— Если такой и найдется, Аристарх, то вряд ли он слышал о марках Лапицкой. Тут прослеживается железная связь. Работал кто-то особо приближенный,— заметила Наташа,— и кандидатура Шестопала мне больше нравится. Объяснение простое. Никто из вас ни словом не обмолвился о майском нападении на особняк Лапицкой. Там орудовали те же персонажи: Коптилин и Сошкин. А теперь вспомните, что адвокат Добронравов тогда еще и не слыхал о существовании Лапицкой, но зато Шестопал уже ухаживал за Юлей и был вхож в их дом. Так кто же мог, по-вашему, отправить бандитов громить библиотеку Анны Дмитриевны? Как мы помним из показаний взломщика Вишнякова, они ничего не искали, так, дурака валяли. Даже в сейф не заглянули. Все очень просто. Лапицкую нужно было напугать. Насторожить, заставить ее нервничать, а потом предложить ей сдать самое ценное на хранение надежному человеку. А что у нее ценного, кроме марок?
— Если он дал ей рекомендации, значит, знал о марках. Иначе и смысла не было устраивать погром в библиотеке! — разгорячился Куприянов.— Как он мог о них узнать? По словам Лапицкой, дочери ничего не могли знать о марках и даже слышать о них. Сделка проходила в тайне. Другой вопрос, кто мог свести Лапицкую с покупателем из Нидерландов, с которым она заключила торговую сделку. Кто-то, у кого есть связи за рубежом. Кто этот человек? Не владелиц ли коллекции Федотова и краденых подлинников? А может, адвокат Лапицкой Шмелев Павел Львович. Он из тех, кому пожилая дама доверяет свои самые сокровенные тайны. Он держит в своих руках ее завещание, которое нам с вами не покажут. Или доктор Илья Романыч Введенский, порхающий, как мотылек, вокруг больной наследницы князей Оболенских? Нелли Юрьевна Белокурова, троюродная сестра Лапицкой Анны? Тоже ведь из Оболенских! За что ей любить свою родственницу, прожившую жизнь как у Христа за пазухой? А ее родители были подвергнуты репрессиям, и она с раннего детства осталась сиротой и воспитывалась преданной нянькой. Кто еще? Домработница? Дочери? Одна погибла, а вторая живет, как хочет, грезит театром и романтическими приключениями.
— Любопытное замечание,— усмехнулся Трифонов.
— Это ваше замечание, Александр Иваныч. Только вы могли заметить машину своего бывшего друга и начальника на Гороховой, аж по другую сторону улицы, будто на ней плакат висел: «Машина генерала Лапицкого». И что? Я проверил. Вероника сидела с женихом Юли Вячеславом Бородиным в ресторане, и они нежно ворковали, как голубки. Или мы их тоже должны зачислить в подозреваемые?
— Ну хватит воду мутить,— рявкнул Трифонов.— У каждого есть свое звено для отработки, вот и действуйте. Нет смысла гадать на кофейной гуще. Но одно важное замечание хочу сделать. Аристарх, занеси в свое досье тот факт, что на момент обыска в квартиры адвоката Добронравова в стене было тринадцать гвоздей. С учетом миниатюр Федотова и расстояния между гвоздями, можно проверить, висели ли его работы в квартире. Если к семи прибавить пять, то мы получим цифру двенадцать. Постарайся сделать из этого соответствующие выводы.
И опять они разошлись ни с чем. Каждый считал, что он один прав.
Рано утром Артем посетил могилу Юли. Рабочие уже старались вовсю. Он привез их из Петродворца, где они занимались реставрацией, за которую им не платили. Артем предложил наличные за мрамор, материал и рабочие руки. Вопрос решился в течение пяти минут. С ним даже не торговались. На реставрацию фамильной часовни и могил он дал ребятам трое суток. Пришлось трудиться от рассвета до заката. Он не хотел, чтобы Анна Дмитриевна знала о его затее. Она уже третий день не выходила из своей комнаты, и от нее ни на секунду не отлучался доктор Введенский. Артема она к себе не звала даже не хотела выглядеть перед ним слабой и беспомощной.
Он вернулся в дом к двум часам — здесь питались точно по расписанию. Гостей к обеду приглашали очень редко, так что Артем трапезничал в полном одиночестве. Скучать ему не приходилось. Теперь у него из головы не выходила Вероника. Одна ночь сумасшедших страстей еще ни о чем не говорила. Но ему казалось, что девушка говорит правду. У Артема, хотя он и считал себя безнадежным скептиком и циником, была романтическая натура. Сейчас он находился на распутье. Он ощущал, как Ника притягивала его к себе, словно мощный магнит, и это пугало и настораживало. Он пытался превратить свое сильное влечение в легкий флирт, но понимал, что сопротивляется из последних сил. Он ждал ее, а она возвращалась очень поздно и тихо проскальзывала в свою комнату. Объяснить такое поведение можно только боязнью матери. Трудно себе представить реакцию Анны Дмитриевны на связь младшей дочери с женихом умершей. Ведь она ничего не знала о ялтинских приключениях. Ника даже не интересовалась тем, как они с Юлей нашли друг друга. Она считала, что сама его нашла и в ее дом его привела судьба. Может, так оно и есть. В роковые случайности он не верил. Он верил в госпожу удачу, расчет и светлый ум. Теперь можно и в судьбу поверить, если, конечно, этот сказочный роман не оборвется так же неожиданно, как начался. Только на сей раз коготочки оказались крепкими и держали его основательно. Это она бросит его, а не он ее, и с этим придется смириться. Юля не бросила бы, а Ника может. Причем, даже не обернется и не вспомнит. Она получает все что ей нужно сейчас же, а не завтра и не вчера. Остальное сметается с пути, как сорная трава.
В столовую вошла Варя с подносом.
— Вы не доели второе. Невкусно?
— Очень вкусно, Варвара Тихоновна, но у меня болит голова и нет аппетита. Скажите, а где стоит компьютер Юли?
— В ее мастерской. Я могу открыть вам комнату. Туда только Веронике вход запрещен. Она излишне любопытная и любит копаться в чужих вещах. А Юля любила порядок и имела право на свои собственные секреты.
— Конечно. Это право каждого. Но мы вели переписку с Юлей по Интернету.
— Да, я слышала об этом, но ничего не смыслю в технике. Идемте, я вас провожу, вот только ключи возьму.
Об Интернете он вспомнил случайно. Думая о Нике, он вспомнил их встречу на Гороховой, когда ее подружка обронила: «Сроду не поверила бы, что с таким можно познакомиться по Интернету».
Они поднялись на второй этаж и прошли в последнюю комнату правого флигеля. Варя открыла ему дверь комнаты и отдала ключ.
— Заприте, когда будете уходить.
— Конечно, обязательно.
По сравнению с другими помещениями дома, кабинет Юли был небольшим, всего метров двадцать. Стеллажи с книгами, письменный стол, компьютер, принтер, телефон, журнальный столик, пара кресел, не считая рабочего.
Артем закрыл за собой дверь и первым делом начал ощупывать карманы. У него в голове мелькнула странная мысль. Он вспомнил слова Вари о чрезмерном любопытстве Вероники. Странно, он считал ее беспечной и безразличной к окружающим. За все время она не задала ему ни одного вопроса. Любовь слепа, но не настолько же, чтобы не спросить своего возлюбленного, чем он занимается. А может, он женат и имеет кучу детей… Нет, это, конечно, исключено, так как он приехал в Питер, чтобы жениться на ее сестре.
И все же… Когда он проснулся утром в доме ее подруги, то Ники уже не было. На столе стоял завтрак, накрытый салфеткой, на которой она оставила ему короткое послание: «Ты так сладко спишь, что я не решилась тебя будить. Опаздываю в институт. Целую. Твоя Ника».