– О покое?
– А почему нет? Вы же удовлетворили свое самолюбие! Вы всем утерли нос! Всем, кому только возможно!
– Теперь вы хотите, чтобы я это сделал с народом?
– Народ тут ни при чем. Извините, но у народа своих забот полон рот. Ему не до вас. Есть небольшая прослойка сносно обеспеченных людей, которые разбились на два лагеря болельщиков. В начале вашей игры большинство этой братии было на вашей стороне. После гибели Рэймонда Кафри, чью смерть отнести на ваш счет, многие болельщики перешли в другой лагерь, и баланс сил выровнялся. За последнее время ваша популярность сильно упала. Слишком много трупов скопилось вокруг вашего имени. Слишком хорошо власти ведут пропаганду. За вас болеют двадцать процентов обывателей и преступный мир. Любой политик при таком рейтинге уходит с арены. Вы объявлены правительством «преступником государства номер один» и на вас объявлена «охота без милосердия». Давно умерший термин выкопали из ямы, встряхнули и решили примерить к вам. Никто не возмутился и не восстал против этого беззакония. Даже пресса промолчала. Ваш народ предал вас. Защитников и сочувствующих не осталось, остались только наблюдатели.
– Мне надоела ваша лекция, Малик. Возможно, вам и Тэй со стороны виднее, как обстоят дела с болельщиками, но у меня есть свои принципы.
– Я просил о встрече с вами не для лекций. Вот одно из противоядий. – Малик вынул из кармана пачку банкнот и бросил на стол. – Вы можете бросить эту кость гончим псам, которые загоняют вас в болото. Это задержит их на некоторое время.
Крис подошел к столу, взял пачку стодолларовых банкнот и осмотрел деньги.
– Кого мы будем покупать?
– Банкиров. Они финансируют войну с вами. Они оплачивают содержание войск и спецподразделений на границах Индианы, Иллинойса и Мичигана.
– Я вас не понимаю.
– Это говорит о хорошо проделанной работе. Даже вы не заметили, что деньги фальшивые. Для этих и некоторых других целей был куплен мотель, где ваша прелестная Тэй блестяще справляется с делами. У нас есть миллион фальшивых долларов и мы готовы выпустить еще пять.
Дэйтлон расхохотался.
– Стоило грабить и рисковать жизнью, если деньги можно печатать у себя дома. Вы хотите нашлепать столько же, сколько я вынес из банков за полгода. Но вы это сделаете без риска.
– В один день, мистер Дэйтлон, казна страны обеднеет на сумму, равную той, что вы вынесли. Мы хотим послать председателю директоров Национального банка чемоданчик с этой бумагой. Вы должны будете написать сопроводительное письмо. Образцы вашего почерка имеются в ФБР. В письме вы предложите банкирам прекратить финансирование войск и правоохранительных органов. Взамен вы им пообещаете, что не пустите в оборот пять миллионов долларов взамен изъятых вами. Они уже погорели на пять миллионов и продолжают тратить деньги. Своим посланием вы выбьете почву из-под их ног.
– Почему вы не могли сказать о своей задумке в двух словах без вступлений?
– Извините, но это не одна задумка.
– Первая меня устраивает. – Крис подошел к окну, отодвинув занавеску, стал разглядывать улицу. – Что вы еще хотите провернуть, стратег?
– Вы видели телохранителя мисс Тэй?
– Да. Он мне кого-то напоминает.
– И нам тоже. Правда, у него карие глаза.
Дэйтлон заметил, как к пансионату подъехал «Линкольн» и из него вышли Тони Грэйс и Чико.
– Прошу извинить, Руди, но аудиенция закончена. У меня срочные дела.
Малик встал, Тэй поднялась с кресла и направилась к двери.
– Последний вопрос, сэр.
– Слушаю, Руди.
– Мне нужна ваша история болезни и карточки стоматолога.
– Но у меня здоровые зубы.
– В тюрьме вас не лечили?
– Нет.
– Но где же ваши документы?
– Очевидно, в Моллинсе. Там в последний раз я обращался ко врачу в возрасте семнадцати лет.
– Спасибо, сэр. Это все, что меня интересовало. Малик вышел в коридор следом за Тэй. Встреча Грэйса и Дэйтлона походила на встречу потерянных братьев. Чико умильно смотрел на эту картину и верил в непоколебимость дружбы.
После долгих расспросов они сели за стол и выпили по стаканчику джина.
– Чико, прогуляйся по коридору, проверь холл. Спустись вниз. Дорога была долгой, могла грязь налипнуть на колеса.
Приказы Дэйтлона не обсуждались. Чико встал и вышел из номера.
– Я знаю о братьях, Крис, чувствую за собой вину.
– Нет тут твоей вины. Тони. Все мы ходим под Богом. Малейшая оплошность и в пропасть!
– Да. В этом все дело. Я видел свою дочь и после этого мне захотелось жить. Это не слабость. Это второе дыхание.
– Ты не первый, кто говорит мне об этом.
– Ей очень понравился Чико. Девочка растет очень замкнутой, а с ним она общалась и даже смеялась. Впрочем, он всего на четыре года старше ее.
– Ишь ты! Нет. У Бетти будет богатый и образованный жених. Мы…
– Подожди, Крис. Ты что, ставишь крест на этом мальчишке? Почему мы не можем сделать его богатым и образованным? Еще не поздно его спасти.
– Поздно. Он уже сломлен. И сломлен еще до встречи с нами, я это понял сразу и поэтому взял его. У него полны карманы оружия и читает он лишь телефонные справочники. Его мозг настроен на красивую жизнь любым путем. Я не спорю, в нем есть все, что должно быть в хорошем парне, но это «все» замешано на такой бурде, что нам с этим не справиться.
– Ты поставил на нем крест?
– Крест висит над всеми нами!
– Откажись, Крис! Откажись идти дальше. Там же ничего нет! Чернота!
– Вот я и чувствую, что начинаю спотыкаться. Не вижу, что происходит перед носом, попадаю в ловушки. Но это же тот же путь, который я выбрал. Мы слишком долго живем среди слов, в конце концов становишься старым и остаются только вещи. Идеалы рушатся на протяжении всей жизни.
– Сейчас не до идеалов. Мы движущаяся мишень. Качаемся на качелях от банка к банку, а по нашей каталке стреляют. В двоих уже попали. Кто следующий?
Тони налил себе джину и выпил залпом. Крис отошел со своим стаканом к окну.
– Я не могу понять одного, Крис. Что заставляет человека отречься от всего, во что он верил? Стать аутсайдером, идти на риск, смерть?
Дэйтлон прищурил глаза.
– Оставить все неизменным, отказаться от протеста, избежать риска – значит лгать самому себе. – Помолчав, он добавил: – Люди часто совершают непонятные поступки только потому, что безумно одиноки.
С погашенными фарами, соблюдая предосторожности, к кафе, где сидел Элквист и агенты ФБР, подъехали три автомобиля, набитые вооруженными людьми. Из первой машины вышел Барк Холлис и подошел к дверям забегаловки, где под козырьком, прячась от дождя, стояли двое его агентов.