– Вы уверены, что это Дэйтлон?
– Теперь уже не только я уверен, а вся полиция. Но этот коттедж я припас для себя. В нем спит моя премия. На нашем шоссе найден труп доктора Филла, который оперировал Дэйтлона. И на нашем шоссе обнаружен знаменитый «крайслер». Наверняка он стоит в вашем гараже.
– Что вы хотите, лейтенант?
– У меня и к вам выгодное предложение. Вы уходите. Вот так просто, берете и уходите. Я не буду вас задерживать. Вы же понимаете, что убить вас я мог десять минут назад. Но я этого не хочу.
– А Эдисона Дойла хотели?
– Конечно. Но вы умный человек и без того понимаете, что если бы не вы, то я его пришил бы сам, а свалил на вас. Двадцать пять тысяч не делится пополам. Эта сумма должна принадлежать одному человеку.
– Я был уверен, что вы пристрелите меня, но то, что отпустите… Трудно себе это представить.
– А вы попробуйте. Уходите. Я один доведу дело до конца.
– А если вы не вернетесь?
– Через час или два пойдет группа поиска. В нашем участке сидят джи-мены. Они ждут возвращения десяти групп. В том числе и меня с Дойлом. Но я знаю, что остальные коттеджи пустуют. Ребята скоро вернутся с пустыми руками, а я должен занести в протокол обнаружение. Вот вам и премия. Зачем вам губить себя, Морган? У вас полно сил и энергии. Вы свободный человек, и вас нет в полицейском досье.
– А как же сержант?
– Его закопают. Насколько я знаю, так поступают с трупами. Подумайте. Даю вам две минуты. Либо свобода, либо смерть.
Слим усмехнулся. Его охрана носила символический характер. Тэй, Крис и Шерри уехали в кино и уже не вернутся обратно, ночь они проведут в мотеле. Стив и Люк уехали утром. В коттедже остались Чико и Джо. Чико привел свою девчонку, и они втроем красят машину. Его никто ни в чем не сможет обвинить, ни у кого нет ни одной его фотографии, и парень со спокойней душой пошлет копов к черту, если те успеют приехать до их отъезда. Что касается Джо, то его описание есть в досье. Он участвовал в нападении на больницу, и его запомнила дежурная медсестра. Но что ему до Джо? Слим никогда не любил чернокожих. На одного негра больше, на одного меньше. Кому какое дело до этих мелочей. Слим думал о таких вещах не потому, что в нем томилось сомнение. Он просто пытался рассуждать по логике лейтенанта, но у Слима имелась своя логика. Крис приказал ему охранять участок, и он его охранял, а кто там в доме, не имело большого значения. Он знал, что ни один коп не перешагнет рубежи святая святых.
– Ну, что вы решили, Морган?
– Я думал о ваших ошибках.
– Ошибках?
– Конечно. Вы забыли о своем долге и погнались за деньгами. Вы не вступились за жизнь напарника и остались один на один со мной.
– О чем вы говорите?
– О том, что трупы обычно закапывают в землю. Можно одного, а почему бы не двоих?
Слим сделал небольшой разворот, словно его кто-то позвал, и занес руку назад. Мейсон не успел среагировать. Он не понял маневра.
Слим видел цель. Полтора фута выше фонаря. И в одну секунду он швырнул камень. Мейсон уже не думал. Он стрелял. Шесть выстрелов подряд. Камень рассек ему ухо и сбил фуражку, но голова не пострадала. Но в тот момент, когда камень попал в него, он выронил фонарь на землю и уже не видел противника. В обойме не осталось ни одного патрона. Мейсон упал на колени и начал шарить по земле. Ему было страшно.
Первые две пули, выпущенные из оружия полицейского, угодили в ствол дерева, третья – в плечо Слиму, четвертая в грудь, пятая – в живот, а шестая ушла в землю.
Когда лейтенант нашел свой фонарь и осветил то место, где был противник, он увидел его, лежащего на спине с раскинутыми в стороны руками. Его грудь была залита кровью, и он не шевелился. Лейтенант выстрелил еще несколько раз, но пистолет только щелкал.
Мейсон подполз на четвереньках к Слиму и заглянул ему в лицо. Мертв!
Мейсон был сегодня не в форме, либо звезды не благоволили к нему, но он допускал ошибку за ошибкой.
Сильные руки схватили его за горло и сжали в стальные тиски. Труп, истекающий кровью, ожил. Мышцы лейтенанта онемели, он испытал такой сильный шок, что не в силах был сопротивляться. Он колотил руками по простреленной груди Слима, а ногами по земле.
Слим еще дышал, он не чувствовал боли, он знал только одно, что здесь пролегает граница, через которую никто никогда не пройдет.
Пальцы вцепились в ткань, в твердую плоть, он тянул их к себе, все сильнее сжимая руки. Теперь он уже не мог расцепить их, его свело судорогой. Он услышал страшный хрип, и теплая кровь полилась из горла лейтенанта ему на лицо. Тело Мейсона обмякло и всей тяжестью придавило Слима к земле. Полицейский уже не шевелился, замерев на груди у боксера.
Слим знал, что коп не ушел. Он не мог разжать руки, но это не имело значения. Коп уже никуда не уйдет! По лицу Слима скользнула слабая улыбка. Так он с ней и остался, упав в черную бездну смерти.
Сарай превратился в танцплощадку, пропахшую краской. Чико и Тина танцевали под мелодичное пение часов, которые Чико повесил на шею, как медальон. Джо сидел на перевернутой металлической бочке и отстукивал тонкими пальцами такт. Им было весело.
– Так ты мне не ответил, Джо, – торопливо говорила Тина. – Ваш хозяин возьмет меня с вами?
– Этого никто не знает, дорогая Тина. Хозяин – человек непредсказуемый. Все зависит от того, под какое настроение вы попадете.
– Но он не может воспрепятствовать любви. У него же у самого роман. Почему мы не можем путешествовать парами? Я невеста Чико, и он не может меня бросить и уехать один.
– Я придумал! – воскликнул Чико, кружась в вальсе на земляном полу. – Мы подговорим Шарлотту. Она сумеет убедить Криса, что Тину нужно взять. В конце концов должна быть справедливость. Шарлотта нас поймет. Это Тэй – ледяная статуя, ничего понять не может. И что он в ней мог найти?! Не женщина, а кусок льда из замерзшего яда.
– Напрасно ты так, Чико, – мягко сказал Джо. – Она очень умная женщина, и её холодный расчет не один раз остужал необузданный пыл хозяина. Сейчас она страдает, но это же понятно. Ни одна женщина в мире не сможет пережить такой потери.
– Глупости! – крикнула Тина и, уставшая, села на ящик, покрытый газетами. – Я устала! Вот я, та самая женщина, которая не сможет перенести разлуки с Чико.
– Я думаю, мы этот вопрос скоро решим! – сказал Чико и, сняв часы с шеи, взглянул на циферблат.
– Одиннадцать вечера. Кино уже кончилось, и Крис со своими дамами уже в мотеле. Нам не пора?
– Придется еще часок переждать, – сказал Джо. – Краска должна хорошенько просохнуть. Ты видишь, какой ветер? Вся грязь с дороги налипнет на машину, и считай, труды прошли даром. В полночь поедем.