Виктор быстро глянул по сторонам: чего доброго, Костоправ увидит – вони потом не оберешься. Еще и в драку, блин, полезет, ревнивец хренов.
Лекарь лежал рядом. Чуть поодаль распластался Василь – тоже пока без сознания.
Виктор в последний раз посмотрел на упругую роскошную грудь Змейки – хороша, ничего не скажешь – и прикрыл девушку плащом до подбородка. Вот так-то лучше.
Грозная воительница («фалькирия» или что там ей кричали разбегающиеся викинги?) закуталась в теплый плащ, блаженно улыбнулась и свернулась калачиком.
Виктор осмотрел корабль, на котором находился.
Драккар без драконьего черепа на носу. Судно принадлежало Арселу. Вся, ну или почти вся команда сидела на веслах и усиленно гребла. Четверо пленников снова лежали под мачтой, правда, на этот раз – не прикованные. Что ж, и на том спасибо.
От кормы, пошатываясь, подошел хэрсир.
Ага, жив все-таки. Хотя видок, конечно, у Аскела тот еще! Весь торс обмотан повязками, из-под которых отчетливо проступают кровавые пятна. Это, наверное, следы от осколков щита и секиры Арне. Раны, впрочем, не опасные. Большое пятно крови виднелось и на перевязанном плече. А это, надо полагать, отметина от стрелы, предательски пущенной в спину. Голова – тоже в повязках. Ну да, секира Арне разбила на Аскеле шлем. Такие удары не проходят бесследно.
Аскел опустился на палубу рядом с Виктором и, прислонившись спиной к мачте, слабо улыбнулся.
– Ну фы и нателали тел, Солото, – негромко проговорил хэрсил.
– Каких дел мы наделали? – осторожно поинтересовался Виктор.
Язык ворочался еле-еле. Слова из пересохшей глотки выходили с трудом. «Или сейчас Аскела следует понимать буквально, – подумал Виктор, оглядывая свои окровавленные руки. – Не дел, а тел? «Натетали»?»
Вместо ответа хэрсир указал на берег за кормой.
Видимо, драккар отчалил не очень давно: на берегу фьорда, по которому плыл корабль, еще виднелось селение викингов. То самое, где «нателали тел». Стейнхьер. Стохер. Впрочем, сейчас уже точно не сто. И даже не полсотни.
Над поселком поднимался густой черный дым.
* * *
Виктор присвистнул:
– Неужто наша работа?!
– Фаша, – кивнул викинг.
Он, казалось, был совсем не расстроен, а даже наоборот. Арсел лыбился во всю пасть.
– Охренеть! – только и смог вымолвить Виктор.
– Напиток персеркероф? – с пониманием и даже вроде бы с сочувствием спросил хэрсир.
– Угу, – вздохнул Виктор. – Ладно, рассказывай, чего мы там натворили?
– Ничефо осопенноко, – продолжая улыбаться, Арсел принялся загибать пальцы. – Упили Арне. Еще шесть челофек упили. Еще фосемь или тефять сильно ранили. Еще осфопотили и фыкнали куснеца-саама.
– Выгнали? – поморщившись, перебил Виктор. – Его-то зачем?
– Не хотели, чтопы он пыл рап. Куснец поялся ухотить, но фас он поялся польше, поэтому упешал. – Аскел вернулся к перечислению их подвигов: – Потом фы сломали тфа окнемета. Потом сошкли полофину поселка…
– Хватит, – прикрыл глаза Виктор. – Все понятно.
Погудели они после мухоморной выпивки на славу.
Аскел, однако, продолжал говорить. Как явствовало из его дальнейшего рассказа, пострадали в основном дружинники Арне, не успевшие вовремя попрятаться. Среди воинов Аскела лишь четверо стали жертвами «рус-персеркеров», но, по счастью, отделались легкими травмами. Бойцы Аскела знали, с кем имеют дело, и старались не подставляться.
– Ф опщем скальту теперь путет о чем сочинять сфои песни, – заключил хэрсир. – Арне мертф, и скальт мошет не пояться петь прафту.
«Стохер» скрылся из виду, но дымный столб был еще хорошо различим на фоне ясного неба.
– Нас что, даже не пытались остановить? – Виктор потер ноющий откуда-то изнутри лоб.
– Кокта покип Арне, фсе распешались, – покачал головой Аскел. – Фсе поферили, что фы персеркеры. А ее, – он кивнул на Змейку, – фоопще приняли за фалькирию. Люпой снает, что питься с персеркером, фпафшем ф неистофстфо, и с фалькирией нелься. Фернее, мошно, но попетить нефосмошно.
«Понятненько, – подумал Виктор. – Суеверие викингов сыграло с ними злую шутку. Настращали сами себя ребятки. А делов-то всего: котелок вареных мухоморов!»
– Еще нам сильно пофесло, что ярл запрал все патроны, – продолжал Аскел. – Кокта фы устали кромить Стейнхьер, упали и уснули, фас еще толко поялись. Потом самые смелые ис моих лютей перенесли и фас, и меня на корапль. Мы отплыфаи софсем нетафно.
Что ж, это было правильно. Оставаться в разгромленном селении действительно не стоило.
– Я фот тумаю, как расскасать опо фсем ярлу… – наморщил лоб Аскел. – Стейнхьер – это ефо поселок.
– Расскажи, как было, – посоветовал Виктор. – Не ты же все это затеял.
Он улыбнулся. Викинги получили обратку за свои набеги и бесчинства. Какая-никакая, а справедливость.
– А ты, Солото, и тфои трусья поттфертите мои слофа перет ярлом? – заглянул ему в глаза Аскел. – Скашете, что фсе пыло как пыло?
– Да не вопрос! – Они, конечно, подтвердят все что угодно, лишь бы попасть на драккар ярла и добраться до Костяники и поморской карты.
* * *
Рядом заворочался и, недоуменно хлопая глазами, поднял голову Василь.
– О-о-ох-х-хре-е-ено-о-ово-о-о-ма-а-ать-ё-о-опть! – длинно, протяжно и басовито простонал Костоправ.
Змейка по-прежнему лежала под плащом и в себя пока не приходила.
Аскел с сочувствием посмотрел на возвращающихся к жизни «рус-берсеркеров».
Василь с помятым лицом и осоловелым взглядом молча огляделся вокруг. Костоправ, конечно, молчать не мог.
– Вот же м-мля! – лекарь качнул головой – медленно и осторожно, словно боясь, как бы та ненароком не оторвалась от шеи. – Че было-то, а? Золотой? Хер… сир? – он переводил взгляд с Виктора на Аскела и обратно. – Ни хрена не помню! Вообще ни хрена.
– Опычное тело после напитка персеркров, – пожал плечами Аскел.
«Опычное тело». Да уж, «тело»! «Опычное»…
– Я тоже не фсе помню, – добавил хэрсир, – но мне фсе уше расскасали.
– Ну, ё-оперный театр! Никогда еще такого бодуна не было! – пожаловался Костоправ.
– Мноко фыпили? – сочувствующе поинтересовался Аскел. Настроение лекаря он уловил скорее по тону, чем по словам, которые не очень хорошо понимал.
– Да, кажись, весь жбан выжрали! – наморщив лоб, сумел припомнить Костоправ. – Еще и гребаными грибами вашими закусили.
– Охо! – у хэрсира глаза полезли на лоб. – Так нелься, сумасшетший рус! Нелься пыло так мноко! И крип тоже нелься! Это помалу нато! Как я пил. Чуть-чуть клоточков. А то мошно не фышить.