— Аффанареть! — не удержавшись, высказался Тумарин, но его восклицание, к счастью, утонуло в грохоте ныряющего в тоннель поезда.
Незнакомка и в целом была очень даже симпатичной: миниатюрная, в светлой замшевой курточке и черных обтягивающих джинсах, со смуглым, чуть вытянутым лицом, густыми бровями и длинными ресницами такого же, невероятно черного цвета. Похоже, ее волосы были вовсе не крашеными, а такими от природы.
А еще Денису понравилось в девушке то, что играла она на точно таком же телефоне, каким пользовался и он сам. Тумарин даже стукнул себя сбоку по животу — туда, где под плотной мотоциклетной курткой лежал его сотовый. Убедился, что на месте, в чужие руки не перебежал. Вздохнул… и решился — сел рядом, дружелюбно улыбнулся:
— Привет! Классный аппарат, правда? У меня точно такой же.
Незнакомка посмотрела на него с некоторым недоумением, что-то ответила, закрыла игрушку, уронила мобильник в небольшую матерчатую сумку, расшитую какими-то иероглифами, и поднялась, встала к двери, демонстративно глядя в другую сторону. То ли собралась выходить, то ли наглядно показывала, что молодому человеку ничего не светит.
А глаза у нее были, что у кошки: огромные и яркие. Прямо зверь, а не человек! Или это на фоне черных ресниц так померещилось?
Денис глянул на себя в отражении окна напротив: короткая стрижка, легкая небритость, прочная куртка в медных заклепках. Не Леонардо ди Каприо, конечно, но выглядит прилично. Обидного тоже ничего не сказал. Да и вряд ли она вообще хоть что-то услышала в здешнем грохоте.
Или за скинхеда-металлиста приняла?
Поезд сбросил скорость, явно подкатываясь к следующей станции…
А может, она просто собирается выходить?
В любом случае, у него оставался последний шанс, последние считанные секунды. Денис встал, подступил к незнакомке сзади и, чуть наклонившись, зашептал в самое ухо:
— Ты самая прекрасная из всех, кого я только видел в своей жизни. Твои глаза ослепляют подобно взрыву сверхновой, твой запах чарует, как рассвет над лесным озером, твоя фигура вызывает зависть у эллинских богинь, твоя кожа похожа на балтийский янтарь, твои губы сводят с ума, а твои волосы разрывают формулы Кирхгофа. Позволь увидеть тебя еще раз — и я соглашусь продать душу дьяволу, если это он создал тебя такой неотразимой.
В отражении стало видно, что губы незнакомки тронула слабая улыбка, а губы что-то прошептали.
— Ты сказала, что будешь забирать душу сама? — переспросил молодой человек.
— Я спросила, что это за формула Кирхгофа? — повернула к нему голову девушка.
— Согласно закону излучения Кирхгофа, отношение испускательной и поглощательной способностей материального объекта является универсальной функцией частоты и температуры, — пробормотал заученную еще в институте формулу Тумарин.
— Универсальной функцией чего?
Поезд уже вылетал к перрону, когда незнакомка все же полуразвернулась к нему. Денис ощутил, как из-за торможения теряет равновесие, ухватился за поручень, но все-таки резко качнулся, ощутимо зацепившись за что-то курткой. Девушка опустила глаза — и возмущенно вскрикнула:
— Ах ты, урод! — Дернула его за куртку еще сильнее, со всего размаха влепила звонкую пощечину: — Подонок! — и с силой отпихнула назад.
Зашипели, открываясь, двери. Незнакомка выскочила наружу, обернулась и закричала снова:
— Гаденыш! Пес поганый! Урод! Тварь!
Двери захлопнулись, отделяя ее от Тумарина, однако девушке этого показалось мало, и, подскочив к стеклу, она, сложив свой смуглый кулачок, старательно показала ему средний палец.
Поезд тронулся и унес совершенно ошалевшего от такой выходки Тумарина дальше к центру Москвы.
Григорианский хорал был вовсе не тем наслаждением, которое должно было выманить Дениса Тумарина из постели, а потому молодой человек довольно долго не мог понять, что это за звук и откуда он взялся? Однако музыка оказалась настырной и въедливой, вынудив его отпихнуть одеяло и приподнять голову в поисках источника звука. В глаза бросилась мигающая на блоке радиотелефона лампочка. Молодой человек наконец вспомнил, что сам когда-то выбрал этот ужас в качестве звонка, чисто ради принципа поменяв прошивку купленной вместо старого агрегата игрушки. Квартирным стационарным телефоном он пользовался так редко, что теперь даже и не помнил, когда это было в последний раз.
Тумарин встал, выдернул трубку из гнезда и недовольно поинтересовался:
— Кто и чего в такую рань?!
— От такого слышу! — не менее бодро ответил ему Топорков. — Это что, была твоя мстя, Денис Федорович?
— Какая мстя? — не понял Тумарин.
— Позвонить мне в девять утра и спросить, не знаю ли я, как тебя можно найти?
— В девять? — Денис вернулся к постели и стал ощупывать одежду. — А сейчас сколько?
— Девять пятнадцать! Или ты думал, после этого я стану ждать полудня? Как здоровье, Денис? Ты вчера еще добавил — или сразу в койку упал?
— В койку, — честно признался Тумарин.
— Это плохо. Значит, тебя проняло не так, как меня. Я токмо в четыре, сказывают, угомонился. Вечером жена шкуру снимет, это к бабке не ходи… Чего хмыкаешь?
— Трудно себе представить, как кто-то рискнет снимать с вас шкуру, Семен Александрович.
— Богатые тоже плачут, Денис. И не одну снимет, а целых три, перцем посыплет и обратно натянет. И никакая охрана не спасет. Вот говорили мне умные люди: женись на фотомодели! Выбери поглупее да подлинноножистей, и купи за разумные деньги. Так ведь нет — по любви сочетался! Теперь приходится терпеть. Не вздумай повторить моей ошибки. Только за деньги супругу покупай!
— Чего же не разведетесь, коли так плохо, Семен Александрович?
— Сказал же тебе, балбесина, что люблю! Потому и мучаюсь. Так, в шкуре с перцем, по две недели и хожу, пока остынет. Наверняка уже на дачу уехала и иглотерапевта позвала. Чтобы жилы сподручнее тянуть. Так что смотри, на мое место не попади. Выбирай самую грудастую, бедрастую и глупую, и чтобы от разговоров сразу напрочь воротило. В общем, подруга твоя сказала, что телефон может сразу после лекций отдать, в три часа. В Академии углерода она учится. Или туда поезжай, или сам звони, договаривайся. Я вам что, почтовый ящик?
— Какая подруга, Семен Александрович? Вы о ком?
— Аривжа какая-то… — В трубке было слышно, как Топорков зевает. — У тебя их чего, целый гарем, что ли? Не помнишь, с кем вчера догуливал?
— Да ни с кем я вчера не гулял! Домой приехал и спать лег… — Обхлопав одежду, Тумарин отодвинул стул, но и под ним было пусто. — Черт, где же мой телефон?
— Ты совсем дурак, Денис? Говорю же, твоя подруга мне среди ночи с твоего сотового звонила! И сказала, чтобы ты его около института сегодня в половину четвертого забирал. Все, иди на фиг, я сплю. Дальше сами разбирайтесь.