– А зачем ему деньги? – вмешалась Джулия. – Дядя Пол богат до омерзения.
– Понятия не имею, зачем, – строго сказала Эмма. – Просто он хочет их иметь.
– Он их хочет иметь, потому что он больше не богат до омерзения, как ты выразилась, милая, – медленно произнес Рекс. Он, казалось, глубоко задумался. – Пол Ройленд – почти банкрот. Без этих денег ему конец.
Эмма нервно сглотнула.
– Ты много знаешь о нем.
Рекс улыбнулся.
– Достаточно. Итак, ради блага вашей семьи будет лучше, если Данкерн куплю я. Это может быть, несколько расстроит твою невестку, но гораздо большее расстройство ее ожидает, если она увидит мужа в тюрьме за незаконные сделки и невыплату долгов.
– О Рекс!
– Поверь, дорогая. Возможно, я – единственный шанс, который у него остался. – Он на секунду позволил себе коснуться руки Эммы. – Поэтому, если у тебя есть какое-то влияние на невестку, используй его. Если она откажется помочь мужу, то может обречь его на несколько, лет тюрьмы.
– Тетя Клер и дядя Пол больше не любят друг друга, правда? – снова влезла в разговор Джулия. Она впервые выпила бокал шампанского и жадно глазела по сторонам. – Наверное, тетя Клер будет рада видеть его в тюрьме.
– Не говори глупостей! Конечно, нет! – возмутилась Эмма.
– Эй, брэк, расслабьтесь. – Рекс взял руку Эммы, и так и оставил в своей. – Все будет о'кей. Они помирятся и продадут мне замок.
– А если нет? – с горечью сказала Эмма. – Джулия права. Они больше друг друга не любят.
Рекс пожал плечами.
– Думаю, я смогу их убедить. Предоставь это дело мне. А теперь не будем больше о грустном и решим, наконец, наиболее важную проблему дня – что мы закажем на ленч.
Вконец окоченевшая Клер встала. День был прекрасный – ясный, ветреный, – но очень холодный. Она поняла, что слишком долго просидела на холодной стене, глядя на море и ослабела от голода, ее рука и плечо ныли от боли.
Она нахмурилась. Отсюда был виден дым из труб гостиницы, ветер кромсал и разрывал его в клочья. Какого черта она не объяснила Джеку свою истинную позицию? Почему не рассказала все Нейлу Форбсу? Глупая гордость – вот в чем причина. Она считала, что они обязаны были автоматически ей доверять, но этого не произошло, а Форбс, без сомнения, всех здесь настроил против нее.
Решительно выпрямившись, она свистом подозвала Касту и быстрым шагом двинулась по лугу. Она должна вернуться в гостиницу, ввести в курс дела Джека, повидать Нейла Форбса и, проглотив свою гордыню, все ему объяснить.
Джек был в ресторане – наблюдал, как накрывают столы к ленчу. Обычно в это время года по субботам здесь бывало с десяток посетителей. Люди приезжали, как бы плоха ни была погода и Джек Грант гордился своей кухней.
Он встал навстречу Клер.
– Нейл Форбс здесь? – сразу же твердо сказала она. – Я хочу поговорить с ним. Думаю, есть пара вещей, которые я должна пояснить вам обоим.
Джек поднял брови. На миг ей подумалось, что он собирается возразить, но он прошел в контору, набрал телефон комнаты Нейла и что-то сказал в трубку.
Нейл и Кэтлин нашли ее в баре, стоящей у окна. Клер все еще была в шубе. Они с Кэтлин взглянули друг на друга, и Кэтлин с тревогой ощутила, как у нее по спине побежали мурашки. Эта женщина так прекрасна, молода, элегантна и, черт возьми, к тому же богата! Она сузила глаза, покосившись на Нейла.
Лицо Нейла было вежливо-холодным.
– Миссис Ройленд?
– Я хочу поговорить с вами.
– Хорошо, – он склонил голову.
– Наедине.
– Все что вы хотите сказать ему, вполне может быть сказано в моем присутствии, – резко вмешалась Кэтлин и демонстративно положила руку на плечо Нейла, зная, что это его раздражает.
Нейл холодно посмотрел на Клер, мгновение размышлял, затем кивнул.
– Кэт, извини, но мы с миссис Ройленд поговорим в гостиной. Выпей пока. Я ненадолго.
Не заметив злобной ярости, исказившей лицо Кэтлин, он направился в небольшую комнату отдыха, пропуская вперед Клер. Войдя следом, он закрыл за собой дверь гостиной и прислонился к притолоке, ожидая, когда она заговорит.
Она с трудом проглотила ком в горле, внезапно осознав, что готова расплакаться. Нейл, скрестив руки, не сводил с нее взгляда. Клер в отчаянии отвернулась.
– Я должна поговорить с вами...
– Не понимаю, зачем. Сомневаюсь, что нам есть, что сказать друг другу.
– Пожалуйста...
– Миссис Ройленд! – Выражение его лица было очень жестким. – Мы принадлежим к различным мирам, и весьма сомнительно, что способны понять друг друга. – Он знал, что груб, видел, как глубоко она расстроена, но тем не менее, ему почему-то сейчас хотелось оскорбить ее.
Она смотрела на него, не в силах решить, что делать – выцарапать этому нахалу глаза, или убежать прочь.
Воцарилось долгое молчание, атмосфера была грозовая. Не выдержав напряжения, Клер воскликнула:
– Почему вы не позволяете мне объяснить? За что вы меня так ненавидите? Вы же ничего не знаете обо мне!
– Уверяю вас, миссис Ройленд...
– Клер. Мое имя – Клер. – Она чувствовала, что руки ее дрожат и в отчаянии спрятала их в карманы шубы.
Нейл поднял брови.
– Как мило. – Тон его был саркастичен. – Тогда, Клер, позвольте заверить, что я не имею причин ненавидеть вас лично, ибо я едва знаю вас. Но я ненавижу все, что вы воплощаете.
– И что я воплощаю?
– Бесчувственное лицо капитализма.
– Бесчувственное? – эхом отозвалась она. – Вы называете меня бесчувственной?
– С легкостью. – В действительности это было совсем не легко. Боль и потрясение явственно читались на ее лице. – А теперь, если это все, что вы хотели мне сказать...
Он повернулся и взялся за дверную ручку.
– Нет, – с трудом произнесла она. – Позвольте, пожалуйста, мне начать сначала. – Пройдя через комнату, она встала около окна и глубоко вздохнула. – Извините, я была груба с вами сегодня утром. Моя машина попала в аварию, и я провела в ней всю ночь.
Нейл нахмурился.
– Вы ранены?
– Нет. – Она покачала головой. – Несколько синяков и слегка побитое достоинство, вот и все. – Клер выдавила слабую улыбку. – Я не должна была приказывать вам покинуть мою землю. – Ей снова понадобилось перевести дыхание и заставить себя продолжать. – Мы на одной стороне, мистер Форбс. Когда я говорила вам, что не продаю Данкерн, я имела в виду именно это. Я сразу же отвергла предложение «Сигмы» и никогда даже не задумывалась над ним всерьез.
Он недоверчиво глядел на нее.
– Тогда почему, ради Бога, вы сразу не сказали! Почему вы так долго терпели мое к вам отношение? – разозлился он внезапно.