— Хорошо. Свидетели утверждают, что с работы вы ушли от двух до трех часов, а домой попали от шести до семи. И это называется: «Зашли в стекляшку, выпили по сотке и разбежались»? Кто с вами пил?
— Друзья. Они приезжие, и я их адресов не знаю.
— Неважно. Мы узнали и нашли их. В этот день они расстались с вами у ворот стадиона. Их интересовал долг. Вы задолжали крупную сумму и не могли отдать.
— А кто сейчас живет без долгов? Подождут. Шубу я жене на Новый год купил.
— Вы можете себе такое позволить?
— Она может, а почему я не могу? Не вижу связи с делом, господин хороший.
— Она уже ничего не может, и в этом вся связь, а фамилия моя Мамонов.
— Можете не напоминать, все равно забуду.
— У вас нет более убедительного алиби?
— Нет. Один я пил. И никто мне этого не запретит. Почему я должен заботиться об алиби? Разве я знал, что в этот момент убивают мою жену? Кто мог мне сказать, что в случае ее смерти я стану главным подозреваемым? Так просто, ни с того ни с сего, а потому что у следователя дело не клеится и ему ярлык повесить не на кого.
— У вас есть оружие?
Олег вздрогнул. Несколько секунд он молчал, затем тихо ответил:
— Зачем мне оружие?
Мамонов выдвинул ящик стола и достал целлофановый опломбированный пакет, в котором лежал никелированный пистолет.
— У этого оружия богатая биография. Это не серийная безделушка, а гордость фирмы. Мы знаем, кто и когда вам его передал. Будете отпираться?
— Какой номер? Последние три цифры?
— Серия S. М. № 07535.
— Мой.
— Экспертиза доказала, что из этого пистолета убита Вера Бодрова. С документами и показаниями мы вас ознакомим позже. Сначала надо решить главный вопрос. Кто стрелял в затылок вашей жене? Разве вас этот вопрос не интересует? Почему такое отчуждение?
— Не интересует. Потому что я знаю.
— Кто же?
— Что там Ваньку валять. Я стрелял.
В кабинете повисла тишина. Мамонов не отрывал глаз от Коптева. Все детали ушли на второй план. Любые слова будут лишними. Признание — процесс тяжелый и сложный.
— Гуляла она от меня, вот я ее и порешил. Позвонил ей на работу и попросил приехать на Борисовские пруды. Мол, там хороший катер есть и стоянка на Москва-реке. Она давно хотела иметь катер. Участок присмотрела для летней дачи за Лыткарино, на берегу реки. Короче говоря, она клюнула. Ну а остальное дело техники, как говорится. Я сел на заднее сиденье, пистолет у меня находился за поясом.
— Где сели? — спросил Рогов.
— У метро «Каширская». Показал, куда ехать. Как только она остановилась, я достал пушку и выстрелил. А потом выбросил его в пруд. В этот день дождь шел. Безлюдно на пустыре. Вернулся домой и начал готовить обед.
— Вы говорили, что обед готовила падчерица.
— Какая разница, кто готовил жратву. Ее все равно никто не ел.
— Ладно, Коптев. Сейчас мы составим протокол допроса, но учтите, мы все равно все проверим.
— Опять не так? Видать, совсем у вас дела плохи. Короче говоря, можете надевать наручники.
— Во что вы были одеты, Коптев? — спросил Рогов.
— Я?
— Ну конечно.
— Не помню… В костюм, наверное.
— В какой?
— В голубой. Лето же.
Ни Мамонов, ни Рогов не чувствовали себя победителями. Коптев меньше остальных подходил к роли убийцы. Если это наговор, то дело упрется в тупик и зависнет.
* * *
Судя по длинному беспрерывному звонку, кто-то пробивался через междугороднюю линию. Нина Соболевская не решалась взять трубку. Она осталась одна, без инструкций, и могла что-нибудь ляпнуть невпопад. Телефон продолжал трещать, и девушка не выдержала.
— Слушаю вас, — осторожно спросила она, вместо обычного: «Адвокатская контора Марка Левина».
На противоположном конце провода послышались знакомые интонации.
— Ниночка, лапульчик, что случилось? Почему такой напуганный голос? Что с тобой?
— Ничего не случилось. Ты меня бросил, как кутенка в воду, и решил, будто я могу плавать самостоятельно. Так не бывает, Марк. Мог бы перед отъездом меня проинструктировать, а не сматываться, как вор.
— Милочка, я очень торопился, а ты же знаешь, что от тебя очень трудно уйти.
— А содержательная записка «Я уехал в командировку», по-твоему, лучше? Какая командировка? Ты что, устроился по совместительству снабженцем на фабрику?
— Будь лаконична, Нина. Ты же умница и сама все прекрасно понимаешь.
— Не обольщайся. Тут дважды приходил следователь. Они требуют завеш;ание. Ты тормозишь следствие. По закону…
— Не старайся, я знаю законы. Подождут.
— Неприятности не подождут. Они сваливаются разом, как снежный ком. Зачем тебе конфликтовать со следственной группой? Ты же свидетель. Я наговорила им глупостей, и они отстали, но надолго ли? Они вскроют сейф без тебя…
— Для начала надо знать, где он.
— Спросят у Дашки.
— Для начала надо знать, где она.
— У Коптева.
— Он ничего не знает. И потом, у нас есть дела поважнее. Ты мне нужна. Запиши код моего сейфа: 3516214. Записала?
— Да.
— Открой и сожги бумажку. Возьми две тысячи долларов, я думаю, этого хватит. Затем возьмешь черный замшевый футляр. Позвони на вокзал и срочно выезжай в Харьков. От Харькова сядешь на автобус и приедешь в Балабаново. Это уже Россия. Обрати внимание на погранпост. Это важно. Встретимся на автовокзале в зале ожидания, я тебя найду. Выезжай сейчас же. Купи билеты у перекупщиков, если их не будет в кассе. Это все.
— Что-то случилось?
— Да. Это важно.
— Но я могу вылететь самолетом.
— Не можешь. Тебя не пропустят через турникет.
— Почему?
— Хватит глупых вопросов, пошевеливайся, крошка.
— Подожди, Марк. Тут есть еще одна новость. Я думаю, что тебе стоит ее услышать. Сейчас. Сегодня утром раздался междугородний звонок. Мужской голос спросил меня. Я, как наивный ребенок, отвечаю: «Нина Соболевская — это я. Что вы хотите?» Мужчина представился майором милиции из Обояни. Он меня спрашивает, знаю ли я девушку высокого роста, около метра семидесяти, голубоглазую, с русой широкой косой. Тут я немного пришла в себя и сама пошла в атаку. В ответ я задала встречный вопрос: «Что случилось с девушкой?» Майор оказался прост, как чистый лист бумаги, и тут же выложил историю, как девчонка попала в городскую больницу с сотрясением мозга и назвалась моим именем. Девушка проходит по делу об убийстве как свидетель. Весь фокус в том, что красотка смылась. Я ответила майору, что мне описание девушки ничего не говорит, но может быть, оно знакомо моему боссу, который в данный момент находится в командировке. Пришлось пообещать ему, что ты с ним свяжешься, как только вернешься в Москву.