– Что значит «подарила»? Я вас не понял.
– Очень просто. На купчей должны стоять две подписи. Моя и ее. И лишь тяжелая болезнь или нетрудоспособность одного из нас может изменить это условие. Тогда картинами может торговать одна из нас.
– Вы не хотите вывезти вернисаж в Европу и показать картины всем жаждущим их увидеть?
– Нет. Мы продадим их в России. Пусть их вывозят куда хотят те, кто купит.
Олеся тоже решила размять ноги после долгого стояния на месте.
Лилия заметила в толпе Геннадия, он единственный был без фрака. Она подошла к нему.
– Поздравляю с грандиозным успехом, дорогая, – сказал Краснопольский. – Покойный Кирилл о таком и во сне не мечтал. Так и умер непонятым гением.
– После спектакля отвезешь меня в загородный дом на плато.
– Ты не останешься в городе?
– Нет.
– Но завтра выставка еще работает.
– Второй день для толпы, мое присутствие не обязательно.
– Хорошо. Поедем на плато.
К Лилии подошел невысокий толстячок лет шестидесяти с потным лицом.
– Ксения Михална, я из Екатеринбурга. Мечтаем заполучить вашу выставку хотя бы на один день. У нас тоже много понимающей интеллигентной публики. Аренда зала, перевозка, охрана, ваши билеты и прочее все за наш счет.
– Мне нравится ваше предложение. Пока работы не раскупили коллекционеры, их должны видеть русские ценители живописи. Я дам ответ в ближайшие дни.
Мэр протянул ей свою визитную карточку.
– Ждем с нетерпением. Восхищен, нет слов.
Лилия выдержала еще час натиска, выбрала время поговорить с Огородниковым.
– На столе возле цветов стоит черный целлофановый пакет, в нем сверток. Там две кассеты. Одна та, что тебе нужна, а вторую подложи в номер Роже Лотнеру на видное место и побеспокойся, чтобы в его номере был видеомагнитофон. Утром пошли к нему посыльного. Он должен передать Лотнеру, что я приеду к нему в два часа дня.
– Не беспокойся. Я все сделаю.
Лилия ушла незаметно через запасной выход. На улице ее ждал старый жигуленок Геннадия. Через час они уже сидели за столом.
– Ты впервые в этом доме? – спросила Лилия.
– Даже мимо никогда не проходил.
– Женщины умеют скрывать свои тайны. Даже пронырливые старухи не знали о существовании этого дома. Не понимаю, зачем он Ксении, если она могла жить в Париже?
– Я думаю, для картин.
– И я так думаю. Значит, она свой план выстроила задолго до убийства Чебреца.
– Ксения убила Кирилла?
– Разумеется. Все очень просто. Идея пришла ей в голову, когда она узнала цену полотнам. Где-то в Сибири, на отшибе, живет алкоголик, но Бог его создал гением. Продав первые три картины, она купила себе домик под Парижем, вернулась и выстроила эти хоромы, а потом с помощью шантажа надавила на Попова. Надо не забывать, всемогущий отец Ксении еще был жив. Аркадий Попов пошел у Ксении на поводу и опознал труп женщины как труп Ксении. Не будем сейчас гадать, кем была эта женщина. Главное, что Ксению похоронили. А через сорок дней она прибила мужа, вывезла картины в этот дом, а Чебреца сожгла вместе с его лачугой.
– Логично. Похоже на нее. Такой она и была.
– Хуже всего, что я думаю так же как она.
– Хочешь сказать…
– Я листала старые подшивки газет. На похоронах Ксении Чебрец присутствовал весь свет. Они не видели, кто лежит в гробу? Есть два варианта. В гробу лежала натурщица, тогда в пропасть сбросили Ксению. Если в гробу Ксения, то я – та самая натурщица. Но сейчас вопрос не в этом. Кем бы меня ни считали, конец мне предначертан один. Не так я глупа, как многим кажется. Душа кричит: «Спасай свою шкуру!» – Неожиданно Лилия рассмеялась. – Кстати сегодня мне предложили за три картины четыре с половиной миллиона фунтов.
– Фунтов?
– Именно. Каков разгон? И это только начало.
– Свихнуться можно.
– А ты говоришь о тихой заводи в тайге. Пора перебираться в Париж или Лондон.
– Как?
– Придумаю. Ничто так не обостряет ум, как перспектива смерти.
Она выпила бокал виски до дна. В глазах помутнело. Гена сидел не двигаясь, но ей казалось, он плавает в воздухе, потом появились красные лопающиеся пузырьки и свет померк.
Лилия упала со стула.
Следствие
Ночью в выставочном зале возле портрета Ксении Чебрец возился мужичок в белом халате с лупой в одной руке и скальпелем в другой. Неподалеку стояли Вербицкий и его помощник Панченко.
– А где майор Кулешов? – спросил Панченко.
– Спит, наверное. Он местный, Леня. Я им не доверяю.
– Почему?
– Поймал его на обмане. Этого достаточно. Нет, я его ни в чем не обвиняю, трудолюбивый парень. Но все местные поглощены собственными интересами.
– И Петраков?
– Жаль парня. Настоящий, прирожденный сыскарь. За что и поплатился. В этом городе проблемы решаются очень просто – через Скалу смерти. От лейтенанта есть новости?
– Пока нет. Сейчас психушку трясет. Навещал Бирюкова в зоне, того, что забрал Лилию из психушки, ее так называемого мужа.
– И как впечатление?
– Молчит. Кого-то боится. Слишком он умный для шофера-дальнобойщика, если ему самому в голову пришла идея искать замену убитой им жене среди потерявших память больных психушки. Больной еще надо было внушить, что он ее муж. Тут без консультантов, без помощи и поддержки со стороны не обошлось.
– Согласен. Жизнь Лилии Расторгуевой прослеживалась с момента, как ее вытащили из пропасти и по сей день. Никаких случайностей, продуманный расчет. Женщина незаурядного ума. Из любой аферы выскальзывала как рыба из рук. Возможно, ей кто-то помогал. Она сама об этом не догадывалась, но в нужный момент возле нее всегда оказывался спасательный круг. И была Лилия Бирюкова, которую вместе с ребенком убил муж. Он осужден и разоблачен. По свидетельству соседей Бирюковых, Лилия была простой бабой, работала дояркой на ферме, а по характеру – доброй, отзывчивой женщиной. Мы же имеем дело с брачной аферисткой и, возможно, убийцей.
– Как же нам ее называть?
– Черт ее знает. Пусть остается просто Лилией, потом выясним.
Мужичок в белом халате подошел к Вербицкому:
– Картине как минимум лет пять, а то и больше. Заявляю это с полным авторитетом.
– Я так и думал. Вот что, Леня. Нам нужны все детали смерти Ксении Краснопольской. Уголовное дело меня не интересует. Нужны результаты вскрытия, заключения патологоанатомов и судебных медиков.
– Сделаем.
– А что, Регина так и не объявилась?