По словам представителей командования, некоторые из военнослужащих выразили свой отказ выполнять приказ начальства в надлежащей форме. Однако, как заявил американский офицер, пожелавший остаться неназванным, «небольшое число солдат предпочло выразить свои сомнения в несоответствующей форме, спровоцировав временное нарушение дисциплины».
Солдат, отказавшихся выполнять приказ, пока не арестовали, однако подвергли допросу в военной полиции.
Лейтенант Казачок напомнил известные слова генерала Драгомирова: всеми способами стремиться захватить инициативу, и, если сил для наступления хватает – следует наступать. Оборона опасна прежде всего в нравственном отношении, не говоря уже о том, что нельзя давать противнику возможность навязать свои правила и условия боя. Говорил он в своей обычной манере – тихо, глядя сторону, словно заранее жалея о сказанном.
Казачка мои офицеры не любят. Трудно сказать почему, может, за крайнюю необщительность и явную отчужденность во внеслужебной обстановке. Субботу, горячего холерика, понять можно, как и Аргонца, человека спокойного, но любящего в свободное время потрепаться, что называется, по душам и от души. Даже внешне они полная противоположность: два широкоплечих «фитиля», черный и рыжий – и невысокий белокурый крепыш с невыразительными белесыми глазами. В тех редких случаях, когда лейтенант пытается отстоять свою точку зрения, Аргонец и Суббота вместе и солидарно (диво дивное!) не оставляют от его аргументов камня на камне.
Но сегодня никто не пытался спорить. Казачок добавил, что идея пропаганды среди солдат UkrFOR едва ли плодотворна. Сравнивать нынешних контрактников с мобилизованными 1919 года по меньшей мере смешно. Политическое же решение крымской проблемы ведет лишь ко все тому же «Брестскому миру» – похабному и унизительному.
Суббота, никогда не отличавшийся терпением, поспешил поинтересоваться, что собственно лейтенант предлагает. Тот невозмутимо пожал плечами, заметив, что при прочих равных условиях выступает не только за продолжение, но и ужесточение борьбы. Только условия, к сожалению, складываются не прочие и не равные. Вести борьбу на два фронта мы не сможем.
Я ждал возражений, но их не последовало. Кажется, «Азовская капитуляция» произвела куда большее впечатление, чем казалось вначале. Все годы мы верили, что нас поддерживают. Пусть не власть, не предатели в кабинетах и парламентских залах, но все-таки… Увы!
Оставалось распустить наш маленький военный совет. Я лишь предложил не прекращать боевых действий до подписания официального соглашения – если не случится ничего чрезвычайного. Воевать по-прежнему активно, безжалостно, не давая врагу продохнуть. А после «Брестского мира» действовать по обстановке.
Спорить не стали, но вид у товарищей офицеров был кислый.
* * *
Костер зажигать не стали, включать фонари я запретил, и августовская ночь тут же превратилась в подобие Тартара. С вечера небо затянули тучи, от близкой реки потянуло холодом, и я пожалел об оставленных на основной базе палатках. Август – не июль, горы Второй гряды – не Южный берег.
Лолита лежала рядом, завернувшись в спальник с головой, тихая, не похожая на себя. Я чувствовал, что божье наказание не спит, мне и самому не спалось, но заговорить первым никто не решался. Наконец, край спальника откинулся, Лолита, привстала, помотала головой.
– Х-холодно!
– Есть свитер, – напомнил я. Вечером от свитера она не без гордости отказалась.
– Ну, почему нельзя воевать там, где теплее?
Я невольно усмехнулся.
– Опоздала! У Фиделя на Кубе были идеальные условия. Даже купались круглый год.
– Ага, – Лолита подсела ближе, зябко повела плечами. – Я читала Че Гевару. Его послушать, так война – действительно курорт. Он даже предлагал покупать провизию исключительно в магазинах. И патроны запрещал экономить. А потом попал в Боливию…
– Ага.
Безвидная августовская ночь подступала все ближе, сырость обволакивала, мешала дышать. Много лет назад мы с Аргонцем так же влипли – ушли в поход без спальников. Ночевать пришлось совсем недалеко отсюда, рядом с Баштановкой. Но тогда никто не мешал разжечь костер.
– Значит, будешь воевать дальше? Как полковник Буэндиа?
– «Полковник Аурелиано Буэндиа поднял тридцать два вооруженных восстания и все тридцать два проиграл».Боже мой! Неужели твое поколение читает Маркеса?
Сопение – недовольное, сердитое.
– Не мое поколение. Я читаю! «Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед». Думаешь, один ты такой умный? А мое, как ты говоришь, поколение… Они… Мы не тем плохи, что Маркеса не знаем. Ты заметил, что в отряде нет никого из мальчишек? Твои бывшие студенты – им всем за двадцать пять. А мои… Половина даже не знает, что идет война. И знать не желает!
Такого слышать еще не доводилось. Обычно Лолита защищала своих сверстников с энергией, достойной лучшего применения.
– Мы – не поколение пепси, не «генерация Пэ». Мы – поколение говна. Помнишь, ты смеялся над рекламой? Сигареты, джинсы, «лонгер» всякий? Мол, на такое никто не купится, нельзя рисовать дебилов с пустыми глазами? Мы такие и есть, Арлекин! Те, что хренеют у компьютера, еще не самые худшие, большинство даже не одноклеточные, так – протоплазма. Беда в том, что такими нас вырастили вы, умные и начитанные. Вот так! Я приехала сюда, чтобы не чувствовать себя говном среди говна… И не вздумай бить меня по губам!
Черное сырое небо было совсем рядом, сырость пробирала даже сквозь непромокаемую ткань, привычно заныла десна, реагирующая холод на точнее всякого барометра…
– Поколение говна, – повторил я. – Если так… Ради кого же мы воюем?
Я не ждал ответа, но он пришел в тот же миг.
– До сих пор не понял, Арлекин? Ты воюешь ради себя! Только ради себя, а вовсе не за какую-то «свободу». Тебе просто нравится воевать – вот и все. И мне нравится, и Субботе, и остальным. Вы правы – лучше так, чем гнить, как все. У тебя тут по крайней мере не скучно.
Вновь повеяло Голливудом класса «B», и снова я не стал спорить. Неужели, правда? Мне нравится воевать?
Мне нравится воевать.
– Арлекин! Совсем забыла. Я узнала – есть фармацевтическая фирма в Симферополе, немецкая. Я вышла на их сервер, заказала то, что ты просил. Видишь, и без Экселенца справилась!
* * *
– Пойдем к Куйбышево, километра за три свернем на юг. Погляди на карту.
– Хе! Места знакомые, разберусь… Арлекин, ты чего имел в виду? Насчет «чрезвычайного»?
– Понимаешь, Аргонец… «Второй фронт» может открыться раньше, чем нам кажется. Все эти годы мы были нужны – и нашему правительству, и российскому. Нами пугали Запад – и довольно успешно. Заодно собственным гражданам подмигивали перед выборами, мол, не оставляем братьев-славян в беде.