Но, так или иначе, он продолжал расти, улучшилось и ее здоровье. Нелл старательно ухаживала за ней вместе с Элен, новой служанкой Матильды, одной из женщин, прислуживавших леди Пикард. Элен была сиротой. Матильде нравилась эта круглолицая приветливая девушка, заражавшая ее своей улыбкой, а песни и рассказы Элен несли покой ее мятущейся душе. Уильям по-прежнему не давал о себе знать.
С приближением весны желание Матильды покинуть Третауэр росло и крепло. Ей хотелось уехать в Брекнок, где она стала бы хозяйкой в замке мужа. Но только к Пасхе в погоде наметился перелом, и зима начала сдаваться. Пригрело солнце, и навстречу ему робко потянулись из земли почуявшие тепло первоцветы. Матильде пришлось давно расстаться с мыслью отправиться в Брекнок одной и верхом, когда скорость и неожиданность могли в какой-то мере обеспечить ей безопасность. В ее положении о такой затее не могло идти и речи, но она все же была полна решимости покинуть Третауэр. С волнением наблюдала она, как гнутся деревья под буйными мартовскими ветрами, желая, чтобы ветры поскорее подсушили дороги. Ждать ей пришлось до первого апрельского дня. Лучшей погоды для путешествия трудно было пожелать. День выдался солнечным, с легким ветерком. Лазурная голубизна неба радовала глаз. На деревьях лопались почки, река спокойно несла свои воды.
Матильда потихоньку оделась до того, как проснулись женщины, спавшие с ней в комнате, и осторожно спустилась в зал, где она рассчитывала застать Джона Пикарда, имевшего обыкновение пить по утрам эль перед тем, как отправиться на прогулку со своими собаками.
Когда она попросила дать ей паланкин и сопровождение, чтобы добраться до Брекнока, он посмотрел на нее из-под тяжелых бровей, округлив глаза и с полуоткрытым от удивления ртом.
В это время на пороге кладовой появилась его жена в фартуке, повязанном поверх платья.
– Она хочет нас покинуть, – обратился к ней Джон. – Она собирается ехать в Брекнок.
– И с вашего позволения я туда поеду, Джон Пикард, – с холодной любезностью улыбнулась Матильда. – Я все уже решила, обернулась она к хозяйке. – Я больше не могу злоупотреблять вашей добротой.
– Но это же опасно. – Энн Пикард вышла в зал и взяла Матильду за руки. – Моя дорогая, подумайте, как опасен путь. Тем более в вашем положении.
Матильда отстранилась, плотнее запахивая накидку, словно хотела скрыть ставшее грузным тело.
– Если вы дадите мне паланкин и охрану, опасности никакой не будет, – упрямо твердила она.
Перед четой Пикард стояла высокая, очень молодая женщина с осунувшимся лицом и худыми руками. Вид у нее был одинокий, а в глазах притаилась усталость, но они чувствовали, что решимость ее непоколебима и им придется уступить.
Джон Пикард вызвался сопровождать ее до Брекнока, а Энн поручила ее заботам своих служанок Маргарет и валлийке Элен.
– На вашем пути почти нет поселений. Женщине не место в этих краях, – пыталась переубедить ее Энн. – Пожалуйста, останьтесь, хотя бы до рождения ребенка. – Она смотрела на Матильду, не скрывая тревоги, но молодая женщина осталась непреклонна. Она отказалась даже отложить отъезд на несколько дней, чтобы как следует подготовиться к поездке.
– Долгие сборы не нужны, – твердо заявила Матильда, стараясь сдержать нетерпение. – Нелл с помощью Маргарет и Элен успеют уложить мои вещи, пока седлают лошадей. – Она даже предпочла ждать, не снимая накидку. Беспокойство, жившее в ней последние несколько недель, вдруг стало невыносимым.
Обнимая на прощание Энн, она испытала прилив грусти, но стоило ей устроиться в паланкине под меховым укрытием, как волнение взяло верх над другими чувствами. Женщины, которым предстояло отправиться с ней, сели на своих пони, Джон Пикард послал воздушный поцелуй жене, стоявшей у ворот, и маленькая кавалькада вступила на подъемный мост.
С первых минут пути Матильде пришлось пожалеть о своем упрямстве. Она не предполагала, насколько мучительным может оказаться путешествие по горным тропам в паланкине. Ее сильно трясло и болтало, и не было возможности удержать равновесие, а также предусмотреть, в какую сторону в следующий момент качнется паланкин.
Джон Пикард ехал рядом с паланкином. Толстая накидка скрывала надетую на льняную рубашку кольчугу, голову его прикрывал шлем. Он напряженно всматривался в начинавшую зеленеть чащу и росшие вдоль дороги заросли ежевики. Солнечный день казался мирным, но это спокойствие не могло обмануть его. Он знал, что за ними пристально наблюдают с того момента, как они вступили на подъемный мост.
В душе Джон Пикард радовался, что Матильда, наконец, покинула стены Третауэра. Ему можно было теперь вздохнуть с облегчением. Он искренне старался обеспечить ее безопасность. Но подсыхали дороги, открывались тропы в горах и угроза нападения валлийцев росла с каждым днем. Они, несомненно, знали, что жена де Броза нашла приют в их крепости, и в своем желании отомстить за гибель своего принца и его детей они могли бы направить свой гнев на нее.
Замок Брекнок не был готов к приезду хозяйки. Немногочисленные обитатели внешнего двора жили в пределах наружной стены в деревянных пристройках с односкатными крышами и в маленьких каменных строениях. Большой зал и надстройка над ним пустовали.
Стоя посреди спальни, по которой гулял ветер, Матильда готова была расплакаться. Она не ожидала, что замок окажется совсем не готовым к ее приезду. С досадой повернувшись, она спустилась по винтовой лестнице в главный зал, где ее ждал один из служителей замка.
– Здесь, кажется, почти ничего не готово. – Она заставила себя улыбнуться. – Но распорядитесь, чтобы ваши люди разожгли огонь: по крайней мере, станет теплее. Как ваше имя, сэр?
– Сэр Роберт Мортимер, миледи, – ответил он с легким поклоном и повернулся, чтобы отдать распоряжение толпившимся в дверях слугам.
– Я не вижу смотрительницы. Почему она не вышла встретить меня?
Сэр Роберт Мортимер заметно смутился.
– Моя жена полтора года назад умерла, миледи. Женщины из деревни старались, как могли…
– Извините, – Матильда проглотила готовые сорваться с языка резкие слова. – А где управляющий? Вечером чтобы был здесь.
С энергией, рожденной отчаянием, она принялась отдавать распоряжения обитателям замка. В подставках вспыхнули факелы, запылал в очаге огонь, нашлись деревянные ставни, ими прикрыли узкие окна. Джон Пикард расположился на скамье в большом зале, грел у огня руки. Недостаток уюта не смущал его, но он с восхищением наблюдал, как молодая хозяйка замка, все еще закутанная в теплую накидку, сновала без устали по своим владениям, отдавая указания. Она остановилась, заметив входившую в зал группу людей.
– Церковники, – пробормотал Пикард. Сам он для церкви времени не находил, но был рад, что они посетили ее.
Матильда отыскала среди вошедших старшего по чину и неуверенно улыбнулась. Это был худощавый степенный мужчина лет около тридцати, одетый с умеренной роскошью. Его отделанная мехом горностая мантия подчеркивала простоту одеяния стоявшего рядом с ним монаха. Он окинул беглым взглядом зал, но успел заметить все детали обстановки и сумел рассмотреть встречавшую его женщину. Он учтиво поклонился ей и благословил ее.