Аскел одолевал. Его меч, мелькавший в воздухе с невероятной скоростью, кромсал остатки щита противника, словно вран, терзающий добычу, в то время как секира Арне, бившая сильно, но не точно и редко, наносила больше скользящих ударов, а то и вовсе не попадала в цель.
То ли Аскел оказался более опытным бойцом, то ли мухоморы у него были забористее, но сегодня воинская удача явно заняла его сторону.
Зрители орали все громче. Дружинники Аскела как могли поддерживали своего предводителя. Сейчас они всецело были поглощены схваткой и не могли видеть, как вооруженные воины Арне выскальзывают из соседних домов и окружают площадь.
Зато запертые пленники видели все.
– Оба-на! – изрек Костоправ. – Да тут по ходу засада организовалась, мля!
Вот именно: мля! Арне еще до боя попрятал своих бойцов вокруг ристалища. Перестраховался, типа. Ставленник ярла вовсе не собирался проигрывать этот поединок, и что-то должно было произойти.
Нет, уже происходило!
Лучника на крыше дома – того самого, в котором вчера пировали викинги, – Виктор заметил лишь за секунду до выстрела.
В воздухе мелькнула стрела. Но то ли стрелок Арне был никудышный, то ли позиция на крыше – неудобной, то ли мечущийся по ристалищу поединщик оказался трудной мишенью. Сразить Аскела сразу не удалось. Стрела вонзилась сзади в его левое плечо.
Хэрсир в пылу схватки не почувствовал раны – видимо, грибной настой действительно здорово притуплял боль. Меч рубил все так же часто и сильно, а побитый щит отводил удары вражеской секиры. Но оперение, трепещущее над лопаткой мечника, увидели дружинники Аскела.
Негодующие крики вырвались сразу из нескольких глоток. Лучника, уже наложившего на тетиву вторую стрелу, пронзило брошенное кем-то копье, и стрелок скатился с крыши.
На площади началась схватка.
Воины Арне набросились на дружинников Аскела. Те, прижавшись к ристалищной ограде, яростно отбивались от превосходящего по численности врага, стараясь не подпустить его к единоборцам. Между тем поединок хэрсиров продолжался. Однако теперь уже Арне наседал на Аскела. Засевшая в плече стрела все-таки давала о себе знать: движения Аскела были уже не столь стремительны, а удары – не такими сокрушительными, как раньше.
– Завалят Аскела к едрене фене, – угрюмо предсказал Костоправ. – И хрен потом какой скальд чего вякнет. Будут, суки горластые, как миленькие петь, что все, типа, честь по чести было.
Сомнений в исходе поединка не оставалось: раненый Аскел, сам того не замечая, быстро слабел, а его дружина, отбивавшаяся от врага, ничем не могла помочь своему хэрсиру.
Однако становиться пленниками Арне никому не хотелось. Аскел перед поединком популярно объяснил, что ждет русов в этом случае. А безрадостная перспектива провести остаток жизни на цепи никак не вязалась с планами сибиряков и помора.
– Линять, короче, надо, пока не поздно, – вновь заговорил лекарь. – Эх, дверь бы как-нибудь расфигачить! А ну-ка взяли все вместе! Еще раз взя-а-али!
Бесполезно. Сколько они ни наваливались, сколько ни толкали и ни дергали тяжелые створки, подпертая снаружи дверь не поддавалась.
– Дохлый номер, – вздохнула Змейка, – силенок не хватает.
– Не хватает? – Виктор еще раз осмотрел дом. – Тогда, может быть…
Его взгляд остановился на жбане с мухоморным варевом. Берсеркерское пойло, вроде, должно придавать сил. Аскелу вон придало.
Пленники переглянулись.
– А, собственно, какого черта? – оскалился Костоправ. – Почему бы и не хряпнуть мухоморчиков напоследок? Терять-то, один хрен, нечего. Даже если дверь не раздолбаем – так хоть Арне встретим как следует, мать его наперекосяк!
Если у кого-то и были сомнения – пить или не пить, высказывать их никто не стал. Пленники подошли к жбану с неаппетитным варевом. Ничего, если закрыть глаза и заткнуть нос, потерпеть можно. Раз уж викинги эту дрянь как-то глотали, значит, и они смогут.
– Ну что, вздрогнем! – провозгласил Костоправ.
Лекарь «вздрогнул» первым. И еще как вздрогнул! Глотнул хорошенько так, несколько раз подряд.
Костоправа немилосердно затрясло и чуть не вывернуло наизнанку. Чуть-чуть, но все же не вывернуло: лекарь сумел совладать со своим желудком.
* * *
– Ё-о-о-ма-а-ать! – пуча глаза, выдохнул Костоправ, когда обрел, наконец, возможность говорить. – Ох, и ядреная з-з-зараза!
Лекарь отдышался, затем через силу приложился к содержимому жбана еще раз, даже закусил новую порцию разваренным синюшным грибом. Потом выловил еще один мухомор, проглотил его не жуя.
В третий раз Костоправ принял на грудь уже без отвращения.
– Чего, понравилось, что ли? – буркнул Василь, отстраняя лекаря. – Нам оставь.
Василь морщился, стонал, но пил долго и не отрываясь. Потом так же долго приходил в себя, борясь с рвотными спазмами. А победив их, тоже по примеру Костоправа съел пару мухоморов.
Виктор был следующим. Зелье пробирало, что называется, до печенок. Густая дурно пахнущая жижа раздражала пищевод и рвалась наружу. Скользкие, безвкусные вареные мухоморы по цвету, запаху и консистенции походили на слизняков и вызывали стойкие ассоциации с огненными грибами. Но Виктор все же сумел преодолеть и отвращение, и страх.
Последней, заткнув нос и жмуря глаза, из жбана отпила Змейка. После первого подхода Стрелец-баба несколько секунд отфыркивалась и отплевывалась, но все же рискнула принять добавку. Потом каждый подошел к жбану еще по разочку. Пошло легче.
А потом…
В общем, потом емкость опустела.
– А, кажись, начинается, едрить-распедрить, сука-высука! – весело и немного удивленно оскалился Костоправ. Глаза лекаря одновременно наливались красным и заполнялись мутной пеленой. Улыбка становилась сумасшедшей и жутковатой.
Виктор прислушался к своим ощущениям. Действительно, начиналось. В голове что-то гудело, заглушая мысли и мешая думать. Нечто неведомое и неудержимое распирало изнутри. Мышцы наливались силой, какой он никогда прежде в себе не чувствовал.
Любое море, казалось, будет теперь по колено, и во всем мире, казалось, не найдется соперника, который мог бы ему, Виктору, сейчас противостоять. Боевая злость и безудержное веселье бурлили в душе, как давеча грибное зелье в котелке викингов. По венам струилась не кровь, а крутой кипяток. Часто ухало сердце и тугой пульсирующий ток гулко отдавался в ушах.
Телу вдруг стало тесно в одежде, и руки сами с легкостью разорвали крепкую ткань сорочки. Глупо улыбаясь, Виктор наблюдал за этим как бы со стороны, сам он словно и не участвовал в процессе. Разум куда-то уходил, уплывал, улетал… Безумно хотелось драки и крови. О побеге уже даже не думалось.
Только драки! Только крови!