— Кто вона? Расскажи, малюня!
Не выдержал Алёша — дёрнулся. Скользнули по спине Варины руки… Не удержали.
«Провизорша в аптеке — Оля Лисиченко. Мы с нею наркотой торгуем.»
Не сказал — подумал. И язык прикусил. Ещё не хватало!
Лисиченко Оля. Оля…
Накинул майку товарищ Север, к плавкам, висевшим на спинке стула, потянулся. Ещё не хватало! Расслабился, раскис, сейчас на раскаяние потянет. Посреди площади Свободы встать, на колени бухнуться. Оле мне грешному, оле мне убивцу!
Оле… Оля…
Не стыдно? Размяк, перетрусил, к Варе прибежал — под простыней прятаться.
Спрятался?
— Где ты, малюня? Что с тобой? Зовсим про мэнэ не думаешь?
Товарищ Север поморщился, представив, каков он, если со стороны поглядеть. Голый, в одной майке, в грязной общаге, босиком, пупырышки на коже.
…Варя сегодня даже не помылась. Он не напомнил, забыл. Замечтался. Было бы о ком — о подстилке ментовской! Бред!.. При чем здесь Лисиченко! Не она напугала, пули в стене — те, что ровным треугольником. Это и страшно, когда Смерть не имеет лица.
Отчего же не имеет? Вот оно лицо — с родинкой на щеке!
Зде-е-е-есь я-я-а-а-а!
Поглядел Алёша на знакомую дверь. Одеться — и туда, коридором, вниз по лестнице, забрать паспорт у вахтёрши, и — бегом на улицу!
А там что?
— Отак, малюня мой? Думаешь, без меня тебе лэгше станет?
Алексей вздохнул, собственные слова вспомнил. «Н-нет. Не брошу!» Не тянули его за язык, от души говорил. Теперь, значит, по-другому все стало? К Варе пришёл — струсил, бросил её — храбрость проявил. Так что ли, товарищ Север?
— Нет… Не станет. Только понимаешь, Варя…
* * *
— …Ты як маленький, Алёша, совсем хлопчик. Тебе надо, чтобы дивчина твоя только с тобою була, с тобою одним? Я что, хуже стала? Иншою стала? Я тебя люблю, и ты меня любишь…
— Нет! То есть… Варя, если я…
— Если ты станешь дужэ богатым, шубу мне купишь, квартиру с пропиской и у свой клуб «Черчилль» сводишь? А я тебе изменю? Якый ты смешной, малюня!
— Смешной? Да, наверное…
Турецкая народная песня, исполняет Murat Kekili.
(5`16).
Кто такой этот Tutomaz? А бог его знает, кличка шпиона-нелегала. Но слушать приятно. Однако, если словарь открыть… «Этим вечером я умру, никто меня не остановит, даже ты меня не остановишь, звезды меня не остановят, я срываюсь в бездну у тебя на глазах…»
Хорошо ли быть шпионом? Как в старом анекдоте: хорошо, да не очень. Входишь в метро, среди народа путь прокладываешь, уклоняешься от сумок и локтей, а на душе… Вдруг уже вычислили? Ты ещё не знаешь, спешишь, всех встречных разглядываешь, чтобы нужного человечка не упустить. Тем более, шпион ты не всамделишный, не стоит за тобой держава с ядрёными ракетами, не станут тебя обменивать, даже передачу не вышлют. Черт знает чей ты шпион, поэтому без ордера обойдутся, пристрелят на пустой улице — или прямо здесь, в толпе…
Зде-е-е-есь я-я-а-а-а! Здес-с-с-сь!
Упадёшь на грязный цемент, споткнётся о тебя бабка с сумками безразмерными, помянет недобрым словом…
Плохо, конечно. Но если вновь анекдот вспомнить? Плохо, да не очень. Полно вокруг людишек, спешат, толкаются, о ерунде размышляют. Кто они? Ясно кто — народ, масса, электорат, объект Истории, точка приложения сил. А кто силы эти прилагает? То-то и оно. Бегите, встречные-поперечные, в вагоны запрыгивайте, станцию свою не пропустите.
А мы делом займёмся. Настоящим!
Улыбнулся товарищ Север, головой покачал. Расхвастался, распушил перья, чуть не суперменом себя вообразил. Рано, рано! Тут бы человека нужного встретить, а поди встреть его в толпе да ещё в час пик. Почему в толпе, догадаться нетрудно. На пустой улице (где на стене — выбоины треугольником) найти друг друга легче лёгкого. Погореть, под чужой глаз и под чужую пулю попасть — ещё легче. Не учили Алексей Лебедева на шпиона, в историки готовили. Но даже студент-историк знает, какая главная причина провалов. На связи шпионы горят, на контактах. И ничего не изменишь, надо встречаться — особенно если ты и товарищ Север, и его связной. В одном лице, точнее, в двух, вроде Януса римского. Поэтому лучше лишние пять минут потолкаться в толпе, мимо стеклянных дверей метро пройти, по сторонам поглядывая. Никто внимания не обратит. А если обратит, что с того? В следующий раз надо будет букетик у входа купить за две гривни. Старый способ, но надёжный. Ходит влюблённый парень в поношенной куртке, сквозь очки народ разглядывает, чтобы милую не пропустить.
А ещё хорошо, что шпионам есть чем заняться. Если дело важное, если головой рискуешь, все прочее мелким покажется, несерьёзным. Мерещилась Алёше Лебедеву весь день девка с родинкой не щеке. А теперь не мерещится — сгинула без следа, как только товарищ Север в подземный переход нырнул. И день вспоминается иначе. Хороший денёк! С народом пообщался, лекции интересные послушал, с Женей-Евой кофе выпил…
Железная девчонка! Другая до сих пор валерьянку бы глотала, а этой опять наушники с бинауральным ритмом подавай. Хорошо, ещё не чип! Неужели есть такие, что соглашаются? Железяка в мозгу — макабр!
И с Варей пару приятных часов провёл, тоже неплохо.
…Забавная она, Варя Охрименко. Может, и вправду снять для неё квартиру, паспортистке на лапу сунуть, чтобы с пропиской не тянула? Даже в «Черчилль» сводить, раз обещал?
А зачем? И так неплохо. Позвала — и ещё позовёт. А не позовёт, тоже не критично…
— Давно ждёте, Алексей Николаевич?
Эх, не увидел первым! Учиться тебе ещё, товарищ Север надо. Учиться, учиться и…
— Добрый вечер, Иван Иванович. Нет, вы очень точны.
* * *
— Передайте, пожалуйста, Семёну: мы его идею оценили. Честно говоря, ребята вначале сомневались. Мы привыкли работать точечно, ювелирно. А тут, извините, целый горотдел. Прямо-таки Торговый центр в Нью-Йорке! Но Семён оказался прав — у них началась паника, настоящая паника. Теперь на нашу, скажем так, активность они даже внимания не обращают. Так что… Ждём указаний!
— Передам.
Алёша отвернулся, чтобы взглядом с Иваном Ивановичем, страшным человеком, не встречаться. Хоть и темно — специально подальше от фонаря отошли, хоть и разговор в нужном направлении идёт…
Мягко стелет, ой, мягко! Прямо верить хочется!
Далеко не уходит не стали, только из подземного перехода выбрались. Наверху тоже людно: семечки продают, орешки, карточки к телефонам мобильным. И цветы — белые подснежники.
Весна!