— Может, пройдём? Попытаемся?
Игорь — неуверенно, робко. Сам на себя не похож парень. Помочь бы, ободрить, только нечем. Можно лишь остаться, не бросить, постоять рядом.
Алёша так и сделал — остался, хотя понимал, что без толку. К Жене-Еве в реанимацию не пустили, разговаривать не стали. Ткнули пальцем в бумажную распечатку: справки с 16.00 до 17.00. Одно ясно — жива. И то слава богу.
Совсем подрастерялись, но повезло — нос к носу с Профессором столкнулись. Прямо в коридоре, возле кабинета с надписью «Дежурный врач». Профессор в белом халате поверх чёрного костюма, ещё кто-то в халате, наверное, доктор. И женщина — Профессоровых лет, в дорогом пальто, в дорогой косметике. Алёша сразу догадался, а Игорь подтвердил: мама Женина. Не похожа, а узнать можно.
…Нос — носик! — один к одному.
Профессор заметил их, кивнул — и дальше по коридору пошёл. С ним белохалатник и мама Женина. Мешать не стали, решили подождать. Хорст-Игорь предложил возле лифта, Алёша же рассудил: на улице лучше. Пусть ветер, пусть дождь, все равно веселее, чем на пропахшем горем этаже.
Там и ждали. Отвлечься бы, поговорить, только о чем? Не о Десанте же, не о Бабе Галамаге! Верно Хорст сказал: цирк. Цирк и есть.
В цирке, правда, тигры случаются…
— Мама её, Жени, позвонила. Чушь какая-то реально выходит. С утра на лекции не пошла, сказала, дома поработает, к компу села. И все! Да, ещё наушники надела. Мать в магазин вышла на полчаса, вернулась, а Женя уже на кровати. Одеяло на полу, а она…
— Компьютер. Что там было?
Хорст Die Fahne Hoch покачал головой, усмехнулся грустно. Об одном подумали. Стёр Профессор все файлы, спрятал диски Монро, но у Жени-Евы все это наверняка имелось.
— Не сообразила она, мама Женина! Пока соседку звала — она врач, пока в «Скорую» звонила… Выключила комп, на автомате, кнопкой «power». А наушники — черт их знает? Женя часто музыку слушала, когда работала. Всякие «Alte Camaraden» и «Bomben auf Engelland».
— А напиток? Которым вы меня поили? Экстракт гинкго двулопастного? Женя заваривала?
Игорь пожал крепкими плечами, поморщился. Не спросил, хоть и следовало. Не до того было.
— Мать растерялась совсем. Женя с детства ничем не болела, ни на что не жаловалась. А тут…
Алексей кивнул, по сторонам поглядел. Хуже нет места, чем больница! Даже кладбище не так страшит. Там ясность полная, все уже случилось. Нет надо ждать самого страшного ждать — каждую минуту, каждый миг.
— Профессор!
Точно — он. Не один, с мамой Жениной. Переглянулись Алёша с Игорем. Подождать?
Ага! Уже расстаются. Она что-то говорит, сердито, резко, Профессор отвечает… Ответил…
Повернулась резко… Профессор поднял руку, словно хотел остановить.
Ушла. Опустилась рука.
Вновь переглянулись Хорст с Алексеем. Вперёд шагнули.
* * *
— Сейчас, ребята. Одну минуту!
Ладонь Профессора скользнула в карман пальто. Обратно вынырнула не пустая. Пачка сигарет, красный «Атаман». Зажигалка…
Алёше захотелось глаза протереть.
Да он же не курит! Вот дела!..
Щёлк! Затянулся, жадно выдохнул сизый дым…
— Если коротко… Что с Женей, врачи не представляют. Подозрение на инсульт, сейчас будет обследование… Нарушение мозговой деятельности, а конкретно — поди пойми!..
Вновь затянулся, поглядел в серое небо. Дёрнул уголками узких губ.
— Догадываюсь, о чем хотите спросить. Сразу отвечу: не знаю. Не знаю, пыталась ли Женя ставить какой-то опыт… эксперимент. Диски Монро у неё были, они скопировала и часть моих программ. Но это не опасно, ничего подобного ни с кем не случалось. Хуже другое. Женя пыталась искать в Сети, спрашивала совета на форумах, где выкладывают всякую дичь, иногда очень опасную…
Поглядел Алёша на Профессора, скользнул взглядом по сигарете. Нервы? Конечно, нервы, чему удивляться? И все равно, странно Профессор говорит. Словно не рассказывает — оправдывается.
Почему — «словно»? Он, конечно, не сторож брату своему…
Алёша сцепил зубы. Не сторож, значит?
— Несчастные случаи при N-контактах. Какие бывают причины?
Не стал «бывают ли» спрашивать. И так ясно.
Рука с сигаретой дрогнула — всего на какой-то миг. Спокойно ответил Профессор, словно не о дочери шла речь, словно ему на лекции вопрос задали.
— Чаще всего несчастные случаи связаны с использованием мозгового чипа. О чипах вы, Алексей, уже знаете. Очень опасная вещь. Те, что соглашаются на операцию, фактически смертники.
— У Жени не было этого дурацкого чипа. Не было!..
Хорст — не выдержал, перебил. Профессор кивнул, сигарету в бетонную урну бросил.
— Не было. Вторая причина — использование химических препаратов. Такое тоже применяют некоторые… энтузиасты. Врачи не заметили у Жени следов укола, но на всякий случай проверят. Обычные же, как вы, Алексей, называете, «полёты», совершенно безопасны. Это лишь лёгкий сон. В крайнем случае человек увидит кошмар — и проснуется.
Убедительно говорил Профессор, твёрдо. Так, что поверить можно.
А можно и не поверить!
Вновь скользнула рука в карман, уже не в боковой — внутренний.
— Вот!
Ладонь, на ладони — замшевый футляр. Аккуратный, со змейкой.
— Алексей! Игорь! На всякий, как говорится, пожарный. Если с человеком что-то случится во время опыта, если он не придёт в себя, ему можно сделать укол. Фенитон — очень сильное средство. Повышает дозу миорелаксантов, индуцирует микросомальные ферменты… Человек обязательно очнётся. Ненадолго, всего на несколько минут. Но, по крайней мере, успеет рассказать, что произошло. Иначе останется одно — искать его в Ноосфере, это даже не иголка в стогу сена. У меня два шприца, но пока… Пока Жене колоть не стану.
Алёша поглядел на футляр. Фенитон, надо запомнить. Фенитон, фенитон, микросомальные ферменты…
* * *
— Сейчас не самое удачное время Профессор… Но, может, это имеет значение. Мы… Я был по адресу, что на вашем диске. Там вам велели передать: «нет».
— Нет… Вы правы, Алексей, это в самом деле… имеет значение.
— Бессмертия не существует?
— Бессмертия не существует.
Вы ждали отмашки? Даю отмашку. Иран заявил об успешном осуществлении проекта термоядерного синтеза (ТОКАМАК). В нынешней свистопляске это сообщение воспринято исключительно как очередная, не слишком умная дезинформация. Господа академики дружно надули щеки, дабы выдохнуть: «Не может быть!» Возможно, они правы — относительно Ирана. Нам же под этот бестолковый шум самое время рассекретить первый из секретных проектов. Давать информацию в прессе необязательно (хотя и желательно, пусть посмеются напоследок!), но ознакомить будущий «теневой кабинет» и прочих заинтересованных персон — совершенно необходимо.