По поводу общака ничего сказать не могу. Тут имеет право на существование версия Палыча, будто Калгана кинул его сообщник. Не знаю, что случилось потом, но Калган словно взбесился. Он начал уничтожать всех сообщников. Это стало для меня сигналом. Калган добился поставленной задачи и готовился к отрыву. И я ждал встречи с ним. С этой минуты я уже не уходил с дачи ни на шаг. И я не ошибся. Он пришел. Мы встретились лицом к лицу. Я выдал себя за мужа подруги Раечки, которого оставили сторожить дом, пока женщины уехали в отпуск. Мне кажется, он поверил.
Но тут мне помешали. Появилась женщина. Кто, не знаю, но Калган заманил ее в дом, и я ничего не мог сделать. Предстояла ожесточенная борьба, а девчонка могла схлопотать шальную пулю. Рисковать еще одной жизнью я не мог. Пришлось занять оборону и выжидать. Когда Калган запер ее на втором этаже, я понял, что поле боя свободно. Женщину пришлось вытащить из здания и отослать за помощью, а самому приступить к захвату преступника. Если его не остановить, то он ушел бы и стал бы недосягаемым. Я видел, как он копал землю в саду и доставал из тайника какой-то предмет. Тот самый, который держал его в этом районе и не позволял уйти. Но пока он не закончил все свои грязные дела, этот предмет трогать не хотел.
Может быть, я в чем-то ошибался, где-то торопился, но все же не промахнулся в главном. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Я только помню, как мы встали друг перед другом, лицом к лицу, и все. Почему остался жив я, а не он — значит, судьба такая. Справедливость должна торжествовать, а иначе зачем мы работаем в органах, охраняющих закон?
Лоб Добрушина взмок. Он устал, губы пересохли, и голова опустилась на подушку.
— Выговор тебе, конечно, обеспечен за самоуправство, — улыбаясь, заговорил Саранцев. — Но и к ордену мы обязаны тебя представить. Это уже не первый маньяк на твоем счету. И в звании повысим. Возьмешь под свою опеку следственный отдел. И за Наташку тебе спасибо. Спас девчонку. Из наших она. Желторотая мечтательница и искательница приключений. У нас немало таких.
Саранцев покосился в сторону лейтенанта, который сидел и с невинным видом делал заметки в блокноте.
— Спасибо за заботу, Николай Сергеевич, — прошептал Добрушин. — А вам все время меня выручать и защищать приходилось. Грудью отстаивать. Но вот и пришло время по головке погладить.
— Крепись, Сеня. Мы еще пошумим.
Добрушина вынесли из машины на носилках и переложили на каталку. Когда двери приемного отделения больницы закрылись, Саранцев и Горелов направились к воротам, где их ожидала следовавшая за «скорой» машина.
— Ну вот, Палыч, дело Калгана закрыто. Эх ты, неугомонный наш. Я же сразу понял, что ты Семена подозреваешь. Слишком просто смотришь на вещи. А я тебе говорил, что сотрудников райотдела знаю как свои пять пальцев! И кто оказался прав?
Горелов пожал плечами, разглядывая цветастую обложку книги.
— Семен Семеныч учил меня думать логически. А по логике он должен был отправить ее не в Снегири за помощью, а к подполковнику Ракову, живущему через три дома. Ведь у подполковника имелась связь, и установлена она по распоряжению Добрушина. Вот я и думаю, так ли ему была нужна помощь?
Из больницы он сбежал на следующее утро. Ночь прошла беспокойно, майор засыпал несколько раз, но тут же просыпался от кошмаров, которые заставляли его вздрагивать. Холодный, липкий пот пропитал больничную пижаму. Жар сменялся ознобом, перед глазами плавали красные круги, а когда он открывал глаза, то видел их. Они разгуливали по темной палате и пели заунывные песни. Вместо платьев на них были надеты белые ночные сорочки, а в руках они держали свечи. Леночка шла за Ириной, а Ирина за Людмилой, Людмила за Раечкой, а та за толстушкой. Женщины хороводили, но он не видел их глаз. Черные дыры в пустых глазницах и тоненькие отвратительные голоса.
Добрушин в мучениях метался по кровати и, как только рассвело, вскочил, достал из шкафа свою одежду и тут же ушел. На возражение дежурной медсестры он не обратил внимания. Вряд ли он замечал людей вокруг себя.
На улице моросил мелкий дождь, небо заволокло серо-черным одеялом. Он шел, тупо глядя перед собой и не замечая, что одежда промокла. Сколько времени ушло на дорогу, он не подсчитывал, время потеряло свой смысл, но ноги сами привели его к пепелищу. Черные обломки, торчавшие из земли, все еще дымились. То, что когда-то было его прибежищем, местом, где он решал судьбы людей, безжалостно истребляя их, прекратило свое существование. Все сгорело дотла и кануло в вечность, как страшный сон. Сон, который он так ненавидел.
Некоторое время он стоял на участке и разглядывал дымившиеся головешки, уцелевшую восьмигранную беседку, сарай, обуглившиеся ветви деревьев и желтую листву, прибитую к земле дождем. В его глазах ничего нельзя было прочесть, то ли он сожалел о чем-то, то ли нет.
После недолгой паузы майор решительно зашагал к сараю. Оставив дверь открытой, чтобы в темный чулан проникал серый утренний свет, Добрушин подошел к уложенным в штабели дровам и начал скидывать колотые бревна на землю.
Целлофановый пакет с деньгами лежал на том месте, где он его оставил. В глазах Добрушина мелькнули искорки.
«Дождались меня. Не сбежали. Поняли, кто истинный ваш хозяин? Так-то оно лучше! Справедливость должна восторжествовать! Теперь моя женушка будет довольна. Все получит, что захочет! Мои труды не прошли даром. Сколько сил я потерял, сколько страха натерпелся. Сколько седых волос себе нажил, но своего не упустил. Средства не имеют значения. Важен результат, а победителей не судят».
Он взял пакет, прижал его к груди и направился к калитке. До Москвы Добрушин добирался на электричке. Он не торопился. Теперь спешить некуда. Все позади, а впереди только тихая спокойная жизнь в кругу самых близких и родных людей. Беззаботная и обеспеченная жизнь. Та, которой они достойны. Теперь все встанет на свои места и будет по-другому. Впереди его ждали безоблачные дни.
Поднимаясь по лестнице к своей квартире, он улыбался, представляя лицо Надюши, когда та увидит высыпанную к ее ногам груду денег. Он тихо открыл дверь и вошел. Она еще спит, и ей предстоит счастливое пробуждение. Когда он вошел в гостиную, то не сразу заметил упакованные чемоданы, стоявшие в углу комнаты. Из спальни вышла жена, одетая, накрашенная, бодрая.
— Ранняя пташка! И кто же посмел тебя поднять с мягкой постельки? Предчувствие чуда? Правильно. Твой муж — волшебник. Он сотворил чудо!
Добрушин подошел к столу и высыпал из пакета содержимое. Скатерть скрылась под пачками денег, рассыпавшимися по всей плоскости.
Надя ничему не удивлялась. Она сказала только одно слово:
— Вовремя.
Добрушин растерялся. Хорошее настроение улетучилось, а в ногах появилась тяжесть от усталости.
Дверь спальни открылась еще раз, и в комнате появился высоченный парень лет тридцати пяти, брюнет с черными глазами и красивыми чертами лица. Он зловеще ухмылялся, сжимая табельный пистолет хозяина.