Ни к чему не обязывающий разговор крутился вокруг политической ситуации на Украине – эту тему затронул и никак не хотел соскакивать с нее Семен, – и все единодушно пришли к выводу, что нынешнее ее руководство испытывает серьезный дефицит в людях со здоровой психикой.
– Я прямо наслаждаюсь, когда депутаты в Раде драться начинают! – улыбнулся Вася. – Никакого цирка не надо! И, главное, регулярно! Осталось только в программу телепередач внести: в четырнадцать ноль-ноль – драка в Раде…
– И эти люди что-то решают за всю страну! – сказал Семен с горечью.
– Успокойся, папа, – ответил ему сын. – Думаешь, где-то по-другому? Везде так. Мне вообще кажется, что нормальный человек во власть не полезет, а если и попадет случайно, то она его пережует и выплюнет…
Я с любопытством прислушался к рассуждениям своего крестника (кстати, без кавычек, потому что после того происшествия Семен вместе с сыном окрестился в православную веру и крестным отцом Василия назвал меня). Мнение Васи во многом совпадало с моим. Хотя по роду деятельности в Службе мы не слишком интересовались политикой – наши дела были поважнее, но мы смотрели телевизор и часто посмеивались над потугами депутатов разного ранга показать себя значительными фигурами. Но в большинстве, конечно, они лезли во власть с целью прорубить дорогу своему бизнесу…
Посидев с нами с полчаса и выпив стаканчик вина, Мария Федоровна поручила сыну присматривать за столом, чтобы не ударить в грязь лицом перед гостями (старому, по ее словам, ничего доверить было нельзя), и ушла отдыхать. После ее ухода беседа по инерции несколько минут скользила по накатанному руслу, а потом Семен наполнил стаканы и сказал изменившимся голосом:
– Давайте, мужики, выкладывайте ваши проблемы! Я так понимаю, что, сколько их ни замалчивай, сами собой они не рассосутся.
Все, кроме Бори, которому я успел передать свой разговор с Семеном, посмотрели на меня с недоумением.
– Семен прав! – согласился я. – Не будем ходить вокруг да около.
Я в нескольких словах изложил Василию суть дела, разумеется, не вдаваясь в подробности. Он надолго задумался, и мы все молчали, не сбивая ход его мыслей.
– Дядя Володя! – Он что-то решил для себя. – Давай-ка выйдем на улицу, потрещим кое о чем…
Я положил руку ему на плечо и сказал:
– Вася, при ребятах можешь говорить все. Это то же, что рассказать мне одному. Можешь даже не сомневаться.
– Хорошо! – произнес он после некоторого раздумья. – Правда, это не только моя тайна, но если ты говоришь… Короче, есть такое место, где вас не найдет ни одна ищейка. Это не очень далеко, на южном побережье. Старинный пещерный храм, но туристов там не бывает. О нем вообще никто не знает, кроме меня и двоих моих ребят. Мы сами его нашли, и то чисто случайно. По всем признакам, до нас туда никто не заходил лет пятьсот. Ребятам я доверяю на все сто, кроме того, ни у одной спецуры нет данных об их связи со мной. Кое-какие припасы там есть, чего не хватает – доставим, это не вопрос. Что насчет оружия, то его хватит, чтобы отбить полноценный штурм. А на всякий случай и пути отхода имеются, о которых ни одна душа не знает. Устраивает вас такой вариант?
Я смотрел на Васю с уважением. Вырос мальчик! Не прост оказался мой крестник, ох не прост! Что это за подпольная сеть с подземными схронами и складами оружия? Но я не стал расспрашивать крестника – у каждого свои тайны. А Семен сидел с невозмутимым видом. Похоже, для него это не было новостью.
– Что же, вариант идеальный, – кивнул я.
– И когда вы хотите уйти в подполье?
– Как только заметим первые признаки… – ответил я расплывчато.
Моя интуиция не выдавала сигналов тревоги, и мне совсем не хотелось сломя голову покидать этот райский уголок.
– Вот и прекрасно! Это мои координаты, – он протянул мне глянцевую визитку, – звоните в любое время, и через пятнадцать минут после звонка мы будем уже в пути. А пока отдыхайте, наслаждайтесь Крымом.
Наш завтрак плавно перешел в обед, и, почувствовав, что последний стакан вина плещется где-то в районе гортани, я запросил передышки.
Павел, Мишка и Митя-Мустафа изъявили желание отправиться на пляж, а Боря удивил всех, спросив у Семена:
– Вы не подскажете, как добраться до синагоги? И еще я хочу сходить в караимские кенасы…
– Да брось ты, пойдем лучше на море! – легкомысленно сказал Мишка, но я показал ему кулак, и он сразу закрыл рот. А Боря даже не обратил внимания на его слова.
Семен принес потертую карту города, надел очки и принялся показывать гостю дорогу. Через двадцать минут беседка опустела. Вася извинился передо мной, сказав, что не успел с утра переделать все дела, и уселся в «уазик».
– Гаишников не боишься? – спросил я. – Вина-то выпили немало.
– Кого мне бояться в Крыму? – усмехнулся он, газанул и выехал за ворота.
Мы остались вдвоем с Семеном. Я никуда не пошел потому, что видел – старику хочется поговорить со мной, и решил не обижать его.
– Этот твой паренек, – спросил он с любопытством, – он что, молиться в синагогу ходит?
– Не думаю, – ответил я без особого желания обсуждать этот вопрос. – Понимаешь, он рано потерял родителей и стал копать свою родословную, хочет добраться до корней. А потом незаметно увлекся историей…
– Хорошее дело! – похвалил Семен. – Знать, кто были твои предки, для каждого важно… Значит, вот почему он и к караимам собрался! А то наши ученые никак не могут сообразить, евреи они или отдельный народ. А какая, в принципе, разница? Ты вот не знаешь, наверное, а до революции городского голову всегда выбирали из караимов. Толковые, значит, люди были! Нет, надо было пареньку с нами остаться, я бы ему больше рассказал, чем любой экскурсовод.
Семен углубился в историю родного города, а я был рад, что он отвлекся от Кацнельсона. Один я, не считая Радзивилла, знал Борину тайну. И то лишь потому, что старший пятерки по долгу службы должен знать все о своих людях.
Я не соврал Семену, сказав, что увлечение историей началось у Бори с изучения собственной родословной. Занявшись этим вскоре после окончания Школы, Кацнельсон за несколько лет докопался до времен глубокой древности, разыскав среди своих предков не одного крупного ученого и еврейского мудреца. Но попадались среди них, к большому Бориному огорчению, и откровенные казнокрады, и кровопийцы-ростовщики. Со временем интерес к своей родословной перерос у него в интерес к истории всего еврейского народа, начиная с библейских времен.
В свободное время Боря досконально изучил Библию и множество других религиозных книг и стал признанным авторитетом в богословской среде. Я не оговорился, все было именно так. Только научным авторитетом он был анонимным, время от времени запуская во Всемирную сеть свои мудреные богословские статьи, которые подписывал псевдонимом Амнон Ховарский (потом я узнал, что это имя упоминается в Ветхом Завете).