Теперь, когда она была так близко к родительскому дому, настроение ее начало падать. Мать ясно сказала, чтоб она не приезжала. Отчим ее ненавидит. Тети Маргарет там больше нет. Дом принадлежит Джеймсу, и это первое место, о котором подумает Пол, если захочет ее отыскать. Так зачем она туда едет?
Подняв воротник дождевика от холодного и все усиливающегося ветра, она спрятала руки в карманы и медленно углубилась в лес, чувствуя, как хрустит под ногами щебень в тех местах, где глинистую тропу пересекают языки осыпей. Пронзительно пахло смолой. Всюду по склону холма горели пурпурные пятна осеннего вереска. Солнце просвечивало темный частокол леса, и деревья стояли словно в огне. Но где ее приют? Ей некуда ехать. Даже Джек Грант ясно дал понять, что не хочет видеть ее в отеле – благодаря этому скандалисту из «Стражей Земли».
Выйдя из тени деревьев, она остановилась, чтобы взглянуть на раскинувшуюся перед ней панораму Пертширских холмов, расцвеченных сейчас солнцем, и оттого пестрых, как лоскутное одеяло, одетых у подножья в темно-зеленый вересковый наряд. Следуя за Кастой, она проложила дорогу сквозь вереск к нагретой солнцем скале и села, озираясь, чувствуя, как ветер развевает ее волосы. С возбужденным лаем Каста исчезла за гребнем холма, преследуя кроликов. Далеко в лесу Клер различала зеленый металлический отблеск полускрытого деревьями автомобиля. Она была совершенно одна.
Ей страстно хотелось остаться здесь навечно, расслабиться в безопасности и спрятаться от всего мира. Она нагнулась, подняла из мха камень и лениво швырнула его в вереск. Вдалеке слышался отрывистый крик кроншнепа, а рядом где-то пролетел черноголовый чекан с резким металлическим голосом. В этом краю была счастлива Изабель. Клер нахмурилась, отгоняя мысли об Изабель, и вздрогнула, будто ветер забрался ей под плащ.
Разве ты не хочешь узнать, что случилось? Не хочешь узнать, что сделал мой муж?
Слова звучали из ниоткуда, почти теряясь в свисте ветра, шорохе вереска и шуме деревьев.
Клер сглотнула и оглянулась.
– Нет! Я не хочу знать! Оставь меня! Пожалуйста! – Она прижала руки к вискам, взлохматила волосы, тряхнула головой. – Оставь меня в покое! Навсегда!
Она вскочила на ноги и потянулась к карману за маслом. Трясущимися руками отвинтила крышку и накапала немного себе на ладонь. Часть масла брызнула на плащ, и она увидела темную дорожку, пропитавшую белую ткань.
– Уходи прочь! Держись подальше от меня! Я не хочу знать. Пожалуйста...
Она отступила от скал, размазывая масло по лбу, сжимая бутылочку, как талисман.
Ты не хочешь узнать, что случилось? Ты не хочешь узнать...
Голос теперь был сильнее и звучал уже внутри ее. Настойчиво. Отчаянно. Умоляюще...
Изабель отвернулась от мужа, ее мозг был парализован страхом, а нервы и так уже напряжены до предела – она еще видела перед собой униженного Уоллеса и орущую вокруг толпу.
– Вы что, мадам, проглотили язык? – Лорд Бакан немедленно оказался рядом. – Вам нечего ответить на эти обвинения?
Изабель медленно повернулась к нему.
– Разве вы поверите мне, если я стану их отрицать? – Она была совершенно спокойна, смотрела ему прямо в лицо, и это неожиданное отсутствие страха озадачило его.
– Нет, – медленно сказал он. – Я вам не поверю. Вы согрешили с этим мужчиной тысячи раз в сердце своем, что уже делает вас виновной в глазах Божьих. Теперь же вы согрешили с ним плотски, и стали виновны перед людьми.
Она ожидала, что он ударит ее. Она почти хотела этого. Тогда бы наконец хоть как-то выразилась его месть, а это леденящее спокойствие было страшнее всего.
Он задумчиво отвернулся.
– Лорд Каррик сейчас в дружбе с королем и у него мощное влияние при дворе. Я не хочу ослаблять позиции Шотландии в будущем парламенте, выступив против вашего любовника открыто. Пока... Вы этого не стоите. – Пренебрежение в его голосе было убийственным. – Но придет день, когда я убью его. – Слова были произнесены злобно и столь тихо, что она гадала, правильно ли расслышала.
Граф снова повернулся к ней, и его лицо было искажено яростью.
– Вы – другое дело. Похоже, вы не учитесь на своих ошибках. Матушка говорила, будто вы неисправимы. Очевидно, она была права. – Он глубоко вздохнул. – Разве смерть вашей служанки не послужила для вас достаточным предупреждением? Вы не боитесь умереть так же, как она?
Против воли Изабель охнула.
– Вы имеете в виду, что меня сожгут? – воскликнула она. – Я ничего не сделала, чтобы заслужить это.
Бакан усмехнулся.
– Даже наведя чары на шотландского дворянина? Даже насмеявшись над брачными клятвами и отвергнув Господа и Святую Церковь? Даже прибегая к чародейству, дабы избежать зачатия младенца? – Голос его упал до шипения.
Изабель побелела. Он не мог об этом знать!
– Это неправда, – упорствовала она. – Все неправда.
– Да? – Он одарил ее широкой улыбкой. – Вы отрицаете, что опутали Брюса чарами? В мою пользу говорит то, что он вас вовсе не добивался. И почему, – он внезапно подался вперед, – вы не зачали дитя, если не прибегали к колдовству?
– Это Божья воля... – прошептала она.
– Думаю, что это, скорее всего, воля дьявола. Мои намерения, миледи, следующие: вы никогда не увидите Брюса и Шотландию, поскольку она таит в себе столько искушений. – Он сделал паузу, не отводя взгляда от ее лица, и жестко усмехнулся, увидев на нем боль. – У меня сейчас нет на вас времени, миледи. Дела Шотландии превыше всего, и я должен оставаться здесь, в Вестминстере. Позднее я решу, что делать с вами. Поскольку мне нужен наследник, я должен быть свободен для нового брака. – Он все еще пристально смотрел на нее. – Но я позабочусь, чтобы у вас больше никогда не было возможности предать ваши брачные клятвы. – Он повернулся, вышел из комнаты и запер за собой дверь на ключ.
Изабель рухнула на стул; ноги дрожали, ее мучительно тошнило. Медленно миновал день, и начало темнеть. В комнату не приносили новых свечей, и постепенно становилось все темней и холодней. Припав к подоконнику, Изабель мало что могла разглядеть сквозь цветные стекла. Она была голодна и очень напугана.
Было темно, как в яме, когда дверь отворилась и на пороге появился граф Бакан с факелом в руке.
– Идем, – резко приказал он.
Изабель встала на негнущихся ногах. Он привел ее в спальню. Захлопнув дверь, закрепил факел в кольце стены, затем повернулся к ней.
– Свита ожидает, чтобы отвезти вас в Витвик, где вы будете пребывать узницей, пока я не решу как с вами поступить, но до отъезда я должен кое-что сделать.
Прошло много времени с тех пор, как он прибегал к побоям. Он методично бил ее, пока она, почти без сознания, не свалилась на постель. Гордость помогала ей сдерживать крики, но она с трудом сознавала, что происходит, пока он, наконец, не начал сдирать с нее одежду: стянул платье и корсаж, разорвал пополам рубаху. Внутренне сжавшись, Изабель стала ожидать насилия, которое должно было последовать.