Александр же, безмятежный вид которого заставлял усомниться, что это именно он только что разогнал в одиночку всех громил, напротив, никаких даже малейших изменений в своем курносом, усыпанном веснушками с белесыми бровями и коровьими ресницами лице не претерпел. Похоже, рассудительный внутренний голос все-таки был прав: не совался бы ты, Геннадий, не в свое дело. «Quod licet Jovi, non licet bovi» [5] , говаривали мудрые латиняне, что, как известно, означает: «По одежке протягивай ножки…»
Оторвавшись от горестного созерцания напоминавшей поле битвы физиономии и общего сеанса самобичевания, Геннадий с гордостью продемонстрировал сбитые в кровь костяшки левого кулака:
– Я тоже кому-то заехал. По-моему, очень даже прилично!
– Куда б я без тебя, – совершенно серьезно заявил Александр, давно уже тайком ощупывающий языком во рту передний зуб, подозрительно сильно шатающийся. – Один-то я бы точно не справился.
Он не стал уточнять, что между глаз Генке «засветил» совершенно автоматически, именно в ответ на этот «хук», которого не ожидал и поэтому пропустил на все сто. Зачем расстраивать человека? Небось, в первый раз в жизни дрался, а полез на целую шайку… На помощь товарищу кинулся, а не удирать во все лопатки. Тоже не шутка, тут какое-никакое, а мужество иметь нужно. Не с голыми руками, между прочим, молодчики-то были…
Закончив бинтовать голову Геннадия и еще раз вспомнив о содержимом карманов, Александр вышел в прихожую, потом – в ванную, минуты две там чем-то металлическим гремел в раковине, включив на полную мощность воду, а затем, войдя, высыпал на стол перед ошалевшим Геннадием груду каких-то устрашающего вида предметов, с которых на клеенку стекала вода. Указательным пальцем он вычленил из россыпи блестящую массивную железяку и толкнул по направлению к отшатнувшемуся архивариусу.
– На, возьми на память. Им тебя и «окрестили» по лбу. Крепкая, я скажу, у тебя черепушка…
– Что это? – инстинктивно спрятав руки под стол, испуганно спросил Иванов, даже не представляя себе, что бы эта металлическая деталь значила.
– Кастет, – буднично сообщил Александр, меланхолично раскладывая по клеенке, будто пасьянс, разнообразного вида ножи с короткими и длинными клинками и даже опасную бритву, похоже настоящий антиквариат – с темным лезвием и коричневой от времени костяной ручкой. – Самодельный, правда, но делал мастер. Это я тебе авторитетно заявляю – зоновская работа, ручная. Да ты не бойся, чистые они, я их все с мылом вымыл.
Майор уже успел сменить официальный костюм, изрядно подпорченный вражеской и дружеской кровью и к тому же треснувший под мышкой от особенно молодецкого удара, на белую футболку с эмблемой английского «Челси» на груди и тренировочные брюки с бело-голубым лампасом.
– Благодарю покорно, – пробормотал Геннадий, опасливо косясь на железку, полчаса назад чуть было не проломившую ему череп и не отправившую к праотцам. – А милиция как же? – неожиданно вспомнил он. – Тут же всякие отпечатки пальцев были… А ты их вымыл…
– А что – милиция? – нехорошо прищурился майор. – Ты, что ли, туда побежишь? Вон телефон: звони «ноль-два» и – вперед!
– Нет, я думал…
Маркелов встал и, набрав из-под крана воды в эмалированный чайник, поставил его на газ.
– Да ладно, какая там милиция… Думаешь, кто-нибудь кинется расследовать, искать этих отморозков? Это, Генка, никому не нужно… Ничего, что я тебя так называю?
– Ничего, я и сам хотел…
– У коллег, моих смежников, так сказать, своих хлопот – выше крыши: кавказцев гонять, бизнесменов крышевать, документы опять же…
– Как это?..
– Документы? Ну, в смысле: «Предъявите документики»!
– Да я не про это… Они что, вообще ничего не расследуют? А если бы нас, к примеру…
– Если только «к примеру», – жестко сказал Александр, поглядев прямо в глаза Геннадию, вернее только в правый, открытый. – То расследовали бы, наверное… Но только твое убийство, не мое. Мое бренное тело уехало бы в ведомственный морг, а за отморозков этих взялись бы ребята с третьего этажа… Плотно взялись бы, не по-милицейски… Однако ты не беспокойся: это «например», знаешь ли, вряд ли удалось бы…
Говоря все это, Александр быстро и сноровисто сервировал нехитрый холостяцкий стол, на котором поочередно появлялись вилки, ножи, тарелки, сверкающие граненые стопочки, закуски… Венцом созданного за пять минут натюрморта явилась запотевшая, на треть початая бутылка ливизовского «Дипломата».
– Прошу к столу! – сделал хозяин роскошный жест, оглядев аппетитную картину.
Взяв в правую руку наполненную благородной жидкостью стопку, майор звонко чокнулся с архивариусом, переодетым в его старые «треники» и футболку, явно коротковатую и тесную под мышками.
– С боевым крещением, Гена!..
Обмотанной бинтами головой с кое-где торчащими из-под них непокорными кудрями Иванов смахивал на раненого красноармейца или персонажа какого-то старого детективного фильма.
– Ну и рожа, – вспомнив, наконец, ухмыльнулся он, – у тебя, Шар-рапов…
Бело-рыжий толстый кот Маркиз, порода которого оставалась тайной за семью печатями, где-то до этого скрывавшийся, как бывалый конспиратор, солидно и неторопливо «втек» в кухню и, внимательно обнюхав колени гостя, завалился набок, замурлыкав, у его босых ног, не помещавшихся, к сожалению, ни в одни из хозяйских тапок.
Умный кот, говорить не умевший, а поэтому слов на ветер не бросавший, высказал таким образом свое, не последнее в доме майора, мнение.
* * *
Утром, перед работой, майор Маркелов пошел на святотатство.
Заглянув в зал, где на расправленном диване под клетчатым пледом белел забинтованной головой новый друг, а рядом с ним – свернувшийся клубочком Маркиз, то ли никак не могущий расстаться с новым другом, то ли бдительно следящий, чтобы не спер случаем чего-нибудь, Александр взял папку с рукописью.
В кухне он решительно положил ее на стол и разорвал бумажную полоску с неразличимой почти печатью, залепляющую немного заржавленные металлические полоски, которыми были скреплены листы…
* * *
По дороге в свой кабинет Александр забежал в экспертный отдел, располагавшийся в подвальном этаже, видимо чтобы не тратиться на решетки и сигнализацию для окон, поэтому номера всех кабинетов здесь начинались с двух нулей. Не ерничайте, кабинета с одними только «00» на табличке здесь не было – подобные апартаменты в управлении обозначались, как и везде в России, знакомыми всем буквами «М» и «Ж».
За дверью с многозначительным номером «007» располагалось обиталище эксперта по всякого рода старинным (и не очень, к слову) рукописям и документам, Плутония Сергеевича Голобородько. Жертва научно-технической революции, вернее интереса к ней его родителей, зачавших свое чадо в приснопамятные пятидесятые и одаривших труднопроизносимым имечком, нес его по жизни уже более полусотни лет. Кстати, и страстью к химии, приведшей его в свое время в организацию, обозначавшуюся во времена оные знакомой всем аббревиатурой, созвучной обратному порядку цветов в российском триколоре, воспылал по причине имени. Правда это или нет, но именно данная версия многократно озвучивалась Голобородько на всех пьянках, в число участников которых майор Маркелов иногда попадал вольно или невольно.