Троица что-то пристально разглядывала на земле. Ветки кустарника тоже подверглись тщательному изучению.
«По следу идут!» – понял Виктор. Его группа, правда, старалась не оставлять следов, но, видимо, перьеносцы умели распознавать чужое присутствие даже там, где обычный человек его бы не заметил.
Одно утешало: судя по тому, что враг до сих пор не вызвал подмогу, он еще не был уверен, что кто-то прячется в старых развалинах. И все-таки следопыты проявили осторожность: дальше пошел только воин с топориками, а лучники остановилиь, прикрывая его.
Теперь оставалось надеяться, что Змейка и Костяника не промахнутся с такого расстояния. Виктор знаками указал девушкам на вражеских стрелков. А этим, с топориками, он займется сам. Он и Кошкодер.
* * *
Все прошло как по маслу.
Вооруженный топорами воин подошел к их с Кошкодером укрытию так близко, что можно было во всех подробностях рассмотреть его почти безволосое, украшенное странными узорами лицо. А вот сам перьеносец засады не заметил. Щелкнули арбалеты. Над головой чужака просвистели две стрелы – одна даже задела перьевой убор на каске. Перьеносец инстинктивно пригнулся, но арбалетные болты предназначались не ему. На землю повалились лучники: обе стрелы попали в цель. Вражеские стрелки еще падали, а на перьеносца с топорами уже набросились Кошкодер и Виктор.
Пара-тройка метров – не расстояние. И по поводу «двое на одного» Виктор не комплексовал нисколечко. Если сейчас двое не смогут сразу, без шума и пыли завалить одного, то потом на них пятерых навалится целая армия.
Полученное на строевой подготовке ландскнехтов умение чувствовать напарника пришлось весьма кстати. Атака получилась стремительной и слаженной.
Кошкодер двумя молниеносными ударами отбил поднятые топоры и освободил путь для клинка Виктора. Виктор рубанул по шее, целя по-над воротом бронежилета.
Противник в последнее мгновение отстранился, и снести голову в перьях не удалось, но острие короткого ландскнехтского меча все же чиркнуло по горлу врага и рассекло гортань.
Из уже разинутого для крика рта вырвался хрип и хлынула кровь. Однако это не остановило перьеносца. Он не упал и не испугался. Не имея возможности позвать на помощь, истекая кровью и понимая, что жить ему осталось считанные секунды, раненый, тем не менее, продолжил бой.
Выхаркивая вместе с кровавой пеной какие-то неразборчивые булькающие ругательства, перьеносец взмахнул топорами.
Кошкодер вдруг отступил, ошалело глядя на брызжущего кровью бойца. Виктор, лишившись в самый неподходящий момент поддержки напарника, едва успел выбить топор с кристаллическим клювом, целивший ему в лицо. Граненое острие блеснуло перед самыми глазами.
Второй топорик вышиб кистенем Костоправ. Слава богу, лекарь вовремя подоспел на помощь. Размотанная во всю длину цепочка с гирькой на конце захлестнула топорище и выворотила его из слабеющей руки.
Перьеносец покачнулся.
Виктор и Костоправ занесли оружие для добивающего удара.
– Стойте! – неожиданно остановил их Кошкодер. – Он ругается по-английски!
– Кто, мля?! – то ли не понял, то ли не поверил Костоправ. – По-каковски, епть?!
Виктор застыл с поднятым мечом. Так вот что шокировало Кошкодера! Знакомая речь, а вовсе не вид человека с рассеченным горлом, упрямо продолжающего схватку.
Перьеносец что-то бормотал, захлебываясь кровью. На его лице застыла злая ухмылка. Под подбородком зияла рана, похожая на еще одну кривую улыбку.
– Он что, по-инквизиторски базарит? – допытывался Костоправ.
– Да, – подтвердил капитан.
Раненого шатало, как в шторм. Из вспоротого горла толчками выплескивалась кровь. «Шипастый столб был бы рад такому фонтанчику», – подумалось Виктору.
– Гонишь?! – видно было, как у лекаря от изумления расширяются глаза.
– Нет, – Кошкодер мотнул головой.
– И что это за пернатая Инквизиция такая?
На этот раз Кошкодер не ответил. Не знал, наверное, что отвечать.
* * *
К ним подбежали Костяника и Змейка. Девушки с перезаряженными арбалетами в руках остановились в сторонке.
Ослабевшие ноги уже не держали перьеносца. Он упал на колени, потом завалился на бок, не прекращая что-то говорить. В хриплом шепоте и булькающих звуках угадывались осмысленные членораздельные слова.
Кошкодер нагнулся. Прислушался.
– Спроси, откуда они приплыли, – сказал Виктор.
Капитан задал вопрос. Улыбка умирающего стала злее. Хриплое бормотание – тише. Разговаривать ему было трудно, но и скрывать, похоже, он ничего не собирался. Наоборот – говорил так, будто хвастался…
– …Америка… – разобрал Виктор одно слово из всей фразы.
– Из Америки, говорит, – поднял голову Кошкодер. Капитан недоуменно смотрел на спутников. – Соединенные племена какие-то…
Перьеносец продолжал. Он говорил торопливо, сбивчиво, взахлеб, давясь словами и кровью, будто спешил высказаться прежде, чем умрет.
– О чем это он, а? – спросил Костоправ.
Кошкодер поморщился, вслушиваясь в затихающую речь.
– Не пойму я что-то. Говорит, их то-тем и их ма-ни-ту сильнее наших.
– Ман-что, мля? – скривился Костоправ.
Виктор цыкнул на лекаря.
Умирающего уже почти не было слышно, но Кошкодер попытался разобрать последние слова.
– Что еще? – не удержался Виктор. – Что еще говорит?
– Что скоро нас поймают, а нашу кровь принесут в жертву… – Кошкодер снова наморщил лоб, по слогам выговаривая незнакомое слово, – то-те-му.
Ага, вот значит как называется тот ритуальный столб с шипами! То-тем… Будем знать.
Перьеносец дернулся несколько раз. Затих…
– Валить отсюда надо нахрен! – угрюмо выдал Костоправ.
И был прав. Нахрен – не нахрен, но сматывать удочки определенно пора. Как только перьеносцы заметят пропажу дозора, поднимется такой кипеш, что мало не покажется. Их будут искать и на земле и с воздуха, а если найдут… Не-е, нафиг, нафиг, нафиг! Виктора аж передернуло. Жертвовать кровь какому-то то-те-му не очень хотелось.
– Не отдам я этим долбаным уродам в перьях свою кровушку, – Костоправ словно подслушал его мысли. – Подавятся, мля! Помочиться на их чурбан с колючками, чтоб лучше рос, – это, етить, всегда, пожалуйста, а кровью его поливать – жирно будет!
– Надо уходить, – кивнула Змейка. – Только вряд ли мы сейчас проскочим через патрули и дозоры. Даже с ней.
Стрелец-баба кивнула на Костянику. Та возражать не стала. Ее красные глаза видят, конечно, многое, но где-нибудь на открытой местности и перьеносцы тоже вполне могут заметить чужаков. Повсюду ведь шныряют, гады.