими родителями, а еще чуть позже — родственники Колланов. Пресвитерианский священник пригласил отца и маму Дэви отойти с ним в сторону, как я догадывался, для более сокровенной молитвы. Мы — я, Бен и Джонни — вышли в коридор, чтобы обсудить происшедшее.
— Он обязательно поправится, — сказал Бен. — Папа сказал, что эта больница очень хорошая.
— А мой отец говорит, что Дэви здорово повезло: он мог погибнуть сразу, на месте, — сказал Джонни. — Отец знал парня, который случайно выстрелил себе из ружья в живот и протянул после этого лишь пару часов.