Стоя на коленях перед алтарем Святого Дростана, который сотни лет назад построил себе келью на том самом месте, где позднее первый из Коминов возвел замок Дандарг, она молилась долгие недели. Молилась о душе своей любимой Майри, и поклялась забыть о Роберте Брюсе, графе Каррике, о его красоте и обаянии. Ей никогда не удастся взять верх над своим мужем. Чтобы обеспечить себе хотя бы сносное существование, ей придется покориться. Может быть, при случае пустить в ход лесть... Поэтому она заставила себя улыбнуться ему, и с надеждой заметила, как в его глазах мелькнуло удивление.
Он посмотрел на нее более внимательно. За долгие месяцы испытаний и поста его жена очень исхудала – но ее лицо с тонко очерченным носом, красивыми губами и высокими скулами стало еще прекраснее. Страдания изменили ее. Она стала спокойнее, сдержаннее и, в его глазах, гораздо интереснее. Он почувствовал, как его охватывает желание.
– Ешьте, – он указал рукой на ломившийся от яств стол. – От вас остались кожа да кости. Потом мы пойдем спать. – Он отвел взгляд, не желая видеть ее испуг, а, возможно, и отвращение, которое она обычно выказывала в таких случаях.
Дрожащей рукой Изабель взялась за ложку.
– Я буду рада, милорд, – шепотом сказала она. Она уже собрала необходимые ей травы. В этом месяце ребенка не будет. Почти с облегчением она начала есть.
– Хорошо... – Он положил нож, и неловко обнял жену за плечи. – Теперь мы будем больше видеться. Я решил взять вас с собой в Париж – на встречу с королем Франции!
Генри Фербенк поднял бокал.
– Давай выпьем за твоего мужа. Очень мило с его стороны, что он позволил мне пригласить тебя на ужин.
Клер, в шелковом платье глубокого синего цвета, с сапфирами в ушах и на шее, была необыкновенно хороша и выглядела гораздо счастливее, чем в предыдущую их встречу.
Прошло уже три дня с тех пор, как она видела Изабель, и после этого у нее не было никаких ночных кошмаров, никаких видений прошлого. У Клер исчезло ощущение опасности, и она стала гораздо спокойнее. Даже Пол вел себя вполне терпимо. У нее появилась возможность размышлять и строить планы.
– Пол в каком-то странном настроении последнее время. – Она с улыбкой подняла свой бокал. – Когда в четверг я приехала в Лондон, то очень боялась, что он сделает что-нибудь ужасное, узнав, что я разорвала тот документ.
– А он? – Генри постарался задать этот вопрос нарочито небрежным тоном.
Клер покачала головой.
– Мы поругались, но не слишком. Потом он стал ужасно вежливым, даже заботливым. Купил мне вот это, – она коснулась рукой колье на шее. – Хочет, чтобы на приеме в субботу я выглядела неотразимо.
Генри подавил в себе желание прикоснуться к украшению, а заодно и к Клер.
– Я думал, у него проблемы с деньгами, – сказал он.
– Очевидно, уже нет. – Клер улыбнулась. – И он больше не заговаривает о Данкерне. В воскресенье мы были на ленче у его друзей, и все тоже прошло прекрасно. А вчера, когда он узнал, что будет занят допоздна в Сити, то предложил поужинать в ресторане – в качестве компенсации.
– И в последний момент оказалось, что он не сможет присутствовать, и тебе придется довольствоваться моим обществом. – Генри грустно усмехнулся. – Очень жаль, что так получилось...
– А мне нет. – Клер коснулась его руки. – Я даже не представляю, что на твоем месте мог быть кто-либо другой.
– В самом деле? – Генри не мог скрыть радости.
– Конечно. – Она опять взяла вилку. – Как Дайана? Я не видела ее с тех пор, как вы приходили к нам на ужин.
– И ты чуть не заснула за столом с закусками, – улыбнулся он. – У нее все в порядке. Она очень милая.
– Но не единственная? – Клер сочувственно посмотрела на него.
– Единственной для меня может быть лишь одна женщина, Клер. – Генри грустно опустил голову.
Наступило неловкое молчание.
– Пол не должен был предлагать тебе поужинать со мной, Генри. Это нечестно, – тихо сказала она, помолчав.
– Да, не должен. – Пальцы Генри сжали ножку бокала. – Он прекрасно знает, что я испытываю по отношению к тебе. И часто мне об этом напоминает!
Клер удивленно уставилась на него.
– Напоминает?
– Да, как бы в шутку. Ведь он уверен, что ты никогда ему не изменишь. Черт побери, как я хотел бы доказать ему обратное!
Клер отвела взгляд.
– Не будем больше говорить об этом. И нам не надо больше встречаться. По крайней мере, наедине. Это несправедливо по отношению к тебе. – Она смяла салфетку в руке. – Послушай, Генри, я хочу тебе кое-что сказать. – Она задумчиво посмотрела на смятую салфетку. – В конце следующей недели я еду домой, в Шотландию, но Пол об этом не знает. – Она закусила губу. – Просто уезжаю. Оставляю его.
– Ты хочешь сказать, что уезжаешь навсегда? – Генри чуть не выронил из рук нож и вилку. Ее неожиданное заявление потрясло его до глубины души.
Она пожала плечами.
– Еще не знаю. Может быть. Отчим уезжает на несколько недель; мама вчера сообщила мне об этом. Она не решается приглашать нас с Джеймсом в гости, когда он дома. Отчим ненавидит и меня, и брата. – Она сухо усмехнулась. – А теперь, когда Джеймс унаследовал дом, в котором они живут, будет ненавидеть нас еще больше. Во всяком случае, пока мама одна, я смогу поговорить с ней и все обдумать. Окончательно решить что-то на будущее.
– А у меня есть шанс стать частью этого будущего? – Он улыбнулся, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как шутка.
Клер смущенно покачала головой, чувствуя, что причиняет ему боль.
– Оставайся с Дайаной. Она идеально тебе подходит. Во мне слишком много горечи и противоречий. – Она улыбнулась, но Генри видел, что глаза ее остались печальными. Он резко переменил тему разговора:
– Ты собираешься посетить Данкерн, пока будешь в Шотландии?
– Не знаю. – Она покачала головой. – Может быть. Пожалуй, стоит съездить туда, чтобы выгнать Нейла Форбса с моей земли.
– Нейл Форбс? Кто это? – удивленно переспросил Генри.
– Один неприятный молодой человек, взявшийся меня учить, как поступить с Данкерном. – Она отодвинула от себя тарелку. Образ Нейла Форбса преследовал ее с тех пор, как он побывал в Бакстерсе. Одна лишь мысль о нем вызывала в ней гнев.
Генри заметил, как внезапно порозовели ее бледные щеки и засверкали глаза. В задумчивости он откинулся на спинку стула.
– Хотел бы я видеть, как ты это сделаешь.
Клер рассмеялась.
– Когда буду продавать билеты на это представление, пришлю тебе контрамарку. Ну ладно, хватит об этом; давай закажем десерт.
Генри молча смотрел, как она ест мороженое. Она снова была счастливой, смеялась, шутила, ее плохое настроение рассеялось и он боялся вновь испортить его.