— Лучше вам все мне рассказать, — заявила Яга, уперев руки в боки. — Чего вы там в Кощеевом дворце натворили?
— Ничего, — ответил черт, поспешно вернувшись на дно ступы.
Копошащаяся в тине царевна, она же лягушка-переросток, запрокинула голову к небу и завыла, провожая нас неподвижным взглядом.
— Ну… почти ничего, — уточнил я. — С братом его познакомились, с узниками… вот, меч-кладенец в подарок получили.
— Угу, — неопределенно хмыкнула Баба Яга и начала разгонять ступу, словно стремясь как можно скорее скрыться из поля зрения лягушки.
Кажется, она не поверила моим заверениям… Да и я бы не поверил тому, кто поет в один голос с чертом.
В человеке все должно быть прекрасно: и душа, и тело и… все.
Голый король
С водружением Алатырь-камня посреди главной залы не только в самом замке начали происходить загадочные, а порой и необъяснимые явления, но и в его окрестностях. И лишь частично виной тому был пробудившийся от многовековой дремы изначальный камень.
Агагука, приплясывая, обошел вокруг Алатырь-камня и уставился на стоявшего рядом русоволосого мальца с закрытым металлической маской лицом, в кованых чертах которого сквозила насмешка над всем окружающим миром.
— Ты слышишь, что я говорю? — поинтересовался он.
Ванюша поднял на Агагуку по-детски чистый взгляд, блеснувший сквозь прорези маски, и ответил:
— Слышу.
— А почему тогда молчишь?
— А что мне делать?
— Как что?! Восторгаться!
— Чем?
— Объясни, — кивнул своему главному идеологу Мамбуня, приняв горделивую позу. Живот выпячен, подбородок поднят кверху, а выпученные глаза якобы пронзают взором пространство и время.
В голове у Ванюши раздался приглушенный смешок Локи. Который, впрочем, никому постороннему слышать было не суждено — он звучал лишь для того, на ком надета его маска.
Отморозов откашлялся и, смерив ребенка внимательным взором, пустился в перечисление грядущих свершений:
— Велик и могу?…
— Лусский язык? — чистосердечно предположил ребенок, пытаясь похвастаться знаниями — не зря же они с мамой на ночь книжки читают.
Мамбуня побледнел, но не пошевелился, продолжая все так же таращить глаза в никуда, а вот Павел потребовал:
— Не перебивай. Велик и могуч вечный Мамбуня Агагука.
— А звезду с неба достать может? — спросил Ванюшка, слово в слово повторив вопрос Локи.
— Могу, но не хочу, — высокомерно заявил Мамбуня.
— Так вот, — продолжил Отморозов, забросив компьютерную мышь за спину. — В скором времени все народы станут покорны его власти. Наступит время немертвых. Наше время. Останутся в прошлом войны, болезни и всякая другая гадость.
— А люди?
— Что люди? — не понял Отморозов.
— Что люди делать будут?
— Уже не люди — немертвые. Они будут служить своему богу — вечному Агагуке.
— Как?
— Там видно будет. Главное, что люди придут к истинному богу, и приведешь их ты.
— Я?!
— Ты. Ибо тебе выпала честь быть пророком Вечного.
— Но я не хочу!
— Что он сказал? — поинтересовался Мамбуня. Поверить, что кто-то может не желать такой чести, ему было трудно.
— Молчи, — посоветовал Локи.
— Потом захочешь, — пообещал Павел Отморозов. — А пока будем старательно готовить тебя к великой миссии. Готов?
Ванюша неопределенно пожал плечами.
— Вот и хорошо, — обрадовался Мамбуня. И подмигнул своему главному идеологу: — Думаю, сейчас как раз время для первого урока.
Последовавший за этим обмен взглядами не ускользнул от внимания Локи, который сделал из увиденного соответствующие выводы, впрочем, оставив их при себе.
— Конечно-конечно… — поспешно закивал головой Павел. Отчего болтающаяся на шее компьютерная мышь судорожно задергалась, словно вознамерившись распутать узел и рвануть к ближайшему юэсби-порту.
— Только сперва проведайте Пантелея, — напомнил Агагука. — И возьмите яблоко.
— Хорошо, — не стал спорить Ванюша.
— Пошли, — сделав приглашающий жест рукой, созвал Павел Отморозов.
— Пошли, — согласился ребенок.
Едва они покинули тронную залу, как стремящийся к безраздельному властвованию божок пулей сорвался с места и бросился к своей хижине, бормоча:
— Сейчас… сейчас…
Пантелей обнаружился с первой попытки. На кухне. Причем его поза, бегающий взгляд и стоящее перед ним блюдо с одним-единственным краснобоким яблоком навевало подозрение: а не ждал ли он их?
— Возьми яблоко, — посоветовал Отморозов.
Горбун проворно подхватил блюдо и сунул его Ванюше под нос. Ребенок не стал спорить и взял приятно пахнущий фрукт.
— Ну, мне пора, — тотчас заявил Пантелей и захромал прочь.
— А теперь идем в мою комнату, — решил Павел. И принялся рассказывать идущему следом за ним Ванюше суть предстоящего урока: — Там ты встретишься с очень могущественным предсказателем. Он покажет тебе свои возможности и откроет твою дальнейшую судьбу…
— Скушай яблочко, — посоветовал голос из маски. — Оно такое вкусное…
Ванюша украдкой откусил от яблока с той стороны, где его кожура была наиболее темной, почти багровой. «Вкусно…» Он и не заметил, как от фрукта остался один огрызок с просвечивающими темными вкраплениями зрелых косточек.
— …слушай и запоминай, что он будет говорит.
Ванюша кивнул.
— Убери яблоко в карман. Убрал уже? Ступай же теперь, — повелел Отморозов, распахнув перед Ванюшей дверь, ведущую в его комнату. — Тебя ждут.
— Не бойся, — ободряюще произнес Локи.
Ребенок послушно сделал несколько шагов и остановился пред стоявшим посреди комнаты предсказателем, закутанным с головы до ног в белоснежную простыню, так что наружу торчали только лицо, да и то скрытое под резной деревянной маской, и черная пятка.
— Входи же, Иван, — нарочито низким голосом произнес предсказатель. — Удивлен?
— Чем?
— Что я знаю твое имя.
— Нет.
— Но ты должен быть удивлен, ибо лишь сильный ясновидящий мог прочесть его по внутренностям сушеного кузнечика.
— Это точно.
— Сейчас я угадаю, что у тебя в кармане, — предупредил прорицатель, сверкая глазами сквозь узкие прорези в маске. По сравнению с надетой на Ванюшку, она выглядела грубой поделкой, словно каменный топор рядом с рыцарским мечом. — У тебя там яблоко.