– Вряд ли ты сможешь меня теперь увлечь, Эвелин, – спокойно сказал Феннер. – Но стоит ли Чарли того, чтобы тратить на него время?! А не послать ли и мне к нему гонцов, как он это делает?!
Линда усмехнулась.
– Ну, курочка, пока решается твоя судьба, налей нам что-нибудь покрепче шампанского.
Эвелин встала и подошла к бару. Открыв дверцу, она просунула руку в глубь и на секунду замерла.
Линда засмеялась.
– Не это ли ты ищешь, голубка?
Она вынула из сумочки миниатюрный пистолет и бросила на стол.
– Вот эту вишню она приготовила тебе для коктейля, Олин! А ты не стой, а делай, что тебе велено.
Эвелин достала бутылку виски и три стакана. Линда выбросила из сумочки шприц.
– Это не мой, Олин. Эта дрянь предназначалась для тебя. Она заготовила игру у кровати. Вряд ли ты успел бы насладиться телом этой медузы.
Феннер смотрел на оружие, шприц и выглядел, как школьник, попавший в класс, где учатся выпускники.
– Неужели я так дорого стою, что надо готовить такие снасти для улова моей персоны?
– Дорого, Олин! – подтвердила Эвелин, передавая ему стакан. Второй она поставила перед Линдой, а со своим отошла к камину. – Ты стоишь того, чтобы на тебя потратить время. Твоя гибель предвещала мне такую жизнь, о которой можно только мечтать. А ты хочешь отнять у меня эту мечту! Я не хочу отдавать ее!
Эвелин выплеснула виски в лицо Линде и в долю секунды схватила пистолет, спрятанный за вазой. Она успела сделать два выстрела, и оба раза попала Феннеру в голову. Голова Феннера дернулась, как подвешенный боксерский мешок. Он вскочил на ноги, секунду стоял с широко открытыми от удивления, уже ничего не видящими глазами и свалился на ковер.
Эвелин перевела ствол на Линду, но нажать на спусковой крючок не успела. Шесть тошнотворных хлопков резанули воздух и шесть пуль тридцать второго калибра впились в грудь и живот Эвелин. Ее отбросило назад, она ударилась о стену, вытянула руку вверх и ухватилась за шнурок, как за спасательную соломинку. Она поползла вниз и свет погас.
Линда кинулась к выключателю, но в темноте споткнулась о стул и, перелетев через него, упала и ударилась головой о каминную плиту. В глазах вспыхнула яркая радуга, боль отдалась в затылке, она попыталась встать, но ее закружило в вихре, и Линда упала на спину…
Ему показалось, что кто-то стрелял, причем несколько раз. Он спросил напарника:
– Ты слышал?
– Что?
– Выстрелы.
– У тебя мания.
– Да? И этот парень тоже мания?
Он указал в угол подъезда, где на полу лежало тело мужчины в светлом плаще.
– Конечно. Чем он тебе помешал? Этот тип возвращался домой с гулянки, а ты решил испробовать его череп на прочность. Мне кажется, ты уже я во сне воюешь! Стрельба для тебя, как джаз для меломана.
– А мне кажется, что ты оглох.
– Эта змея с ним долго возится.
– Змея? Хотел бы я с такой змеей повозиться. Но я времени не терял бы, а потащил ее в постель.
– И что с тобой было бы? Ты слышал, что говорят об этой стерве? Она совратила нескольких сенаторов, чтобы пробить дела клана.
– Стоящая девочка! А что, сенаторы не люди?
– Брось! Ничего особенного в ней нет. Смазливая мордашка, немного пресная, а в общем физиономия типичной калифорнийской шлюхи.
– Ты всегда так говоришь, лишь бы противоречить!
– Тихо! Свет погас.
– Пора.
– Иди за машиной…
– Нет. За машиной пойдешь ты и подгонишь ее к подъезду. Тебе лучше сидеть за баранкой, раз уши заложены. Я сам поднимусь наверх и притащу этого типа.
– Ладно, но только на бабу не заваливайся, а то разомлел, аж слюна течет.
– Ладно, ты не забудь люк подготовить!
Оба «грузчика» вышли на улицу и разбежались в разные стороны.
…Линда открыла глаза, но ничего не увидела. Она пыталась встать, но голова кружилась и ноги подкашивались, однако ей удалось заставить себя встать. Упершись руками в стену, она нашла выключатель и дернула за шнурок. Свет вспыхнул. Сделав несколько шагов в сторону, она села на стул и осмотрелась. Феннер лежал между креслом и столом, голова его утопала в кровавой луже. Глаза бессмысленно смотрели в потолок. Выпавшая изо рта сигарета лежала на груди и тлела, образовав черное пятно на светлом костюме. Он не ждал такой смерти. Он мог ожидать ее в любом другом месте, он готов был принять ее, но не так. Эта смерть не для Феннера. Но Линда ничего не могла изменить. Она взглянула на Эвелин. В ее теле чернели шесть аккуратных кровоточащих дырочек. Веки Эвелин дрогнули и она открыла глаза. Линда почувствовала, как у нее похолодела спина. Она жива!
– Тебе мало, стерва?! Я всю обойму в тебя всадила, а тебе мало!
Линда не могла подняться, чтобы взять со стола пистолет и добить ее. Она боялась упасть. Ноги не слушались, голова кружилась, а пол куда-то ускользал.
Все, на что Линда была способна – это снять с себя туфлю и швырнуть в ненавистную женщину. Каблук угодил Эвелин в шею. Она застонала, а затем улыбнулась.
От неожиданности Линда вскрикнула. Зубы ее сжались от злости.
– Я рада, стерва, что ты подыхаешь медленно. Ты заслужила эту смерть! Наслаждайся.
– Мои деньги! – прохрипела Эвелин. – Меня ждут мои деньги. Я хочу вернуться к ним.
Изо рта потекла струйка крови и она поперхнулась.
– Деньги никого не ждут, полоумная! Это мы их ждем всю жизнь. Мы их слуги, а не они наши. Они и без тебя найдут свое место, а ты без них ничего не найдешь. Ради них ты отдала жизнь, а им плевать на тебя! У меня тоже есть деньги. Много денег! Но я никогда не тешила себя надеждой, что они меня ждут и дождутся. Они скользкие, как мыло в воде. Ты их берешь, а они убегают. Но у меня еще есть силы добраться до них. Может взглянуть на них и плюнуть? Я такая же сука, как и ты. Мечтала доказать себе, что я сильнее денег. Я села перед камином и решила их сжечь. Я взяла в руки пачку, а рука отказалась меня слушаться. Ничего нет сильнее денег.
– Смерть сильнее… – прохрипела Эвелин.
Ее голубые глаза начинали мутнеть.
Линда заметила, как повернулась ручка входной двери. Она попыталась встать на ноги, но ее качнуло и она отскочила к стене. Ей нужно было упасть и закатиться под кушетку, но она этого не сделала. Она следила за входной дверью и ждала.
Дверь открылась, и в квартиру вошел громадный тип с простоватой физиономией и широкими плечами. В руках он держал пистолет.
Увидев неприглядную картину, он присвистнул и, глядя на Линду, спросил:
– Так это ты устроила?
– Жаль, что не могу дополнить натюрморт твоей мордой!