– Я все понял, Майкл. Я принимаю меры.
Связь оборвалась.
Чинар не мог принять на себя ответственность за кардинальные решения, которые его никто не уполномочивал отдавать. По закону он должен передать информацию комиссару, но его нет в Управлении. Чинар знал, что ответственность за все операции несет ФБР, но он не мог себя заставить позвонить Бэрроу и сделать ему такой неоценимый подарок.
Чинар снял трубку и попросил Шефилда соединить его с окружным прокурором.
На его счастье Фостер оказался на месте.
– Ваша честь, звонит Чинар. Комиссара нет на месте, а у Бэрроу совещание. Я вынужден побеспокоить вас.
– Ради Бога, капитан, не церемоньтесь. Мы служим одному делу. Ну, что у вас стряслось?
Чинар кратко изложил обстановку.
– И что вы намерены делать? – спросил Фостер.
– Выезжать в Форт-Гурон.
– Ничего глупее не придумаешь. Во-первых, вы опоздаете, во-вторых, вы не имеете права оставлять управление в отсутствие руководителя. Оставайтесь на связи. В Форт-Гуроне тоже есть полиция, я позвоню их руководителю, и они поднимут в ружье всю округу. Не дергайтесь, капитан. Это обычная обстановка, которая не требует армии, десанта и артиллерии. Прощайте.
Прокурор повесил трубку, а Чинар решил, что ему на голову вылили ведро дерьма.
В дверь черного хода постучали. Двое здоровяков переглянулись. Один достал пистолет и встал за дверь, второй открыл щеколду и высунул голову наружу. Во дворе, заваленном ящиками, стоял невысокий крепыш с перебитым носом.
– Заблудился, дружок? Вход с другой стороны. Это подсобка.
– Меня зовут Слим Патерсон. Передай хозяину, что у меня есть сообщение.
– Ну, ты зайди, а то еще в задницу надует.
Слим вошел в темный коридор, где по обеим сторонам было множество комнат.
Входную дверь перекрыл громила с пистолетом в руке. Слим заметил, что у него за поясом еще два пистолета и две гранаты. Он усмехнулся. Эти ребята напоминали ему карикатуры на них самих же.
Второй громила тем временем исчез в одной из комнат и через секунду выглянул.
– Зайдите, мистер Патерсон.
Слим прошел в комнату. Здесь не было окон. Квадратная клетушка, где стоял стол и одна скамья. Кафри сидел за столом и ел бифштекс с кровью.
– Что хочет передать хозяин? – коротко спросил Кафри, не отрывая глаз от еды.
– Он хочет, чтобы вы побрились в парикмахерской у Джорджа через полтора часа. Это на Кеннет Роуд в центре города.
– Чем ему не понравился «Звездный дождь»?
– Тем, что он засвечен. Возле забегаловки болтается репортер Майкл Кэрр из «Мичиган-пост». Хозяин не против рекламы, но не вместе с вами. Он хотел бы эту связь не афишировать.
– Да. У нас была такая договоренность. Хорошо. Я приеду к цирюльнику и разберусь с репортером.
– Хозяин уважает хороших репортеров и не любит, когда их обижают.
– Я учту вкусы твоего хозяина, Слим. Прощай.
Слим вышел через черный ход во двор, обошел сарай, ящики и отодвинул доску в заборе. Через минуту он выбрался кустарником к смежному двору. Он не мог выйти в ворота на соседнюю улицу, потому что знал, что там стоит машина Рудольфа Малика, который, в свою очередь, следил за Майклом Кэрром.
Слим выполнил свою работу и его не интересовала концовка этой истории, он знал приблизительный результат, который не мог иметь больших отклонений от сценария, влияющих на суть операции.
Кэрр вышел из аптеки и осмотрелся. Черные лимузины с белыми обручами на колесах продолжали стоять на своем месте. Водители мирно дремали в ожидании хозяев. Кэрр прошел к своей машине и сел за руль. Солнце так сильно напекло кожаное сиденье, что ему казалось будто он сел на сковородку.
Он открыл окно, но легче не стало. Стрелки часов показывали уже два часа дня. К кафе подъезжали машины, посетителей становилось все больше и больше. Наступило время ланча.
Предчувствие говорило Кэрру, что Дэйтлон сюда не приедет. Вся обстановка с ее каким-то настороженным спокойствием вызывала в репортере нервозность, словно он сидел и ждал, когда эта бочка с порохом взлетит в воздух.
Но дождался он совершенно другого. Люди Кафри вышли из «Звездного дождя», расселись по машинам и уехали. Кафри среди них было. Такой оборот Кэрр не разбирал на игровой доске сегодняшней картины.
Несколько минут он думал и пришел к выводу, что золотого яйца на своем сиденье он не высидит. Он сунул камеру в карман и направился в таверну. Другого варианта для него не существовало.
Зал был переполнен. Официанты шныряли между столиками и разносили еду. Бармен не успевал обеспечивать проезжих сэндвичами в дорогу.
Кэрр стоял в дверях и думал. Конечно, он не рассчитывал увидеть Кафри в зале, но и не знал, где его искать, а если найдет, то что ему делать? Он ничего не знал и не успевал думать. Репортер видел, как официанты ныряли за занавеску у бара с пустыми подносами и возвращались с полными. Пользуясь моментом, что его никто не видит, Кэрр подошел к стойке и как бы небрежно юркнул в служебный вход.
Справа находилась кухня, откуда доносились всевозможные кулинарные запахи и дым. Слева – дверь. Кэрр открыл ее и вошел в узкий длинный коридор, по обеим сторонам которого находились другие двери.
На секунду он остановился и прислушался. Шум доносился только с кухни. Полутемный коридор казался ему мертвым. Он сделал шаг вперед и вновь прислушался. Тишина.
Первая дверь справа была заперта, вторая тоже. Третья открылась. Кэрр сунул голову в помещение и замер.
Рэймонд Кафри сидел за столом в ярко освещенной комнатушке и, глядя на незваного гостя, улыбался. Кэрр почувствовал, как пиво скисло у него в желудке.
– Вы взяли с собой фотоаппарат, мистер Кэрр? Вы уж извините меня, но я тороплюсь, а вы заставляете себя ждать. Вам же никто не чинил препятствия, а вы никак не решитесь! Я готов! Один снимок и позвольте откланяться.
Журналист есть журналист. Когда ему дозволено снимать недозволенное, он снимает и делает свою работу, не думая о страхе. Когда Майкл Кэрр услышал эти слова, то он забыл обо всем. Через секунду «лейка» была в его руках и он успел сделать пять снимков за минуту.
– А теперь спрячьте аппарат так, чтобы у вас его не нашли.
Кэрр накрыл камеру чехлом и убрал в боковой карман, но та выпирала, тогда он переложил аппарат за пояс брюк и застегнул пиджак.
– Вы уникальный тип, мистер Кэрр.
Майкл расплылся в улыбке. Он не мог говорить, он вел себя, как дрессированный породистый пес, который слушает хозяина и не забывает, за что его кормят.
Кафри вышел из-за стола, подошел к репортеру и сказал: «До свидания». В левой руке у него была резиновая дубинка, он сделал короткое движение, и его гость рухнул на пол.