У нее появилась подруга по соседству – леди Гордон, жена того самого молодого человека, который много лет назад убеждал свою мать оказать убежище Изабель, чтобы шантажировать Джона Бакана. Обе женщины часто гуляли вместе и беседовали. Изабель ободряло, как спокойно описывала леди Гордон собственные роды. А их у нее было уже четыре. Ее младшему сыну было два года, старшему – семь, и она не видела оснований бояться и сейчас, когда она была беременна пятым, что, слава Богу, пока не мешало им видеться.
Сэр Гарри Бомонт, пожалованный граф Бакан, узнал, что Элис отвезла Изабель в Данкерн, сразу после Пасхи и пришел в ярость.
– Король выразился совершенно определенно! Она ни за что не должна была оказаться даже рядом с Шотландией! Его отец поклялся в этом.
Скрывая страх, Элис с деланной небрежностью пожала плечами.
– Он никогда не узнает, если ты ему не скажешь. У него и без того хватает забот. Оставь ее Генри. Бедная тетя Изабель – разве она не достаточно страдала? Она не причинит там никакого вреда.
Ее соглядатаи донесли, что Изабель беременна, и она слала Господу мириады молитв за свою подругу. С одной стороны, она радовалась за нее и надеялась, что Изабель изведает хоть немного счастья с мужчиной, которого любит, с другой – лихорадочно молилась, чтобы Генри об этом не узнал – подобную неосмотрительность он бы назвал предательством, и сомневалась, что он, или его король пощадят ее за соучастие.
На юг обрушилась война. Сначала шотландцами был захвачен Перт, за ним – Дамфриз, Роксбург и Эдинбург. Шотландия от восточного моря до западного принадлежала теперь Роберту.
Только замок Стирлинг оставался в руках англичан по условиям перемирия, заключенного до Дня Середины Лета. Затем, если король Англии не сменит гарнизон, он обязан будет сдаться Роберту.
Но англичане упорно наращивали свои силы, решив сделать ставку на последнюю, решающую битву, чтобы спасти свою честь. В Данкерн доходили тревожные слухи о размерах английской армии, собиравшейся на юге, чтобы покончить с Робертом и его претензиями раз и навсегда. Туда стягивались крупные силы пехоты и конницы и флотилии кораблей. Английские лорды объединились под началом Эдуарда II, поклявшись всеми силами поддерживать его. Все они были призваны королем собраться к началу июля на берегах реки Твид.
Изабель в своем далеком замке на вершине утеса знала о приближающейся армии. Но на сей раз ей не было места на поле сражения – ее король должен победить или проиграть без нее.
Не зная покоя, изматывая себя, неустанно бродила она по утесам или стенам замка, с усилием карабкаясь по ступеням винтовых лестниц.
Живот у нее был небольшой, но она слишком исхудала, дыхание было затруднено, и сердце при подъемах болезненно билось.
Женщины, прислуживавшие Изабель, умоляли ее больше отдыхать, лучше питаться, употреблять укрепляющие отвары и настои. Но ее беспокойство не утихало, медленно, но верно съедая ее, она стала бояться сна, чувствуя как утончается преграда, отделяющая ее ночные кошмары от жестокой реальности.
Гонец, прибывший наконец днем в канун Середины Лета, был ей незнаком. Он привез письмо и маленькую посылку от короля.
«В спешке. Любимая! В эти три дня все решится, я встречусь с Эдуардом Английским, если я, конечно, с ним встречусь. Знай, что я ежедневно вспоминаю в своих молитвах тебя и дитя, которое ты носишь. Если со мной что-либо случится на поле битвы, я оставил приказ, чтобы о тебе и о ребенке позаботились. Молюсь, чтобы мы победили, и королевство стало свободным и независимым. Господь с нами. Дано в моем лагере, в Торвуде, в 21 день июня, сего года 1314».
Посылка содержала ожерелье для Изабель и резную погремушку из слоновой кости с серебряными колокольчиками на лентах для будущего ребенка. Изабель поцеловала письмо и подарки.
– Возвращайся к нему, передай ему мою любовь, и служи ему своей жизнью. – Она улыбнулась измученному посланцу. Тот не нуждался во вторичном повелении и попросил лишь свежего коня.
Изабель смотрела ему вслед, пока всадник не скрылся из виду, потом печально вернулась в замок. В душе она знала, что придет день, когда Роберт сюда вернется. Но ее здесь уже не будет.
Эмма медленно открыла глаза. Ей все еще больно было двигаться и дышать, но она уже уверенно выздоравливала. Питер, сидевший рядом с ее постелью в тесной больничной палате, нагнулся и взял ее за руку.
– Как ты?
– Отлично. – Она вздрогнула. Поблизости, заполнив собою три огромные вазы, стояли цветы, среди которых преобладали кричаще-красные. Их прислал Рекс, перед тем, как отбыть в Хьюстон.
Увидев, что Питер тоже посматривает на них, она с усилием потянулась к нему.
– Он сказал, что все еще готов купить мне норковую шубу, – произнесла они, пытаясь рассмеяться. – Я ответила: нет уж, спасибо, мне хватило и одной.
Они оба минуту помолчали, думая о Рексе. Ко времени прибытия Питера Рекс уже решил уехать. Он понял, что Эмма никогда не полюбит его и смирился с этим. Его любовь была дьявольским наваждением. Знал он теперь также, что и Данкерн его не принимает. Когда он в последний раз бродил по развалинам, то ощутил исходящий от них холод – не холод мороза, но нечто иное. Холодную, неизбывную неприязнь, источаемую камнями. Дрожа и уверяя себя, что не стоит поддаваться игре воображения, он повернул назад. Возвращаясь в гостиницу, он думал о Мэри и уютной солнечной квартире в Хьюстоне, а вслед за этим подкралась мысль провести праздники где-нибудь, где жарко и полно народу.
– Нейл велел Джеку Гранту сжечь норковую шубу Клер, – задумчиво заметил Питер. На него этот жест произвел впечатление.
– Да, это поступок. – Эмма поежилась. – Как прошли похороны? – Она впервые упомянула о брате, хотя и косвенно.
– Это была кремация, Эм. – Пальцы Питера стиснули ее руку. – Дэвид устроил все с минимальной оглаской – ты же его знаешь, а Джеффри отслужил панихиду. Приходил Генри. Очень любезно с его стороны.
Прах Пола развеяли над морем.
– Генри – прекрасный человек, – согласно заметила Эмма. – А Клер была?
Питер покачал головой.
– Ей не позволили пойти. Она все еще нездорова. Ей чертовски повезло, что она не потеряла ребенка, заблудившись в метель. Честно говоря, ей повезло, что она вообще выжила.
Эмма молчала.
– Она оправилась от экзорцизма и всего прочего? – спросила она наконец. Когда Питер рассказал ей всю историю, она вначале ушам своим не поверила.
Он кивнул.
– А тебе понравился Нейл?
Он снова кивнул.
– Он подходящий человек для Клер. Он будет заботиться о ней.
– Нет, Нейл. Я не хочу снова выходить замуж. – Клер лежала на софе в Эрдли. Антония на кухне заваривала чай, а Арчи ушел по каким-то личным делам.
Она попыталась смягчить свои слова улыбкой.