Чейн замолчал, с трудом пытаясь утихомирить бурлящую в нем ярость.
— Это все эмоции, — чуть мягче промолвила Мила. — Чейн, не тебе, варганцу, говорить: на войне как на войне. В конце концов, мы делаем одно общее дело, так что твои обвинения в мой адрес просто нелепы. Да, ВР не хочет быть чужой на празднике твоей победы. К тому же у нас есть нормальная, здоровая конкуренция с Флотом. Ну и что? Для тебя лично мало что меняется. Мы вместе добудем титул Шерифа. А потом ты введешь в Клондайк эскадру Патруля, и наши агенты сделают все, чтобы пограничники встретили вас если уж не цветами, то хотя бы не гранатами. А там — поступай как хочешь, мы не собираемся вмешиваться в дела независимого Патруля.
— Но ваши агенты останутся на мирах Клондайка? — прищурившись, спросил Чейн.
— Конечно, — спокойно ответила Мила. — Тебе как вице-адмиралу Патруля это будет только кстати — легче станет держать ситуацию под контролем. Пятьдесят тысяч миров — очень много, Морган.
— Хм-м… я вижу, у тебя на все готов ответ. Словно ты все просчитала еще там, на Ледяной планете. Может, ВР знает что-то и про нейнов? Где Гербал? Где его слуги и что они сейчас предпринимают?
Мила и Фальк переглянулись, словно о чем-то советуясь.
— Гербал в Мэни-сити, — после долгой паузы ответила Мила. — Но мы не знаем точно, в каком именно облике. Возможно, он меняет лица как перчатки. И его слуги-нейны действуют так же. Двоих биороботов нашим людям удалось захватить ценой огромных усилий. Но во время допроса они самоуничтожились. Взрывы оказались такими сильными, что мы потеряли троих товарищей… Больше пока не могу ничего рассказать, Морган. Ну что ты решил?
— А если я откажусь сотрудничать с ВР? — огрызнулся Чейн.
Мила ласково улыбнулась.
— Тогда тебе придется выплывать из дерьма самому. Не забудь, дорогой, — ведь ты представляешь здесь независимый варганский Патруль. С какой стати Федерация должна помогать тебе да еще вопреки твоей же воле? Разве твой друг Альрейвк хоть пальцем пошевельнул? Нет, он сидит, запершись в своей каюте, словно в крепости, и наблюдает. Уж не знаю, как это можно сделать, не выходя из корабля, но хегг говорит так: я, мол, только Наблюдатель. И демонстративно не желает ни во что вмешиваться. А почему? Да потому, что Империи хеггов, конечно же, очень нужен Патруль здесь, в Клондайке. Но отнюдь не независимый Патруль. Федерация рассуждает точно так же. Однажды тебе удалось каким-то чудом взять за горло всю галактику и навязать и Федерации, и Империи свои условия. Наш Флот собирался распылить Варгу на атомы, но вынужден был отступить. Неужели ты думал, мы смиримся с диктатом какого-то бывшего пирата? Считай, что Федерация нанесла ответный удар!
Чейн опустил голову. «А что, если ответный удар захочет нанести Империя? — подумал с тревогой он. — Без сомнения, Альрейвк желает мне добра и победы. Но как знать, может, хегги тоже хотят оказаться где-то рядом с пьедесталом? Возможно, он тоже следит каким-то образом за каждым моим шагом?.. Мидас оказался словно бы шахматной доской, на которой ведется грандиозная галактическая игра. Никто из ее участников не может добиться своей цели силой. А вот один удачный ход пешкой навроде меня решает все. Я же хочу играть только на стороне варганцев, но мне все время дают понять, что в галактических шахматах играют лишь два игрока и независимой Варге здесь нет места. Беркт… нет, сейчас на него бесполезно надеяться, ему хватает хлопот на полуразрушенной Варге. Крол, Граал, друзья мои, как же мне не хватает вас! Впрочем, Стальная планета уже близко…»
— Хорошо, — наконец сказал Чейн. — Мила, ты спасла мне жизнь, а я не забываю добра. Давайте действовать вместе. Наверное, Джону Дилулло это даже понравится. Он ведь тоже, как и вы, землянин!
Мила пристально посмотрела ему в глаза, словно пытаясь проникнуть в душу своего капитана. Однако не произнесла больше ни слова.
* * *
В городе Чейна и Ормеру ожидало немало новостей. И самой неприятной из них было известие о внезапном исчезновении Селькара. Фальку пришлось приложить немало стараний, прежде чем он убедился: губернатор еще на рассвете сел на свою космояхту и покинул планету. Перед этим его посетил Шарим и провел с ним наедине не менее часа. Не исключено, что араб рассказал Селькару о гибели жены, разумеется, совершенно случайной.
Это известие окончательно сломило дух Ормеры. Она заперлась в одной из комнат гостиничных апартаментов Чейна и предалась там своему отчаянию.
Сам же Чейн немедленно встретился с Джоном Дилулло. Пожилой астронавт с удивительным спокойствием выслушал эмоциональный рассказ своего капитана.
— Что ж, этого следовало ожидать, сынок, — философски заметил он. — Обычная подковерная борьба за власть. Не удивлюсь, если старина Денис и на самом деле не знал о том, что агенты ВР давно уже окопались в Клондайке! Что ж, за эту оплошность он может поплатиться своим местом адмирала Флота… Но Мила, Мила-то как нас ловко провела! И как я, старый осел, поверил в ее разговоры насчет всяких там раскруток и паблисити! На самом же деле она просто слегка засветила тебя, чтобы потом навязать теплую дружбу ВР! Ладно, тут уже ничего не поделаешь… Будем считать, что с сегодняшнего дня мы сменили партнера. Старина Денис получает отставку, и мы теперь начинаем дружить с Рендвалом. О-о, этот сукин сын далеко пойдет!
Они сидели в двухкомнатном номере захудалой гостиницы на дальней окраине города. В отличие от своего капитана, Дилулло вел очень скромный образ жизни. Главным украшением его гостиной являлся большой монитор, на котором отражалась вся информация со всех главных аукционов Мэни-сити. Было около пяти вечера, когда Дилулло словно бы нехотя подошел к монитору и включил его. На экране появился зал центрального городского аукциона. Он был заполнен до отказа, по крайней мере тысячью возбужденных людей. Шум царил такой, что ведущему аукциона пришлось несколько раз позвонить в бронзовый колокольчик. Затем ударом молотка о гонг он возвестил о начале торгов.
В первом же лоте была представлена партия из пятидесяти отборных жемчужин размером от теннисного мяча до мяча футбольного. На большом, во всю стену экране засветились голографические изображения коллекции в целом, а затем каждого камня в отдельности. Показ сопровождался комментариями и оценками ведущих мидасских экспертов.
То, что произошло после этого в зале, невозможно описать. Возбуждение царило такое, что даже ведущие аукциона, казалось, немного опешили. И все же после некоторого замешательства они весьма профессионально взялись за дело.
Чейн сидел в потертом кресле, сжимая в пальцах хрустальную кружку с темным пивом. От виски он отказался — нервы варганца были на взводе и без алкоголя.
По словам Дилулло, этот торг проводили люди «таможенника» Польсена под контролем Селдона. В бурлящем от страстей зале Чейн не смог разглядеть ни того, ни другого. Да он и не очень старался — куда больше варганца привлекало светящееся табло, на котором стремительно мелькали цифры. Стартовая цена лота — сто тысяч кредитов — была смехотворной, и уже через пять минут после начала торгов на экране поползли цифры с шестью нулями.