Кроме того, он быстро понял, что теперь может очень легко убедить кого угодно выполнить его пожелание, иногда даже не тратя на это слов. Первый раз он заметил это в столовой, когда раздатчица Таня, не дожидаясь заказа, протянула ему тарелку ухи.
— Откуда ты знаешь, Танюша, что я хочу ухи? — удивился Артем. В меню были еще борщ и грибной суп, но ему и в самом деле захотелось ухи из свежего хариуса.
— Так вы же сами сказали, — оторопела девушка.
Бестужев хмыкнул и, ничего не сказав, отошел с подносом к столику. Он-то отлично помнил, что не успел произнести ни слова…
А когда Артем зашел в больницу навестить Страгона и натолкнулся на Лену Незванову, ему стало даже слегка жутковато от осознания невероятности своих новых способностей, которых вовсе не ждал и от которых с радостью бы отказался. Увидев ее, он рефлекторно включил второе зрение и сразу увидел окутывающее ее багрово-красное свечение, внутри которого клубились, перемешиваясь, цвета страсти, обиды и злости. Лена находилась на грани срыва, который не мог принести ничего хорошего ни ему, ни ей, ни ее мужу. Почти не отдавая себе отчета что делает, почти автоматически (хотя откуда бы взяться автоматизму?) Артем мысленно прикоснулся к окружающему ее свечению, и багровый цвет сменился мягким сиреневым. Лена удивленно посмотрела на него, облегченно вздохнула, и выражение ее лица изменилось. Все это произошло очень быстро, и она, кивнув ему и что-то смущенно пробормотав, скрылась за дверью лаборатории.
Бестужев зябко поежился и вошел в палату, где еще недавно лежал рядом со Страгоном. Сейчас тот сидел на кровати и выглядел намного лучше, чем когда они виделись в последний раз. Артем уже знал, что старик неожиданно заговорил по-русски, и надеялся получить от него кое-какие объяснения. Поздоровавшись, он присел напротив и приготовился задавать вопросы. Но Страгон повелительным жестом остановил его и заговорил сам. Фразы он все еще строил немного неправильно, и буква «р» звучала слишком звонко и раскатисто, но все это ничуть не мешало Артему понимать его.
— Что произошло, ты не понимаешь и удивлен очень, — констатировал Страгон, глядя Артему в глаза. Бестужев легко выдержал гипнотизирующий взгляд, и на все еще бледном лице старика мелькнуло что-то, похожее на уважение.
— Ты оказался сильнее, чем я ждал, — продолжил он.
— Что со мной произошло? — решился перебить его Артем.
— Прикоснулся ты к смерти, и в тебе проснулось то, что спало раньше, что спит в каждый человек. Раньше все люди умели, но потом забыли, что это такое. Это, как иметь глаза и уши, но не знать, как ими смотреть и слышать. Ты вспомнил.
— Вспомнил? — спросил Артем. — А когда же это было, что все умели?
— Очень давно. Осталось таких совсем мало. У вас — не знаю. Может быть, нет совсем.
— И вы тоже умеете… — скорее констатировал, чем спросил Артем.
— Почему ты говоришь «вы»? — удивился старик. — Я пришел сюда один.
— Так принято, — слегка смутился Артем. — Знак уважения…
— Мне не нравится, — нахмурился Страгон. — Говори «ты», иначе путаница.
— Хорошо, я постараюсь, — ответил Бестужев. — Последний вопрос снимается, и так понятно. Но скажи, почему ты пришел сюда? Ведь, насколько я знаю, обратной дороги нет?
— Кто-то должен был. Я старший, поэтому пошел. — Старик встал и подошел к окну. — Их стало слишком много, они убивали всех, и пришлось увести их оттуда.
Бестужеву вдруг стало понятно сложное слово, означающее питекантропов, которое Страгон произнес на своем языке. «Искусственные люди», или «выведенные люди», — вот как должно было звучать это по-русски. А старик продолжал:
— Мы хотели увести их без женщин и детей, но все было слишком быстро, не успели отделить. Главная ошибка другая. Мы посчитали, что людей здесь не будет, слишком холодно. — Он снова произнес слово, обозначающее дикарей. — А они могут выжить везде. Мы считали правильно, ошибка в другом — люди здесь живут.
— Я все-таки не понял, зачем ты пошел вслед за ними? — спросил Артем.
— Из-за женщин и детей. Я не должен был оставить их. Ты говоришь правильно, обратной дороги нет, но теперь, когда опасность прошла, надо искать проход и идти дальше.
— А ты уверен…
Похоже, старик прочитал вопрос прямо из головы, раньше, чем Артем успел его произнести.
— Уверен, — ответил он. — Это одно место, только в разное время, и оно должно замыкаться в кольцо. Проход должен быть. Если следующее место лежит дальше по времени, чем ваше, развитие может быть выше, и тогда там найдут выход каждому в свое время. Если не окажется людей или они не смогут помочь — пойду еще дальше.
Бестужев отметил, что за то короткое время, что он разговаривал со стариком, у того почти полностью исправилось произношение, и он решился спросить, как это у него так ловко получается.
— Языку я научился у тебя, — непонятно ответил Страгон. — И сейчас продолжаю учиться.
Сказано это было таким тоном, что Артем понял — если продолжит расспросы на эту тему, то выставит себя совершеннейшим дураком. Поэтому он спросил:
— А ты уверен, что там смогут нам помочь?
— Я ни в чем не уверен. Но надо найти место, с которого все началось, понять, почему все произошло, — ответил Страгон.
— Зачем искать? — удивился Артем. — У нас все и началось. Из-за испытания ускорителя…
— У вас? — на бесстрастном лице старика впервые появилось удивление. Он недоверчиво обвел взглядом непритязательный интерьер больничной палаты. — Не может быть! С вашим уровнем… он снова произнес слово, которого Бестужев не смог понять.
— Насчет этого тебе лучше поговорить с нашим Мюллером, — сказал Артем. — Он знает обо всем этом больше, чем я, и тоже уверен в существовании прохода. Мы даже летали с ним искать этот проход. А потом появились волосатые, и нам стало не до поисков…
…Мюллер прямо-таки задрожал от возбуждения, когда Артем предложил ему приютить старика. За возможность общения с неожиданно заговорившим по-русски выходцем из невообразимых глубин времени, которого Альберт Генрихович почему-то незамедлительно отнес к исчезнувшей цивилизации атлантов, он готов был отдать полжизни, а не только поступиться одиночеством, к которому он привык. При чем здесь атланты, Бестужев так и не понял. Он всегда был уверен, что утонувшая Атлантида находилась совсем в другом месте.
Но старик первым делом попросил, чтобы его свозили к женщинам, которые по его оплошности оказались в чуждом для них мире, отчего он чувствовал перед ними вину. Артем отвез его на дельтаплане на Хатагай-Хаю, и старик, собрав свою «паству», долго что-то им втолковывал. Как ни удивительно, но слушали его в полном молчании, чего трудно было ожидать от такого большого женского коллектива.
Женщины вовсе не оказались обузой, как сначала предполагали многие. Потребовав вернуть им луки и копья, они создали небольшой отряд охотниц, который отправился в тот распадок, куда они попали, выйдя из своего времени. Так как стрелы с золотыми наконечниками были изъяты, старатели наделали им новых, с наконечниками из закаленной стали, от которых эти амазонки оказались в восторге. Забегая вперед, можно сказать, что через две недели ледник у старателей оказался забит мясом до отказа…