Было бы, конечно, здорово. Это идеальный вариант, самый простой и легкий способ решить неожиданную проблему, но…
– Не пойдет, – со вздохом, отмел его Виктор. – Места глухие, дикие. И мутанты шастают. Сдохнет она одна. Не выживет.
Брать на душу такое вот подленькое пассивное убийство все-таки не хотелось.
– Предлагаешь повернуть и везти девчонку обратно? – спросил помор.
Ну, вот еще чего не хватало! Разбежались! Возвращаться из-за Змейки и терять кучу времени. Много чести для такой стервозы. К тому же, плыть по Оби назад придется против течения и, что еще неприятнее, – без сопровождения и прикрытия. А это ненужный риск. Да и князь будет о-о-очень «рад» их возвращению! В кавычках рад, конечно. Чего доброго, Игорь в гневе порешит на фиг Стрелец-бабу…
– Довезем ее до Соловков, а там видно будет. – Эх, кто бы знал, чего стоили Виктору эти слова! – Если будет сильно доставать – высадим на острове, где оставили раненых и Костоправа, а на обратном пути заберем. Ну а если совсем уж невмоготу станет, тогда – ничего не поделаешь – придется высаживать раньше.
Не хотелось бы, конечно, но когда присутствие на борту взбалмошной девицы ставит под угрозу судьбу экспедиции и жизни других членов экипажа, для жалости места быть не должно.
– Ладно, – кивнул Василь. – Значит, так и решим. Может, еще и приживется на коче твоя Змейка.
– С чего это моя-то?! – вскинулся Виктор.
– Ну не твоя, не твоя, не кипишись, – усмехнулся помор. – Наша она теперь. Общая. Только разоружить надо девку.
«Да, такую, пожалуй, стоит», – подумал Виктор и устыдился. Вспомнилось, как Василь при первой встрече обезоружил их с Костоправом и А-Ка и как скверно они себя потом чувствовали. А и по фиг! Виктор заставил себя прогнать неприятные воспоминания. Тут другое, в конце концов. Они же тайком на коч не пробирались. И вели себя адекватно. Ну, может быть, не считая Костоправа.
– Будем потихоньку приучать Змейку к корабельной жизни, – продолжал Василь. – Для начала поставлю ее в помощь к Кирюхе. Со стряпней ему пусть подсобит. И так по мелочам… Палубу там выдраить, парус заштопать, одежду постирать. Авось, и сгодится на что-нибудь полезное.
– Наивняк! – хмыкнул Виктор. Внутренний голос подсказывал: хлопот они с девахой не оберутся. – Змеюки плохо приживаются среди людей.
– А что? – не сдавался Василь. – Костоправ тоже, вон, не больно любезный в общении, а лекарь – от Бога. Глядишь, и у Змейки талант какой откроется.
– Ну, ты сравнил, блин, божий дар с яичницей! Костоправ и эта дрянь, знаешь ли, – две большие разницы, – сказал Виктор.
Сказал и внутренне содрогнулся. Снова в голову полезли невеселые и тревожные мысли о том, что произойдет, когда встретятся эти две разницы. Жутко похожие, тем не менее, друг на друга.
Виктор вздохнул:
– Не зря говорят: баба на корабле – к беде. А уж такая Стрелец-баба – вообще туши свет!
– Ну, баба бабе рознь, – помор попытался его успокоить. – Костяника, вон, никаких проблем во время плавания не доставляла.
– Эта – доставит, – Виктор обреченно глянул на Змейку. – А потом догонит и еще раз доставит!
Проблемы, конечно, были. Когда Змейка узнала о том, что ее собираются обезоружить и какую судовую роль уготовил для нее капитан, Стрелец-баба впала в истерику с руганью и отчаянной, небезопасной для окружающих жестикуляцией.
Пришлось доходчиво объяснить девчонке, что присутствие на коче «зайца» с замашками бешеного волкопса крайне нежелательно и что Змейку в любой момент могут высадить на берег. Для пущей убедительности Василь даже повернул судно к суше. Только после этого девчонка прониклась, наконец, осознанием того факта, что на корабле она находится на птичьих правах. Стрелец-баба нехотя сдала оружие, сквозь зубы пообещала держать себя в руках и действительно малость присмирела.
Сдружиться Змейка, правда, так ни с кем и не сдружилась, держалась особицей и часто забиралась к себе в трюмный закуток между бочками. Причем вовсе не для того, чтобы поплакать о печальной женской доле в мужском коллективе. Вместо плача из-за бочек доносились разъяренное шипение и приглушенный мат: девчонка, как могла, отводила душу. Впрочем, обязанности свои она, тем не менее, старалась выполнять исправно, хотя и без особого усердия.
Кирюха в первый же день забраковал стряпню Стрелец-бабы и к самостоятельной готовке девчонку больше не подпускал.
– Или припасы переведет дуреха, или потравит всех на фиг так, что потом до самых Соловков животами будем мучиться, – ворчал поморский кашевар, предварительно убедившись, что Змейки поблизости нет и услышать она его не может.
Палубу после девчонки приходилось перемывать заново, стирала и чинила одежду она тоже без сноровки. Однако вахты несла наравне со всеми, и от прочей корабельной работы не отлынивала, – но работала, конечно, в меру своего разумения и обязательно под чьим-нибудь руководством. В море за сухопутной и своевольной Стрелец-бабой нужен был особый пригляд, иначе накосячит так, что потом сам не рад будешь, что вообще ее до дела допустил.
Зато морской болезнью девчонка не страдала, тяготы пути переносила стойко и, скрипя зубами, честно старалась держать при себе все свои закидоны. Хотя получалось не всегда. Иногда Змейка все-таки срывалась. Однажды залепила грязной тряпкой по морде помору, осмелившемуся отпустить в ее адрес непристойную шутку. В другой раз чуть не выбросила за борт бедолагу, случайно (а может быть, и нет – кто теперь-то разберет?) задевшего девчонку рукой пониже спины. А как-то вовсе вышел конфуз: Змейка сама свалилась в воду и чуть не утонула, когда втихаря пыталась сходить по нужде. К счастью, орущую Стрелец-бабу вовремя выловили и подняли на борт – промокшую до нитки, с растрепанной косой, с голым задом, со спущенными и едва не утопленными штанами, зацепившимися штаниной за одну ногу.
Змейка была подобна разъяренному соболяку в клетке. Крыла матом всех и вся, пыталась одновременно натянуть непослушные мокрые штаны и кидалась на любого, кто позволял себе хотя бы улыбнуться. А поскольку никто не мог сдержать смеха, краснющая от стыда и гнева девчонка, в конце концов, укрылась в трюме за бочками и не выходила оттуда полдня.
Но с другой стороны, именно она тогда первой обнаружила течь, что позволило поморам вовремя законопатить щель в прохудившейся обшивке, а опростоволосившейся Стрелец-бабе обрести уважение команды.
И все же невооруженным глазом видно было, как строптивой девчонке приходилось ломать себя, чтобы ужиться на корабле. За время путешествия в Змейке постепенно накапливался неизрасходованный яд, а в любой момент хлипкую плотину могло прорвать. А тогда – пиши пропало.
Виктор все чаще думал о том, как поладят Змейка и Костоправ и смогут ли эти двое вообще хоть как-то ужиться на одном судне. Потому что, если не поладят, кому-то все-таки придется сойти на берег. Или кочу придется пойти на дно.