— На карте, переснятой вами с отцовского оригинала, обозначено двадцать семь объектов. На самом деле их тридцать шесть. Я хочу знать, где расположены остальные.

— Если их нет на карте, то как я их найду?

— С вашим-то умом, Елена Романовна, да математическими способностями это не трудно. На оригинале должны остаться следы от стертых объектов. Просмотрите на свет, через лупу, сделайте рентген. У вас же каникулы, времени — вагон. Займитесь настоящим делом.

— А получив сведения, вы начнете шантажировать отца или сдадите его прокуратуре? Не пойдет. Рано или поздно, отец меня простит, а я себя не прошу за предательство никогда.

— Я не собираюсь сдавать вашего отца. Я хочу помочь ему выйти сухим из воды. Сам он не может решиться на этот шаг. Боится мести. Справедливо боится, Но пока я не вскрою весь порочный круг, ничего предпринимать не стану. Майор Пустовалов — лишь ниточка, а без нее не подберешься к голове гидры.

Журавлев достал ручку, оторвал клочок картона от сигаретной пачки и, что-то записав, положил клочок на тропинку.

— Это мой номер мобильника. Подумайте хорошенько над нашим разговором и позвоните мне, когда примете решение. Время работает против вашего отца. Через час-два тут начнется салют. Затишье позади. Ночь кончилась.

Журавлев повернулся и направился к окраине города. Он не сомневался в том, что Алена ему позвонит. Новая авантюра вскружит ей голову. Она сама захочет вникнуть в неведомое. Если ей что-то втемяшится в голову, то она будет добиваться своего.

Выйдя на поляну, он услышал звук самолета и поднял голову вверх. Ничего особенного. Над лесом пролетел обычный «кукурузник». Но почему-то с красными звездами. Похоже, на таких допотопных машинах теперь обучают военных летчиков-истребителей. На секунду он остановился и снова глянул в небо. Самолет уже скрылся вдали, но Вадим успел уловить главное и, изменив направление, зашагал быстрее.

Спустя полчаса он стоял в поле, прямо напротив дома Пустовалова, из которого бежал без оглядки ночью. Вот они — следы. Их три, и теперь понятно почему. Два боковых — от задних колес, а центральное — от переднего колеса. На этом поле садился самолет. Журавлев прошел вдоль всего следа. Там, где глубина следов была больше, там самолет и стоял. Тут же нашлись следы и от грузовой машины. Значит, к самолету подъезжал грузовик.

Журавлев пошел по следам грузовика. Они вывели его на дорогу, по которой легковушка не пройдет. Сплошные ухабы и потрескавшаяся от жары земля. Машина свернула вправо. Следы кое-как проглядывались. Мост он увидел еще издалека, за полкилометра. На нем стоял грузовой подъемный кран, а рядом — тягач, на котором были закреплены три громадных контейнера. Непонятно, откуда подъемник вытаскивал еще один контейнер. Похоже, что мост имел люк. Журавлев сошел с дороги и начал продвигаться к мосту опушкой леса. Чудеса! Дикий простор и эта маленькая живая точка, работающая в поте лица. Да здесь нога человека проходила, наверное, только весной, когда засевали поля. Что здесь делать подъемной технике? Да и мост оказался солидным сооружением, когда он смог разглядеть его ближе. Работали двое: крановщик и водитель тягача. Получалось слаженно, без болтанки и ошибок. Опытные ребята. Оказывается, в этой речушке не только головастики плавают, но и контейнеры в несколько кубометров водятся.

Журавлев приблизился к мосту, как только смог, и залег в поле.

Хорошо бы залезть на машину и втиснуться между контейнерами. Куда и зачем их везут? А главное — что в них?

Видела бы его сейчас его начальница Настя Ковалевская, вздохнула бы и сказала:

— Вот дураку заняться нечем.

 8 часов 10 минут

Врач пожал плечами.

— Других версий быть не может, Роман Иваныч. Наркотическая передозировка. К тому же жена покойного утверждает, будто муж вчера перепил в ресторане. Полный букет.

— Жену не трогайте. Я ее сам допрошу.

Метелкин подошел к Пустовалову и тихо спросил:

— Вы знали, что он колется?

— Знал, конечно. Баловство. Морфий. На работе это не сказывалось.

— У него все вены исколоты.

— И что? Я наркоманом его не считал.

— И сегодня просто перебрал дозу?

— Стресс. Он вчера сам не свой ходил после известия о побеге Артюхова. Потом вдруг этот странный поход в ресторан с компанией.

— Почему странный, если в это время застрелен Ярыгин.

— Не вижу связи.

— Или не хотите видеть?

— Не мудрите, Евгений Михалыч. Конкурентов убивают не для того, чтобы потом покончить с собой.

— Верите в самоубийство?

— Нет. Только в факты. А для выводов их очень мало.

— Так же как в гибели Ярыгина. Убийство налицо, причины отсутствуют.

— Для того мы и существуем, чтобы разбирать и раскрывать эти непонятные на простой глаз случаи, случайности и преступления.

На поясе сработал зуммер, и майор снял рацию с крепежа.

— Что там еще, лейтенант?

— Из Камышина к нам вылетел вертолет с дорогими гостями. Жалует сам начальник главного управления внутренних дел области генерал-майор Крептогорский и прокурор области Суходрев. О сопровождающих лицах не доложили. Через сорок минут приземлятся на территории нашего участка. Разгоняю машины, готовлю площадку.

— Другого я и не ждал. Вызывай Требухина. Обязан быть при встрече высоких гостей. Скоро и я прибуду. Вот только обрадовать нам высокое начальство нечем.

— А в случаях радостного настроения и праздников они к нам не приезжают. Думаю, что Требухина вызывать не надо. Похоже, он сам накапал начальству, если они сорвались как с цепи.

— Не зарывайся, лейтенант. Собери весь состав управления и проведи инструктаж. Выполняй.

Майор отключил рацию.

— Началось? — спросил Метелкин.

— Началось, — подтвердил Пустовалов.

Глава IV РОКИРОВКА

Город Елань

9 часов 04 минуты

Прокурор области занимался следственной группой и вникал в подробности. Начальник областного управления МВД привык выслушивать отчеты и не вникая в детали. Под его началом работали тысячи оперативников, участковых, постовых и инспекторов. Знал он не многих, а тех, кого помнил, ценил и. оказывал поддержку. Опытный генерал, тридцать пять лет отдал службе, хорошо знал свое дело и разбирался в людях. Генерал любил порядок, и этот порядок соблюдался. Область занимала одно из первых мест в стране по раскрываемости и предупреждению преступлений. Но если порядок нарушался, то горе было тому, кто посмел взбаламутить воду в пруду. То, что произошло этой ночью на севере области, выходило за все дозволенные рамки возможного и невозможного. Вмешательство Москвы стало неизбежным фактом. Только теперь высокие гости из столицы нагрянут не за черной икрой, а с проверками, жесткими министерскими установками. Конечно, генерал Крептогорский не очень-то боялся высокого начальства. На его памяти наверху все поменялись раз пять, и с каждым он разговаривал на «ты». Вот только не любил он лишнего шума и суеты. Стар уже и нервы не те.