Перед поездкой в Берик ее заковали в кандалы. «Чтобы наша птичка не улетела». Заковывавший ее кузнец не слишком трудился точно наносить удары. Она охнула от боли, когда молоток соскользнул и на запястье начал расти страшный кровоподтек. Ее везли в закрытой повозке – Эдуард запретил ей ехать верхом, интуитивно догадываясь, что верховая езда принесет ей наслаждение, и всячески препятствуя этому.
Затем начался кошмар.
Сначала, когда ее вывели из подземелья, Изабель испытала огромное облегчение. Стоял ослепительно солнечный день. Воздух был пронзительно холоден и свеж. Ее вывели на вершину одной из башен, остановили перед низкой дверью на лестницу, что вела к свинцовой крыше. Там, на стене, выходящей на город, и повесили ее клетку – маленький деревянный каркас с железными решетками, открытый со всех сторон так, чтобы ее было видно отовсюду, как и приказал король. Только задняя часть, примыкавшая к стене замка, была закрыта, и там имелась маленькая уборная, встроенная прямо в стену.
Комендант замка ждал ее. Он открыл дверь между двумя каменными зубцами и поманил ее.
– Ваши апартаменты готовы, леди. – Он смущенно поклонился.
– Нет, – прошептала она, – нет... – Изабель отчаянно встряхнула головой и оглянулась – ее окружали люди замковой стражи, комендант и кузнец, готовый наконец сбить с нее цепи. Этот хоть был осторожнее своего предшественника. Он, хмурясь, осмотрел ее натертые запястья и с профессиональным неодобрением покачал головой, затем, привычно управляясь деревянным молотком и зубилом, освободил ее от кандалов. Изабель потерла запястья и расправила плечи. С отчаянным усилием, цепляясь за гордость, она улыбнулась.
– Какой интересный маленький домик. И только для меня?
– Только для вас, миледи. – Он не торопил ее. Все терпеливо ждали.
– И с таким обзором...
Ей хотелось протянуть руки к солнцу. В клетке солнечные лучи перемежались тенями от решеток, падающими на пол, и пол от этого казался полосатым.
В отдалении, на горизонте она увидела море.
Окружающие стали проявлять нетерпение. Комендант переминался с ноги на ногу. Солнце, играющее на его кольчуге, ослепляло Изабель. Она прикрыла глаза рукой.
Один из стражников нетерпеливо дернулся. Его меч клацнул о камни стены.
Изабель сглотнула – она не позволит им втолкнуть себя! Она должна любой ценой сохранить гордость. Шагнув к парапету, она заставила себя сказать:
– Надеюсь, она надежно закреплена. Мне бы не хотелось упасть с такой высоты.
– Не бойтесь, миледи. Построено так, что на ваш век хватит, – мрачно ответил комендант. Он протянул ей руку. Она взялась за нее, надеясь, что он не заметит ее нервной дрожи, и пошла к парапету, нагнулась, чтобы протиснуться в небольшую железную дверь, и прошла внутрь. Дверь захлопнулась и Изабель услышала, как в замке поворачивается ключ. Комендант вытащил его, немного постоял, без улыбки глядя на нее, и отвернулся. Немного отойдя, отпустил всех, кроме двух стражников, оставшихся часовыми на стенах, затем вернулся. – Я забыл сказать вам, миледи: чтобы вы не скучали в своем новом жилище, его милость король велел устроить для вас развлечение, – он указал на площадку под стеной замка и ушел.
Изабель озиралась с нарастающей паникой. Клетка была примерно шести футов длиной и пяти шириной, прочно прикрепленная к стене на головокружительной высоте. На крышу набросали вереска – жалкая защита от солнца и дождя. Она осторожно попыталась встать, но обнаружила, что не может выпрямиться: клетка была низкой.
Внизу закричали. Она повернулась. Двое мальчишек остановились возле кустов под стеной. Один вложил пальцы в рот и пронзительно засвистел, второй нагнулся и стал шарить у ног. Через миг в воздухе пролетел камень, Он ударил по вересковой крыше клетки и снова упал наземь, за ним последовал второй. Он попал в клетку и прокатился по полу к ногам Изабель.
– Матерь Божья! – Она забилась в дальний угол, но они все равно видели ее и любовались ее страхом.
Мальчишки окликнули кого-то вдалеке, и она увидела, как еще две фигуры приближаются к башне. Две женщины, привлеченные шумом, подошли полюбопытствовать, что происходит на стенах замка. Изабель смотрела с ужасом. Спрятаться было негде, и она в отчаянии подползла к низкой деревянной перегородке уборной и прижалась к стене замка.
К полудню под клеткой собралась толпа. Изабель слышала крики и вопли, град камней и мусора время от времени залетал к ней в клетку. Дважды она выглядывала из своего жалкого убежища и каждый раз ее встречали таким мерзким ржанием, что она снова падала на дно клетки – это был единственный способ хоть как-то спрятаться от них.
Они простояли весь день, развлекаясь таким образом.
Иногда толпа росла, иногда редела, но они ни на минуту не оставляли ее – жители Берика, ее мучители.
Каким-то образом Изабель удавалось сдерживать слезы. Она не давала им волю. Главное – не доставить никому удовольствия увидеть ее страдания.
Солнце медленно опускалось в багрово-золотом сиянии, и тень замка растягивалась по земле. К вечеру похолодало. Люди один за другим стали уходить – возвращаться домой, к своим очагам. Когда стемнело, лужайка внизу стала совсем пуста.
Изабель сильно замерзла на холодном ветру. Она подползла к задней стене клетки и вгляделась сквозь прутья двери в сторону укреплений. Часовых поглотила тьма. Замок молчал.
Вокруг не было ничего, кроме черной пустоты. Изабель всматривалась в нее, но не видела ничего и впервые в жизни испугалась темноты. Она отчаянно пыталась защититься от ветра, кутаясь в свое рваное платье и подтыкая его вокруг себя. Ее ноги под юбкой были босыми.
Вдруг подошла женщина – высокая, стройная, прекрасно одетая, закутанная в меха, сопровождаемая пажом факелом. В руках она держала большой сверток. Женщина подозвала одного из стражников.
– Открой дверь и дай ей это.
Часовой подчинился, вставил ключ в замок и приоткрыл зарешеченную дверь. Сверток, который он бросил Изабель, содержал два одеяла и подбитый мехом плащ. Изабель цепко схватила их – она ужасно боялась, что ветер может вырвать их из ее рук и унести в черную пропасть. Дверь захлопнули, и женщина подошла ближе – рассмотреть Изабель. У дамы было строгое, надменное лицо, не выражавшее ни тени сочувствия – скорее практичность: если узница замерзнет, умрет в первую ночь своего заточения, то урок народу Шотландии будет не тот, что предполагался, а само наказание Изабель окажется гораздо короче, чем хотел король Эдуард.
Она внимательно изучала бледное лицо Изабель в пляшущем свете факела, и враждебность ее поколебалась.
– Я пришлю вам поесть. – Ветер относил слова, срывавшиеся с ее губ. – А завтра я найду вам какую-нибудь теплую одежду.
Потом она ушла и Изабель снова осталась одна.
Трясущимися руками она накинула плащ и завернулась в одеяла. Они были достаточно теплые и защищали от ветра.