Она поморщилась, прищурив глаза.
– Сильно болит голова.
– Это неудивительно. У тебя такая шишка на лбу. Ты помнишь, как все произошло?
С минуту она лежала, напряженно вглядываясь в противоположную стену и стараясь рассмотреть висевший на ней эстамп. Потом она отрицательно покачала головой. В голове была абсолютная пустота.
– Я думаю, что ты упала с лестницы. – Он взял ее за руку, ногой пододвинув к себе стул. – Мы нашли тебя лежавшей без сознания. О Джосс, прости меня. Мы не должны были оставлять тебя одну. Я так переживаю из-за этого.
– Что с мальчиками? – Она тяжело вздохнула, глаза ее закрылись. – С ними все в порядке?
– Да, они здоровы. Лин осталась с ними у Джанет.
Джосс улыбнулась.
– Хорошо.
– Джосс, – он помолчал, глядя на ее изможденное лицо, – ты не помнишь, что именно произошло в тот вечер?
Мгновение Джосс молчала, потом издала тихий стон.
– Это значит нет? – Он сжал ей руку.
– Это значит нет, – прошептала она в ответ.
– Ты хочешь спать, Джосс?
Она не ответила. Когда Саймон через двадцать минут зашел в палату, Люк все еще сидел возле кровати, держа жену за руку. Он взглянул на врача.
– Она пришла в себя на несколько минут, а потом уснула.
– Вы не позвали сестру?
Люк покачал головой.
– На это просто не было времени.
– Она была в ясном сознании?
– Очень сонлива. Кажется, она не помнит, что с ней случилось.
Саймон кивнул. Протянув руку, он пощупал пульс Джосс.
– От таких ударов обычно бывает сотрясение мозга. Люк, может быть, вам стоит поехать домой и тоже немного поспать? Сомневаюсь, что она проснется до утра, а если и проснется, то ее не обойдут вниманием. Приезжайте завтра утром и не слишком рано, ладно? Никаких видимых повреждений мозга нет, и я уверен, что их действительно нет. Завтра утром ее осмотрит консультант-психиатр. Нам надо выяснить, что она делала в погребе и почему она упала, если она действительно упала. Кроме того, нам надо докопаться до причин ее проблем с детьми. Это намного чаще встречается у женщин, чем вы себе представляете, у недавно родивших женщин – вы же понимаете, что это огромное напряжение, – и если гормональная система не в полном порядке, то мать способна совершать такие поступки, каких она никогда не совершила бы в нормальных обстоятельствах. Поскольку мальчики находятся на попечении Лин и вас, то я уверен, что мы сможем разрешить этот конфликт силами семьи. Так что не беспокойтесь.
Саймон подошел к окну, посмотрел на стоянку машин и на крыши спящего города.
– Кроме того, Люк, я хочу предложить вам на некоторое время поручить Тома заботам Лин, чтобы Джосс могла полностью отдохнуть. Джосс сейчас не кормит Нэда грудью, она говорила мне, что малыш теперь спокойно спит всю ночь, так что, может быть, стоит и его отдать на время Лин. Я, конечно, не хотел бы разлучать ее с Нэдом без ее согласия, но давайте подождем, что скажет психиатр. – Он обернулся. – Лин может куда-нибудь уехать? Например, к родителям?
Люк кивнул.
– И ее и мои родители воспримут это как дар судьбы.
– Джосс может потребоваться полный, я подчеркиваю, полный, покой, Люк. Я бы хотел, чтобы она на время покинула этот дом. Из того, что вы рассказывали мне, я могу заключить, что именно в нем корень всех проблем. Вы же понимаете: она перенесла тяжелейший эмоциональный шок, унаследовав этот дом со всеми его историями и легендами. Учитывая скорые роды, у нее просто не было времени как следует адаптироваться к новым условиям. Думаю, что пара недель, проведенных под теплым южным солнцем, совершит чудо. Вы сможете это устроить?
Люк помрачнел.
– С деньгами туговато. Но я что-нибудь придумаю.
– Хорошо. – Саймон свернул фонендоскоп и спрятал его в карман. – Подумайте об этом. Завтра мы посмотрим, как она себя будет чувствовать, и снова обсудим этот вопрос.
Бородатый, седовласый, необыкновенно внимательный психиатр сидел возле кровати Джосс, ел вместе с ней виноград и говорил, не прибегая к грубому нажиму.
– Это легкая форма заболевания, которое мы называем пуэрперальным психозом, так мне кажется. – Его мерный голос оказывал успокаивающее действие, несмотря на устрашающие слова, которые он произносил. – Из того, что говорили мне ваш муж и ваш семейный доктор, и из того, что рассказываете вы сами, я могу заключить, что проблема, именно в этом. Психоз, связанный с родами, может вызвать в вашем воображении любые пугающие картины. – Он помолчал. – Вы уверены, что не можете припомнить, что заставило вас спуститься в погреб?
Джосс отрицательно покачала головой. В ее памяти сохранилась только стена – непроницаемая черная стена, за которую она не хотела заглядывать.
Он ждал, задумчиво глядя на Джосс. В палате повисла тишина.
– Нет, – ответила наконец Джосс. Она опять покачала головой. – Нет, я не могу припомнить.
Он кивнул.
– Как я уже говорил, я беседовал с вашим мужем и вашим семейным врачом. Оба они считают, что вам абсолютно необходимо полностью отключиться от всего. – Он на минуту задумался. – Я дам вам необходимые таблетки и разрешу вам отлучиться с мужем на несколько дней из больницы.
Он снова помолчал, потом заговорил, тщательно взвешивая каждое слово.
– Думаю, ваш доктор уже предлагал вам на время оставить детей на попечение сестры. Как вы к этому относитесь?
Джосс склонила голову.
– Не скажу, что эта мысль доставляет мне радость. Конечно, нет, но я уверена, что Лин присмотрит за ними. Я… – Она в нерешительности замолчала. – Я хочу отдохнуть. Спать.
«Чувствовать себя в безопасности». Она не сказала этого вслух, но страх не отпускал ее, он маячил перед ее мысленным взором; страх перед домом. Она закрыла глаза и безвольно откинулась на подушку.
Он внимательно наблюдал за ее поведением. Психиатр не мог решить, сознательно или нет она вытесняет правду о том, что случилось с ней в погребе. Может быть, она просто не хочет об этом говорить. В целом врач склонялся к тому, что это истинная амнезия, вызванная потрясением и психическим шоком. Интересно было бы выяснить настоящую причину такого потрясения.
Он встал, аккуратно поправил одеяло.
– Итак, наслаждайтесь отдыхом. Я обязательно навещу вас, когда вы вернетесь. Просто узнать, как вы себя чувствуете.
– Париж? – Люк в изумлении уставился на жену.
Он ожидал протестов, нежелания покинуть Нэда и Тома, отказа оставить дом, но только не этого внезапного, почти лихорадочного желания как можно скорее пересечь пролив.
– Нам не обязательно уезжать надолго. Врачи правы. Это как раз то, чего мне больше всего нужно.