— Хорошо. — В моей голове зародился весьма коварный план. Видимо, сказывалась близость черта, который хотя и числится на полставки ангелом-хранителем, но чертячий характер от этого не сменил. — Следуй за нами.
Яге даже не пришлось сдерживать полет ступы, поскольку троллиха двигалась сквозь чащу с уверенностью ледокола, оставляя позади вывороченные с корнями деревья и утрамбованный в землю снег.
Едва мы миновали лес и оказались над степью, как троллиха начала заметно вырываться вперед. Ее обнаженное тело от интенсивного движения нагрелось и заблестело от выступившей на нем влаги.
— Скоро?
— Почти прибыли, — заверил я ее, высматривая знакомый холм. Но среди белого однообразия отыскать голову Святогора оказалось не так уж и легко. Ее полностью занесло снегом, и лишь вырывавшееся из ноздрей ленивое дыхание оставило два темных отверстия.
— Вот он!
Троллиха неуверенно приблизилась к холму.
— Ты солгал?
— Да нет же! Он сам в земле, наружу торчит лишь голова, да и ту снегом присыпало.
Троллиха опустилась на колени и принялась руками счищать снег с побитого ржавчиной шлема. Наконец она добралась и до лица.
— Апчхи!
— О… — вздохнула троллиха, любуясь спящим богатырем. — А остальное у него как?
— Так богатырь же…
— А как мужчина?
Черт забрался на борт ступы и, оттолкнувшись, затяжным прыжком перелетел на плечо троллихи. Помахивая крыльями, он пробежался к самому ее уху и что-то прокричал.
— По размерам носа? — громогласно переспросила каменная миссис.
Черт утвердительно закивал.
— Ого! — томно вздохнула троллиха, попытавшись ладонью измерить вышеназванный орган обоняния богатыря.
Вздрогнула степь, когда пробудился потревоженный Святогор. Поведя из стороны в сторону сонным взглядом, он пробормотал:
— Какое чудное виденье. Красна девица?!
И закрыл глаза, засопев сонно.
— А ну-ка расступись, — облизнувшись, потребовала троллиха, намереваясь ухватить богатыря за уши и таким манером выдернуть из земли.
— Постой!!! — в один голос закричали мы.
— Что?
— Сперва пошли, поможешь нам.
— Позже, — отмахнулась каменная девушка гигантских размеров, чувствуя себя уже наполовину замужем.
— Я так и знал, — сообщил я ей. — Но если ты хочешь освободить богатыря из земли, то сперва должна помочь нам.
— Это почему?
— Есть одна проблема, — сообщил я.
— Кого есть?
— Прежде чем его из плена земного извлекать, сперва надобно суженого твоего водой живою напоить.
— Почему?
— В земле от него один скелет остался, и только вода может вернуть ему прежнее тело.
— Так поите! — потребовала троллиха, нетерпеливо притопнув ножкой.
Проводив взглядом разошедшуюся по степи волну землетрясения, я пустился в объяснения, стараясь, чтобы мои речи звучали как можно более непонятно, что должно было добавить им убедительности и псевдонаучности.
— Видите ли, в связи с довольно длительным пребыванием тела Святогора в непосредственном контакте с землей оно подверглось некоторым необратимым изменениям…
— Погоди, — взмолилась гигантская женщина, — просто скажи, чего мне сделать?
— Помочь нам.
— Хорошо. А как?
— Убрать скалу, закрывающую вход в Вонючую Дырищу.
— Поспешим же, — вскочив на ноги, потребовала засидевшаяся в девках троллиха.
Я был вполне с ней солидарен в этом вопросе. Не в наших интересах было задерживаться…
Если высадил безбилетника, а автобус дальше не едет, то, возможно, это был его водитель.
Контролер
— Я же говорил, со мной не пропадешь, — разглядывая Летучий Корабль, с отеческой гордостью произнес черт. — Каков красавец!
Если не принимать во внимание тот факт, что его заслуги в этом никакой нет, то он, несомненно, прав. Зрелище действительно завораживает. Сияют в лучах утреннего солнца крутые борта, морёный дуб которых, уступая разрушительному времени, лишь потемнел, став крепче камня и приобретя внутреннюю глубину, полную какой-то необъяснимой теплоты. Скрипит, покачивая из стороны в сторону бочкообразным насестом впередсмотрящего, стройная мачта. Полощется на ветру ярко-красный вымпел. Целеустремленно взирает вперед пламенеющими рубинами глаз резная лебединая голова. И как продолжение птичьего образа выступают из бортов немного выше условной ватерлинии резные лебединые крылья, покрытые тонким слоем серебра. Они приподняты немного вверх и распластаны во всю ширь, так, что мне прекрасно видны во всей красе отражающиеся в их зеркальной поверхности горные массивы в белоснежных шапках ледников.
Признаться честно, при первом взгляде на освобожденный из векового заключения корабль я не смог сдержать вздох разочарования. Впечатление усиливал тусклый предутренний свет, окрашивающий все предметы в серый цвет. Мир в нем выглядит словно цветная фотография в старой газете, из которой под невидимыми потоками реки по имени Лета по капле, незаметно вымылась яркость образов, растворившись в ветхой безликости пустых воспоминаний. Мне показалось, что эта ветхая развалюха не то что летать, она не сможет пережить первого же дуновения ветра. Но троллиха, ухватив летучий корабль за якорную цепь, вытащила его из пещеры и, набрав полные легкие воздуха, хорошенько дунула. Тонны пыли, целые полотнища паутины разметало по сторонам, они заклубились словно туман. Похожий на тот, который бывает в больших городах. Грязный, отяжелевший от смога и гнилостных испарений… Налетел резкий порыв студеного ветра, сорвал пыльное облако и отнес его прочь. А тут еще и ясное солнышко, выйдя из-за горизонта, заискрилось мириадами крохотных отражений на гранях укрывших землю снежинок, одним взмахом сияющей кисти разукрасив мир сочными, живыми красками. И вот наконец-то перед нами покачивается в паре метров от земли творение человеческого гения — сказочный Летучий Корабль (такое величие достойно заглавной буквы), нарушающий своим существованием целую кучу законов природы, которые будут открыты значительно позже. Вот тогда он, покорный человеческой воле, возможно, и перестанет парить в облаках. А пока готов принять нас на борт и доставить туда, куда мы ему повелим.
Подняв в воздух снег, серый от покрывающей его пыли, у самого борта корабля появился Мороз Иванович. Отчихавшись, он обвел взглядом парящее над землей чудо и восторженно развел руками:
— Хорош!
— Ну так, — хмыкнул черт, сияя неоновым нимбом.
— Ладно, — поднимая посох, произнес Дед Мороз, — поспешу обрадовать остальных. А вы уж не задерживайтесь.