— Да-а? — Эдуард несказанно удивился. — Они не побоялись оставить тебе ключи? Квартирка-то не из бедных!

— Знаешь, я вообще-то не ворую, — обиженно отозвалась та. — Что, поедем прямо сейчас?

— Сейчас вряд ли получится, — он поглядел на часы и нахмурился. — У меня меньше чем через час съемка. Едва успею добраться до студии. Давай отложим до завтра.

— Как это — отложим? — ахнула Полина. — А если Максиму действительно плохо и он лежит там, умирает?

— Я в это не верю, — скривил губы Эдуард. — Но если тебе так не терпится, поезжай сама. Заодно цветочки польешь. Если в квартире пусто, соседей поспрашивай — авось Людмила кому-то сказала, куда конкретно едет. Может, санаторий назвала или фирму, где покупала путевку. Ну, ты понимаешь.

— Подвези меня хотя бы до какой-нибудь станции метро! — потребовала Полина, засовывая в сумку мобильный телефон и ключи от чужой квартиры. — Все, я готова.

— Отлично! — хмыкнул Эдуард. — Ты прямо не женщина, а солдат. Женщины собираются в дорогу так долго, что успеваешь десять раз выйти из себя.

— А ты стал бы меня ждать? — буркнула она.

Машину он оставил в тенечке под кустами сирени, которые буйно разрослись на участке Дякиных и уже вываливались через забор.

— Что это за мужик, с которым ты приехала? — спросил братец, заводя мотор и плавно трогаясь с места.

— Математик, доктор наук.

— Да? Он не похож на математика, — резюмировал Эдуард, будто у математиков есть особые отличительные признаки, по которым их можно распознать буквально с полоборота.

Полина всю дорогу нервничала: правильно ли она поступает? Может быть, стоит подождать завтрашнего дня, чтобы не входить в квартиру одной? Впрочем, идти на попятный было уже поздно. Она не хотела верить, что Максим вместо конференции распутничает с женщинами. Но зачем, в таком случае, он пересел в другую машину?

— Метро, — коротко сообщил Эдуард и, затормозив, внимательно поглядел на свою пассажирку. — Ты не дрейфь. Как все проверишь, немедленно позвони. Мамуля сидит на телефоне и ждет вестей.

Сверяясь со своей записной книжкой, в которой путь до квартиры Анохиных был подробно описан, Полина вышла из подземного перехода и нырнула под козырек автобусной остановки. Обессиленный город погрузился в июньскую жару, точно в жидкий кисель. Все двигались еле-еле, и даже машины ехали медленно, изредка издавая ленивые гудки. Они напоминали одуревших от жары деревенских собак, которые через силу тявкают на прохожих.

Промокнув лоб платочком, Полина принялась обмахиваться им и поглядывать по сторонам, как вдруг.., увидела того самого типа, который преследовал ее с самого утра, прямо от Манежной площади. Того маньяка, что сел вместе с ней в автобус и потом сгинул где-то в лесу! Сейчас он прятался за газетным киоском и делал вид, что рассматривает обложки журналов.

Полина перепугалась до безобразия. Что делать? Снова спуститься в метро и пожаловаться милиционеру? Но станет ли он ею заниматься? В этот момент подошел автобус, и она, повинуясь внезапному порыву, нырнула в салон. Маньяк остался на месте. Только вышел из-за киоска и проводил автобус долгим задумчивым взором. «Неужели пронесло? — подумала Полина. — Наверное, этот гад понял, что в центре города меня не достать, и пошел на попятный».

Сойдя на следующей остановке, она промчалась мимо забора с нацарапанным на нем неприличным словом, влетела в подъезд, на стене которого было написано другое неприличное слово, и шагнула в лифт, украшенный затейливым ругательством. Не приходилось сомневаться, что, несмотря на всеобщую компьютеризацию, роспись стен по-прежнему оставалась самым массовым в стране способом самовыражения.

— Подождите, пожалуйста! — крикнула девушка, вошедшая в подъезд вслед за ней.

Полина подождала, и та благодарно улыбнулась, спросив:

— Мне на седьмой, а вам?

— Мне выше.

Как только двери лифта закрылись, девушка полезла в сумочку. Когда она подняла голову, лицо у нее совершенно изменилось. Вместо приветливого выражения на нем была написана такая ненависть, что Полину окатило, словно кипятком. Вместо связки ключей, как можно было ожидать, девушка достала из сумочки шприц и, сузив глаза, выплюнула:

— Ты за все получишь сполна, стерва!

Полине просто некуда было деться. Она попыталась увернуться, но девица оказалась проворнее, и шприц вонзился в плечо жертвы. Полина сделала глубокий вдох, чтобы громко закричать, но тут же обмякла и потеряла сознание.

Глава 3

Очнулась она в каком-то вонючем подвале с низким потолком и тусклой «грушей», болтающейся на черном шнуре. Она лежала на металлической каталке, накрытая чем-то грязно-белым, в одежде и с сумочкой под затылком. Язык был сухим и горячим, голова грозила расколоться, стоило только шевельнуться.

— Где я? — вслух просипела она, чтобы прогнать зародившийся в животе ужас, и тотчас все вспомнила.

Маньяка на остановке и девушку в лифте. Шприц, ненависть и обещание: «Ты за все получишь сполна, стерва!». Стало быть, это она, Полина, стерва. И она получит за все. Или уже получила? Может, ее жестоко избили? Надругались над ней? Вырезали у нее что-нибудь жизненно важное? При этой мысли адреналин будто взорвался в ее крови. Получился настоящий фейерверк, и она вскочила на ноги, отбросив простыню куда подальше.

Зубы выбили затейливую дробь, и Полина ощупала себя двумя руками. Вроде бы все в порядке. И ничего не болит, кроме несчастной головы. А что, если ее сейчас схватят и начнут пытать? Она со всей возможной прытью рванула по коридору, выбрав направление наугад. Коридор сделал резкий поворот, и она увидела каталки, стоящие вдоль стен. На них лежали люди, с головой накрытые простынями. Вернее, не люди — тела.

Леденея, Полина бросилась на дверь, которой завершался коридор, и принялась биться в нее с остервенением. Через некоторое время загремел замок, дверь распахнулась, и возникшая за ней испуганная старуха в синем халате запричитала:

— Вы чего тут? Вы кто тут? Вы как тут?

Полина толкнула ее плечом и вырвалась на воздух. Было раннее утро. Рядом с моргом, где ее заперли, торчало здание больницы, похожее на тюрьму. Дальше, насколько хватало глаз, тянулись поля. Идиотские птички чирикали с таким упоением, точно жизнь была прекрасна.

— Где я? — спросила Полина у старухи, которая, ворча что-то себе под нос, крутилась поблизости. — Что это за место?

Оказалось, она находится за сто с лишним километров от Москвы. Чтобы добраться до железнодорожной станции, необходимо несколько часов топать пешком.

— Чего вы там делали? — сопя, спрашивала старуха, гремя ключами от морга. — Среди покойников?

— Я не знаю, что я там делала! — звенящим голосом ответила Полина. — Вы тут хозяйка/ Вот я у вас и хотела спросить, как я туда попала.