К столу Дэйтлона подошел мэтр и подал меню.
Слим отошел от дверей и, подойдя к стойке, что-то шепнул Чико на ухо. Тот оглянулся и взглянул на столик, где сидел прокурор. Через секунду Чико не было на месте, а Слим направился к телефонной будке.
Чико зашел в служебное помещение и, осмотревшись по сторонам, заметил комнату с табличкой «курительная». Он заглянул вовнутрь и увидел пятерых официантов в красных пиджаках с аксельбантами и в белых перчатках. Ребята хохотали над какой-то смешной историей. Чико выбрал среди них парня своей комплекции и поманил его пальцем.
Тот пожал плечами и вышел.
– В зале полно официантов, молодой человек.
– Но метрдотель рекомендовал мне тебя.
– О чем вы говорите? Мэтр никого из нас в лицо не знает.
– Ты мне надоел, приятель!
Чико вынул из-за пояса пистолет и сунул ствол в приоткрытый рот официанта.
– Веди меня в вашу раздевалку и быстро.
Перепуганный парень попятился назад. Чико схватил его за рукав, перевернул и, приставив оружие к затылку, толкнул вперед.
В пустом помещении, где никого не было, официант сдал налетчику свою униформу, после чего получил рукояткой по затылку и улегся на полу на длительный перерыв.
Через минуту в зале появился новый официант и, увидев, что возле столика Криса стоит метрдотель, поспешил присоединиться к нему.
Кэрр измученный и усталый от беготни, как всегда крепко спал после того, как стрелки перевалили за одиннадцать вечера. Ему вновь пришлось вставать на телефонный звонок, он вновь крыл всех и вся самыми грязными словами, ни одно из которых ни одна газета не решилась бы напечатать.
Когда он снял трубку, то высказался по поводу звонка не в лучших выражениях, а звонивший все покорно выслушал. Это был определенный ритуал, который приходилось выдерживать всем, кто имел дело с Кэрром после одиннадцати вечера.
– Майкл! Все сказал? Теперь надевай штаны, бери лейку и за работу. Пахнет сенсацией!
– Это ты, Слим?
– Да.
Кэрр тут же положил ладонь на затылок. Когда звонил этот человек, у репортера возникала острая боль в черепе. Собачий инстинкт на еду. Но у пса выделялась слюна, а у Кэрра возникали болевые ощущения.
– Ты зря не позвонишь! Черт! А по башке бить не будут?
– Как себя поведешь. Садись в машину и мчись в ресторан «Континент». Это в десяти минутах от твоего дома. Я нахожусь здесь и дам тебе некоторые инструкции. Но запомни главное, никакого магния. Работа из-под полы. Сумеешь?
– Это возможно. У меня есть хорошая пленка.
– Тогда вперед!
Слим повесил трубку, прошел через зал, вышел на улицу и передал сообщение Кейси. Затем он вернулся назад и застыл, облокотясь о поперечник входной двери. Швейцар не решался сделать ему замечание, он решил, что этот парень из охраны прокурора.
Шарлотта прочитала все меню и сделала заказ. Стоявший рядом с метром официант все записал в блокнот.
– И еще! – остановил его Дэйтлон, когда мальчишка направился к кухне. – Принесите нам самого лучшего шампанского. Сейчас. И подайте бутылку на тот столик от моего имени.
Он указал на компанию, возглавляемую прокурором.
– О, вы знакомы с окружным прокурором?! – восхитился мэтр.
– Да. Нас связывает общее дело. Я стараюсь излечить его от ожирения и заставляю шевелить задницей, когда он хочет поваляться на диване.
Мэтру понравилась шутка, он улыбнулся, откланялся и ретировался.
– Вы и вправду сумасшедший, Крис! – воскликнула Шарлотта. – Я не знала, что здесь прокурор. Нам лучше уйти.
– Только после того, как мы съедим все, что ты заказала.
– Но сейчас здесь будет полиция! Они окружат квартал, и вам не понадобятся никакие операции.
– Любая операция, дорогая Шерри, это ход. Стратегический ход. Новое лицо мне нужно не для того, чтобы скрываться от ФБР. Это ход на десять шагов дальше, чем может сделать прокурор, комиссар полиции или директор ФБР. Они могут разгадать мой замысел, но этот ход хорош тем, что разгадав его, они не приблизятся ко мне ни на шаг. Или это новый виток гонки с жертвами, либо это ничья. Любые слова о победе властей – это блеф для публики! А что касается полиции, которая оцепит квартал, то вряд ли прокурор захочет стать заложником и подвергать риску жену и родственников. Он очень трезвый политик и умеет взвешивать «за» и «против». Мы в безопасности.
К их столику подошел Чико с подносом, на котором стояли две бутылки шампанского. Одну он распечатал и разлил в бокалы.
Дэйтлон достал записную книжку и, вырвав листок, написал четыре слова: «Примите искренние поздравления! Дэйтлон.»
Сложив листок, он положил его на тарелку и поставил ее на поднос.
– Неси!
Чико с ловкостью кошки начал петлять между столиками.
Легерт напился, а Фостер устал. Он терпеть не мог сидеть на стульях, и ему все время казалось, что он вот-вот упадет на пол. Но он терпел все это сборище ради жены. Это ее идея появиться в свете и пригласить гостей. Он уступил ей на сей раз, потому что не уступал ни разу за четверть века. Фостер терпеть не мог рестораны, шум и большое скопление людей. К тому же его утомила пьяная болтовня Легерта. Комиссар нализался и крыл правительство, судей, мэров и, конечно же, ФБР.
Официант, подошедший к Фостеру, склонился над ним и тихо сказал:
– Сэр, вам шампанское со столика слева. Там сидит мужчина в белом смокинге с орхидеей в петлице.
Прокурор взглянул на шампанское, которое он терпеть не мог, но ему льстил сам факт. Он взглянул в сторону столика и увидел мужчину с девушкой. Его лицо показалось знакомым. Очень знакомым.
– Кто это? – спросил прокурор.
– Я не знаю, сэр. Но здесь есть записка.
Фостер достал очки, взял записку и прочел ее. В одну секунду его лицо побелело. Он скомкал записку и бросил ее на поднос.
– Подонок!
– Что вы сказали, сэр? – переспросил официант.
– Вот, что, дружок, иди к телефону, позвони в полицию и скажи им, что здесь Дэйтлон.
Фостер покосился на мужчину в белом смокинге. Тот поднял бокал с шампанским и поклонился. У прокурора прошла дрожь по коже.
Официант тихо сказал:
– Это публичное место, сэр.
– И что из этого?
Официант поднял салфетку с подноса и Фостер увидел ствол пистолета.
– Вы в нейтральных водах, сэр. Не омрачайте свой собственный юбилей. Здесь много людей Дэйтлона. Одна шальная пуля может задеть вашу жену. Не стоит поднимать шум! Он чреват очень плохими последствиями.
Фостер достал свою записную книжку и нацарапал резким торопливым почерком: «Рекомендую убраться из ресторана. Фостер.»