Кто-кто, а Владимир хорошо знал, что такая расчетливая жестокость немцев не сказки. Он отлично помнил, как еще в 1942-м, на одном из этапов, два десятка человек из соседнего барака свирепо покусали комары. Ерунда? Не тут-то было… Чешущихся, покрытых волдырями бедолаг отправили в «карантин» – барак на отшибе лагеря. Отправили и забыли. Не кормили, не давали воды… На третий день из барака вместо возмущенных криков раздавался сплошной вой. Через неделю смолк и он. Остался только тяжелый трупный запах, от которого, когда ветер поворачивал с «карантинного» барака на лагерь, блевали даже «капо» из отпетых уголовников. И только через месяц «чистюли» в противогазах и резиновых костюмах открыли дверь и вытащили оттуда единственного оставшегося в живых – как крыса, угодившая в западню, он жрал тела своих товарищей и не только не умер, а даже поправился на этих страшных «харчах». Осталась ли у «трупоеда» хоть капля рассудка, узнать не удалось: довольные «экспериментаторы» увезли его куда-то, и больше его никто и никогда не видел.

Подобные истории знал чуть ли не каждый из заключенных, разве что кроме совсем зеленых пацанов вроде Миши Воронина из Рязани. Поэтому, ложась спать, каждый молился лишь об одном – чтобы его сегодня минула чаша сия, а неведомые вампиры выбрали другого.

– Слыхал? – продолжал сосед, не дождавшись ответа Владимира. – Наши-то уже в Литве! Чуть ли не два шага досюда осталось. Думаешь, перейдут границу? Или договариваться станут с фрицами?..

– Сейчас встану и обоим рыло начищу! – послышалось сверху. – Тоже мне политинформацию затеяли. Спать!

Мальчишка тут же испуганно замолчал, и Седой опять начал уплывать в сон.

И не почувствовал, как в сгиб руки ткнулось что-то ледяное…

* * *

– Конечно, это отдает мистикой, и, сообщи мне кто-нибудь подобную информацию несколько месяцев назад, я непременно посчитал бы чистой фантазией… Но это объективная реальность, и самое лучшее, что мы можем сделать, это попытаться объяснить происходящее с материалистической точки зрения. Хотя, оговорюсь сразу, это будет сложно…

– Попробуйте. С удовольствием выслушаем вашу гипотезу, коллега.

– Хм-м… С любыми допущениями?

– Конечно.

– Ну… начнем с материала. Насколько нам всем известно, материал для своих работ фон Виллендорф с некоторых пор брал из одного и того же места – каменоломни Бранте Клев на юго-восточном побережье Швеции. Вернее, закупал оптом у одного из торговцев отделочным камнем из Кенигсберга. Что, собственно говоря, и послужило причиной быстрого истощения месторождения с последующим банкротством шведского предпринимателя, его разрабатывающего. В документах из архива скульптора зафиксировано два скандала, когда имели место попытки мошенничества и фон Виллендорфа надеялись обмануть, подсунув ему почти такой же камень из соседних каменоломен.

– Значит, все дело в камне?

– Видимо, да… Но никаких различий между брантеклевским габбро и, допустим, льюнгским выявить не удалось. Однако скульптор это различие знал, и знал безошибочно.

– Может быть, это как-то связано со скандинавской легендой?

– Я бы не назвал ее чисто скандинавской… В той или иной вариации сюжет о богатыре, убивающем сторожащего несметные сокровища дракона и купающемся в его крови, которая обладает чудесными свойствами… например, делать человека неуязвимым для любого оружия или вообще бессмертным, понимать язык животных и птиц… присутствует во всех германских эпосах. Зачем далеко ходить? Всем нам хорошо известна «Песнь о Нибелунгах» и фигурирующий там Зигфрид.

– Может быть, отвлечемся от мифологии?

– Охотно. Тем более что я в ней не особенно силен… С коллегой Вольмингом мне здесь не тягаться…

– Вы мне льстите.

– Ничуть, профессор. Но, согласитесь, любые попытки объяснить чудесные свойства виллендорфовских скульптур будут отдавать сказкой. Никакого дракона, конечно, не существовало в природе, однако дыма без огня не бывает. Допустим, что где-то в глубинах Вселенной существует жизнь, совсем не похожая на нашу…

– Это тоже фантастика!

– Не большая, чем та, что мы можем увидеть всего лишь через несколько помещений отсюда.

Председательствующий строго постучал карандашом по графину с водой:

– Я попросил бы не перебивать докладчика!

– Итак, я продолжаю. Предположим, что эта жизнь занесена на нашу планету.

– Каким образом? Божественным провидением?

– Почему? Допустим, что она гнездилась на метеорите… Про инопланетный корабль, опустившийся когда-то на шведском побережье, я и говорить боюсь.

– Хорошо. Итак?

– Возможно, что микроорганизмы внеземного происхождения… Я говорю предположительно – не исключено, что аналогов этой формы жизни мы вообще не можем себе представить… Итак, каким-то образом иная жизнь меняет структуру камня, придавая ему чудесные свойства…

– И открывается это лишь фон Виллендорфу.

– Отнюдь. Присутствующий здесь профессор Вольминг имеет достоверные данные о поклонении некоторых из языческих племен, как в Швеции, так и в Прибалтике, каменным статуям. Язычники приписывали им многие свойства, роднящие их с нашими… к-хм… объектами. И, между прочим, приносили кровавые жертвы. А связь брантеклевского габбро с человеческой кровью доказана некоторыми из наших коллег неопровержимо, хотя механизм ее до сих пор не ясен. Более того, она положена в основу разработанной и совершенствуемой в данный момент технологии, о деталях которой я здесь распространяться не буду. Достаточно того, что подавляющее большинство из нас внесли в ее создание свою лепту, а без участия остальных она не могла быть осуществлена вообще.

Переждав бурные и продолжительные аплодисменты, докладчик добавил:

– Скажу больше. Сейчас вам, уважаемые господа, будет представлено нечто, в существование чего трудно поверить.

Двери аудитории распахнулись, и на пороге появились угрюмые лаборанты, катящие…

12

Краснобалтск, Калининградская область, 200… год.

Женя прибежал домой немногим раньше начала «комендантского часа». Конечно же, ехать с совершенно расклеившимся милиционером за рулем было выше его сил, поэтому он просто довел того до постели и, не слушая совсем уже пьяных «Ты меня уважаешь?», выскочил из квартиры, стараясь никому не попасться на глаза. Все же, как ни крути, а дверь была опечатана прокурорской печатью. Пусть уж старший лейтенант Прохоров разбирается в делах своего отчима, раз он тут теперь законный хозяин.

Уже сбегая по лестнице, Евгений задумался над совсем уже не к месту прилепившимся вопросом: а почему Роман в таких чинах, если до пенсии ему осталось всего ничего? И тут же нашел ответ: поскольку старшие чины тоже почти не стареют, естественной ротации дождаться очень трудно…

«Да и бог с его погонами, – думал он, торопливо пересекая улицу. – Главное, что он нас предупредил…»