«А степняки улепетывали до последнего»,- обиженно отмечаю я про себя, одним движением извлекая меч. Зловеще звенит клинок, дрожа вместе с моими пальцами.
Рекс роет землю копытом, переводя взгляд с одной потенциальной жертвы на другую.
Что-то многовато народу собралось на крохотной прогалине, сплошь заросшей брусникой, алые ягоды которой создают иллюзию забрызганного кровью зеленого ковра. Сейчас среди этих кровавых пятен появятся настоящие.
Признаюсь честно – я не герой. Мне совсем не хочется сражаться и проливать кровь, даже если я на правой стороне. Будь моя воля, бежал бы я обратно с той же скоростью, с какой олень принес меня сюда, а то и быстрее, но… в своих планах Рекс не учитывает моих желаний. Он решительно настроен сражаться до победного конца.
Осознав, что пацифистские настроения здесь не прокатят и давать бой таки придется, ощущаю бесшабашную отвагу. Наверное, заразился от оленя.
– Всем слушать сюда! Я предлагаю вам сдаться. Выходить по одному, оружие бросать вон под то дерево. Мечи пойдут на орала, дубинки на дрова, а ножи на мясокомбинаты, где в мирных целях ими будут заготавливать рога и копыта. Потом руки за голову, ноги на ширину плеч. Шаг вправо-влево – попытка к бегству – стреляю на поражение, прыжок на месте – провокация – стреляю на поражение. Стоять, я сказал!!!
Но они презрели мое миролюбие и все сразу, совсем не по-рыцарски, бросились на меня.
Закипел бой.
Проявив недюжинную силу духа, которая заключалась в том, что я не потерял сознание после первого же пропущенного удара дубиной по голове, мне удалось не слишком сильно мешать Рексу во время сражения. Вслепую отмахнувшись мечом, я почувствовал удар. Раздался крик. Не мой. Выходит, мой меч поразил противника. Знать, и я на что-то годен. Воодушевившись, начинаю махать направо и налево. Лишь свист стоит да хриплое дыхание с редкими вкраплениями матерными, которые, словно конденсат, вобрали в себя всю гамму чувств.
Замахиваюсь мечом – и тут Рекс резко отпрыгивает в другую сторону. Меня крутануло и отбросило вбок. Падая, я сбил с ног нескольких противников, но на этом мое боевое везение и закончилось. Вскакиваю на ноги, крутя перед собою меч, и делаю крохотный шажок назад, выигрывая минимальный простор для маневра. Беснующийся олешек подскакивает ко мне и становится вполоборота. А вокруг кольцо ухмыляющихся безобразных рож, частокол сучковатых дубинок и море ненависти и злобы.
– Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! – кричу я, приготовившись к «последнему и решительному».
Но проявить геройство мне не довелось.
Переминаясь с ноги на ногу в поисках наиболее устойчивого положения, я вдруг почувствовал, что земля ускользает из-под ног. Рекс недоуменно мекнул и полетел в разверзшуюся дыру вслед за мной.
Упали мы почти бесшумно, толстый слой ветвей и дерна смягчил удар, но кости прочувствовали каждый сантиметр этих четырех или пяти метров свободного падения.
Как глупо попались…
Над ямой склонились бандитские морды, показывая некомплект зубов, посыпались шуточки, из которых я уяснил, что они собираются с нами сделать. Убить обоих- вот что, а одного потом зажарить и съесть. Бедный олешек.
– Тащите колья!
Сейчас за нас примутся всерьез. Пришпилят к земле, что юный натуралист бабочку, трепыхайся потом, не трепыхайся – все без толку.
– Сюда, добрый молодец, сюда!
От неожиданности я подскочил, да так, что, если бы не растерянность, мог бы выпрыгнуть из ямы. Вот так, наверное, и ставят мировые рекорды – с великого перепуга. Но момент был упущен, и я свалился туда же, откуда совершил прыжок.
– Скорее, скорее…
Чья-то рука схватила меня за рог и втянула в лаз, скрытый длинными белесыми космами корневищ.
Увлекаемый невидимой силой, я не позабыл и про боевого товарища – ухватил Рекса за холку.
На голову посыпалась земля, а в спину ударили злобные крики. Ну да ором хребет не перешибешь.
Три шага, и мы оказались в небольшой нише. Здесь, в относительной безопасности и полной темноте можно перевести дух и собраться с мыслями.
– Где мы?
Мои спасительницы, а ими оказались три молодые девушки (хотелось бы сказать, писаные красавицы, но совесть не позволяет – здесь темно, силуэты только и видны…) ответили в один голос:
– Здесь.
Так мне и надо, нечего задавать идиотские вопросы. Особенно женщинам. А вдруг они блондинки? Но не молчать же…
– А здесь – это где?
– В яме.
– Понятно. Давайте лучше знакомиться. Меня можете называть товарищем Бармалеем.
– Леля,- ответила одна.
– Ламиира,- представилась вторая.
– Ливия,- сообщила третья.
– Вы, случаем, не сестры?
– Нет. А что, похожи?
Можно подумать, я способен видеть в темноте…
– Отважный юноша, ты, видимо, их далеких краев?
– Может статься. Дело в том, что я лишился памяти и не знаю ни кто я, ни как меня зовут.
Как-то так, слово за слово, я изложил свою историю. Вернее, тот период, который не потерялся в дебрях амнезии.
А чем еще можно заниматься с тремя милыми незнакомками в полной темноте?
Когда они прижались ко мне своими упругими телами в поисках тепла и, может, защиты, появилось желание привнести во времяпрепровождение чуточку радости. И пусть бандиты застрелятся, слушая доносящиеся до них звуки.
Но козел все испортил. То есть олень. Он, видимо от избытка чувств, облобызал меня, оставив полосы липкой слюны на шее и подбородке.
Все романтические мысли куда-то исчезли. Тоже мне, блюститель нравственности! Уж и помечтать нельзя…
Разбойники, придя, по всей видимости, к единодушному мнению, что гора не собирается идти к Магомету, решили выдвинуть на роль последнего человек пять добровольцев. Больше просто не развернется в яме-ловушке. Добровольцы, судя по отчаянному сопротивлению, не прониклись благодарностью за оказанное доверие, и их просто столкнули вниз, побросав вслед дубинки.
Перехватив за загривок ринувшегося в бой Рекса, я кончиком меча раздвинул космы кореньев, образующих природную ширму нерукотворной ниши, и поинтересовался:
– Чего надо, орлы?
Они опешили. Наверное, не ожидали от меня подобной любезности. Дикие люди – дикие нравы. Чуть что – сразу в зубы. Нет чтобы сперва поговорить…
– Бей его! Лупи! – Группа поддержки, чувствуя себя в безопасности, с жаром начала подбадривать добровольцев.
Сдерживать рвущегося в бой оленя становится все труднее. Мне кажется, или он и впрямь начал порыкивать. Если Дед Мороз окружен такими травоядными, то я понимаю, почему никто не видел, где он живет. А если и видел, то рассказать не смог. И виной тому не стужа и не пурга…