Капитан Малыгин рассказал ей, что много лет назад французскому линкору удалось спасти двух русских моряков, а морской клуб «Андреевский флаг» сделал все, чтобы помочь ребятам вернуться на родину и не попасть в жернова военной разведки Франции. Спустя почти тридцать лет Гена Чаров стал преуспевающим российским бизнесменом и приехал во Францию по делам. Он не забыл о тех далеких временах и сам пришел в клуб с благодарностью. Бывшие соотечественники встретили его на ура. Его даже приняли в члены клуба, а он привез им из России Андреевский флаг с канонерки «Кореец», купленный им на аукционе в Токио. В подлинности флага никто не сомневался.
Современный русский миллионер, бывший моряк, умница и, наконец, просто красавец. Ну о чем еще можно мечтать?
К счастью, Геннадий ответил на ее чувства взаимностью. Между ними завязалась дружба, быстро приведшая их в спальню. Катрин презирала условности и ненавидела догмы. Она первая призналась ему в любви еще до того, как сняла с себя последнюю вещь, скрывавшую ее наготу.
Геннадий не был столь откровенным и прямолинейным, но она чувствовала, что и он к ней неравнодушен, но не могла требовать от мужчины столь же откровенных признаний. Ей даже импонировала его сдержанность. Легкомысленная мальчишеская страсть, представлялась ей рассыпавшимся по полу бисером.
Но на бочку меда всегда найдется ложка дегтя. Она узнала, что ее мечта о наследниках так и останется мечтой. Врачи были категоричны.
И все же Катя таила надежду. Ее мечта о возрождении рода Ростопчиных не умирала, тлея в душе угольками, поддуваемыми слабым ветерком. Непонятно почему, но она думала будто Геннадий решит все ее проблемы. А по сути, он даже не делал ей предложения выйти за него замуж. С одной стороны, это ее успокаивало, значит, он не из тех, кто гоняется за невестами с большим состоянием и плодородными землями, виноградниками, своим собственным винным заводом, который, кстати сказать, приносил неплохие доходы. С другой стороны, она не сомневалась в собственных силах и женских чарах и не видела ничего зазорного в том, чтобы самой сделать ему предложение. Возможно, так она и поступит после сорока дней траура. Ей хотелось, чтобы он был рядом, она уже устала от одиночества. Жизнь не вечна, хватит тоски и печали. Влюбленность окрыляла, и ей хотелось хотя бы на время бросить свою усадьбу, хозяйство и пуститься в кругосветное путешествие. Больше так жить нельзя. Еще год-два, и она превратится в сушеную воблу. А Гена и через десять лет все еще будет востребован. Он не стареет. Он мужает.
Мажордом, заставший Катрин в оранжерее, где она поливала свои экзотические цветы, возвестил о прибытии господина Чарова. Катя уронила глиняный кувшин, взглянув на черепки, хихикнула и выбежала из оранжерей. Учитывая черное шелковое траурное платье, все это выглядело достаточно странно.
Она бросилась на шею Чарову, как ребенок к папочке, подарившему долгожданный подарок на рождество. Из ее глаз потекли слезы. И трудно сказать с определенностью, что они выражали. То ли горе, то ли радость и восторг, а может, и все вместе.
— Ты так быстро приехал! Ты чудо! Для меня каждая минута кажется вечностью. Ты мой спаситель.
— Не преувеличивай моих заслуг. Я тоже по тебе соскучился и собирался приехать. Так что документы были уже готовы, мне оставалось только поменять билеты.
Они устроились в тяжелых креслах под тенистой пальмой, где стоял сервировочный столик с напитками и ведерко с кусочками полурастаявшего льда.
— Как это произошло, Катя?
По лицу женщины скользнула печаль, румянец сменила бледность.
— Не знаю. Никто ничего с уверенностью сказать не может. Одно ясно, Пьер мчался по серпантину на недозволенной скорости. Его «феррари» соскользнул в пропасть, машина превратилась в груду железа и сгорела. Пьера и его приятеля выкинуло, автомобиль был с открытым верхом, но это их не спасло. Обоих мужчин изуродовало до неузнаваемости. Хоронить Пьера придется в закрытом гробу.
— Кто же его опознал?
— Я не поехала. Ездил наш адвокат Борис. Он узнал вещи Пьера, часы, а главное, татуировку на правой стороне груди.
— И этого достаточно?
— Я думаю, что да. Полиции этого достаточно. Есть свидетели. Портье отеля «Ривьера» принял ключи от апартаментов у Пьера и видел его приятеля. Пьер ему сказал, что они едут дня на два в Монако. Швейцар так же подтвердил, будто видел, как Пьер и его друг сели в машину и поехали в сторону приморского шоссе. Мой брат часто останавливался в этом отеле, его там очень хорошо знали и ни с кем спутать не могли. Все сходится. А почему у тебя возникли какие-то сомнения? Или мне показалось?
— Свойственная русским подозрительность. У нас начинают расследование с сомнений. Они ни во что не верят, пока не получат на руки проверенные доказательства того или другого варианта. Только после этого назовут его фактом… Я скорблю вместе с тобой о безвременной утрате.
— Извини, Гена, может быть, я покажусь тебе слишком циничной и жесткой, но не думай будто я убита горем. Пьер был бесполезным человеком. Его интересовали только мальчики, на которых он тратил наше состояние. Ему удалось дожить до пятидесяти лет и ничего не достичь. Мой отец, человек большого ума, провидец, никогда не возлагал надежд на Пьера. Он всегда рассчитывал на будущего зятя. То есть на моего мужа, человека сильного и умного, такого, как ты, способного множить капитал, а не разорять родное гнездо. А последние годы, после смерти мамы, Пьер окончательно вышел из-под контроля. Он стал неуправляемым. Дважды мне приходилось выкупать его у правосудия, платя за него залог.
— Ты хочешь сказать, что Пьер был связан с преступниками?
— Нет. Сопливые мальчишки сделали из него наркомана. Я думаю, что от СПИДа он тоже не уберегся. В любом случае, Пьер был обречен.
— Печально. Я понимаю тебя, но все же тяжело терять родных и близких людей. Сначала сестра, потом брат…
— Моя сестра освободилась от мучений. Ее не радовал белый свет. Нет ничего хуже, чем быть никому не нужной. Зрелая женщина, лишенная любви и близости с мужчиной, живущая с душевной и физической болью без права на надежду. Непосильная пытка. Она умерла с улыбкой на лице. После ее смерти профессор из клиники и рассказал страшную историю. Вскрытие установило, что смерть Люси произошла не по причине инфаркта. Инфаркт имел место, но он был вызван искусственным путем, под воздействием определенного лекарства. По мнению профессора, речь могла идти об умышленном убийстве.
— И он не заявил в полицию? — удивился Чаров.
— Он пришел ко мне за советом. По его мнению, речь не могла идти о насильственной смерти. К тому не было никаких причин. Речь шла о сговоре между моей сестрой и кем-то из медперсонала. Добровольное умерщвление. И если бы профессор заявил об этом, репутация его клиники резко пошатнулась бы. В таких случаях скандала не избежать. Это крах! Мы решили не придавать случившееся огласке. Даже если кто-то из-за сочувствия или за деньги сделал сестре инъекцию, я не считаю этого человека преступником.